Питкернское преступление - Луи Жаколио

Более всего он любит померанцевое вино, цветы и солнце. Это человек прошлого, живущий на клочке континента, куске большого материка… Это человек, который сходит со сцены, как сошли с нее древние халдеи и древние индусы, как сходят все черные и желтые расы, так как в новом периоде земного развития будет место только для белой расы.

V

Выше мне пришлось упомянуть о небольшом количестве населения этих островов. Я полагаю, что как в наше время, так и в древности, количество населения, например, острова Таити, не превышало семи или восьми тысяч душ.

Па этому поводу я должен указать на ошибку мореплавателей, которая до сих пор ставит в тупик многих этнографов. Кук полагал, что количество населения на Таити превышало двести сорок тысяч душ, Форстер считает, что сто двадцать тысяч, и, наконец, миссионер Мильсон полагает, что не более шестнадцати тысяч.

Что касается цифр Кука и Форстера, то они слишком уж преувеличены, так как ни пространство острова, ни количество его произведений не позволяют даже и думать об этом. Прибытие европейцев так подействовало на таитян, что они отправились вслед за европейцами и переходили из округа в округ, что проделывают и до настоящего времени по мере того, как приезжие обходили остров, так что Кук и Форстер принимали за население отдельных округов то, что было населением всего острова.

Если кто-нибудь пройдет всю внутреннюю часть острова, то обязательно найдет во многих больших долинах следы старинных жилищ и кладбищ, которые заставляют предполагать, что было время, когда население сделалось слишком многочисленно, чтобы жить на берегу, и отхлынуло внутрь своей родной земли.

Но пример того, что произошло во время возмущения таитян против Франции, указывает на то, что должно было происходить прежде во время постоянных войн, происходивших до вступления на престол династии Помаре.

Побежденная партия, преследуемая победителями, от которых ей трудно было ожидать пощады, бросала свои дома и поля и скрывалась в глубине долин, где можно было легко защищаться, и куда победители редко решались зайти.

Здесь строились новые хижины, воздвигались Мараи и погребались мертвые, и это происходило до тех пор, пока поворот счастья или мир, часто очень непродолжительный, позволял каждому снова возвратиться в свой округ и увидеть море, которое таитяне так любят.

Некоторые путешественники, желавшие объяснить ошибку Кука, предполагали в следах этих переселений остатки угасшего населения, тогда как они имели перед собою только следы бывших некогда здесь перемещений.

Когда я вижу, что по-санскритски Ра значит солнечный свет, что на Магори, языке Полинезии, Ра значит солнце, и что на старинном языке Египта Ра, будучи поставлено после слова Амон — отец богов — Амон-Ра — значит бог солнца, то я начинаю думать о древности человеческих рас, которую мы начинаем видеть. И этот простой слог, начертанный в храмах Фив, Мемфиса и на Мараи Полинезии, говорит мне более, чем какая бы то ни была книга.

Прошу прощения у читателей, что так надолго остановился на преданиях, легендах, нравах и верованиях древней Полинезии, но дело разрушения подвигается слишком быстро, и, те, которые называют себя бойцами, ломают и бросают в волны океана все памятники древности. Я старался спасти от потопа самое большое количество этих остатков, которые указывают, что тут был большой континент, народ азиатской расы и древняя цивилизация. Через несколько лет Полинезия станет закрытой книгой, и долины Таити будут так же свободны от всяких воспоминаний, как воды Тихого океана, в которые глядится Новая Цитера.

Я говорил уже раньше, что у Полинезии нет истории, поэтому я прямо перешел бы к описанию мест, где совершилась страшная драма, служащая рамкой этому рассказу о Таити, если бы я не находил интересным познакомить читателя в нескольких словах со странной личностью, которая в конце прошлого века неожиданно появилась в Полинезии со всеми признаками того, что люди называют гением. Я говорю о Помаре II, которого прозвали Великим, который принял христианство, как Хлодвиг, чтобы заставить победу вернуться под свои знамена и которому недоставало более обширной арены, чтобы изобразить Александра Македонского или Цезаря в новой истории.

Благодаря его содействию, миссионерам удалось обратить таитян в христианство,

Хотя Помаре II и носил королевский титул, он управлял только двумя округами Таити: Паре и Матаве. Вступив на престол, он не замедлил решиться покорить себе весь остров, поэтому в один прекрасный день войска Помаре неожиданно напали на округ Ага-Уру, разграбили все, что попалось им на пути, прогнали население в горы и на поле битвы песнями и жертвоприношениями возблагодарили Оро за удачный исход сражения.

Однако эта победа не принесла счастья Помаре, начальники Ата-Уру, бежавшие в другие округа, составили против него сильную коалицию. Тогда началась новая война, известная в летописях Таити под названием Тамаи-Арагу-Райа, кровопролитная война Арагу-Райа.

Тота, бывший министр короля и самый отважный из всех воинов архипелага, стал во главе заговорщиков, и одно его имя уже было залогом победы. Когда Помаре узнал, что Тота изменил ему, он понял, что все потеряно, но не хотел уступать без борьбы. По совету верховного жреца Оро он даже принял на себя инициативу и напал на своего противника, имевшего за собою преимущество в численности войска и позиции, но его нападение было отбито, и он принужден был бежать до Паре, откуда бежал на остров Мореа.

Но победители не сумели воспользоваться своей победой, и вместо того, чтобы вернуться к себе, изгнав неспокойного начальника, желавшего подчинить их, они покрыли кровью и превратили в развалины округи Паре и Матаве, все, державшие сторону Помаре, были убиты, а их имущество разграблено.

Помаре, удалившись на Мореа, терпеливо ждал удобного момента, чтобы вмешаться, он обучал своих солдат и сторожил добычу. В это время к нему явился евангелистский проповедник Нот.

Однажды вечером Помаре сидел на обломке рифа на берегу моря и глядел вдаль на туманные очертания гор Таити, высокие вершины которых освещались лучами заходящего солнца. Изгнанник мечтал о средствах возвратить потерянное могущество.

В это время к нему подошел пастор и спросил:

— О чем задумался великий изгнанник?

Помаре вместо ответа протянул руку по направлению к земле своих предков.

— Оро покинул тебя, — продолжал миссионер, — и тебе остается теперь только обратиться к Богу христиан.

Помаре пожал плечами.