Капитализм - Олег Лукошин

Истерия

Лупит Максим молотком по разложенным в коробки дискам. Хрустит пластик, разлетается в стороны, окропляя пол темной шелухой. Лопаются под напором молота лазерные диски и блестят, блестят в свете электрической лампы. Они так красивы, эти осколки, в них что-то завораживающее, хочется сгребать их в охапку и подкидывать вверх.

— Все напрасно! — бормочет он в такт движениям рук. — Обман, очередной обман. Я же знал, что это кончится плохо. Как можно вступать в соглашение с капитализмом?! Он изворотливее, циничнее, беспощаднее меня. Он все равно высосет из меня все соки и выбросит на помойку.

Дисков еще много. Разбить, разбить их все, чтобы освободиться от материальной зависимости, чтобы обрести себя!

— Господи! — слышит Максим чей-то вопль. — Что ты делаешь, придурок?!

Это Великий Капиталист. Лицо его искривлено злобой, на щеках приплясывают желваки, по лицу ходуном ходят белые пятна. Он почти голый, лишь торс обмотан полотенцем, видимо, бунт Максима застал его в сауне.

— Уничтожу! — рычит Максим. — Всех уничтожу и все! Никакой пощады к людям, принявшим капитализм, никакой жалости к его слугам!

Великий Капиталист в шоке. Он хватает себя за голову и нервно шагает от стены к стене.

— Но ты… Ты же стал предпринимателем, у тебя хорошо шли дела, у тебя завелись деньги… Опомнись, Максим! Так нельзя. Так не должны поступать разумные люди.

— Я не разумен! — кричит Максим. — Мне не нужен разум для того, чтобы обманывать людей и самого себя. Я обойдусь без него.

— Успокойся, Максим! Все еще можно исправить, — пытается утихомирить его Великий Капиталист. — Это нервный срыв, такое может случиться с каждым, главное — вовремя остановиться. Сдержать себя в руках, стиснуть зубы и двигаться дальше. Я помогу тебе. Я дам тебе кредит, ты закупишь новый товар, ты снова встанешь на ноги. Ничего, ничего, мы с тобой еще поднимемся.

Осталась последняя коробка. Максим подскакивает к ней и в щепки разносит диски. Весь пол усеян осколками, они жилибятся под ногами словно зыбучие пески.

— Дурак! — кричит на него Великий Капиталист. — Если тебе не по душе это дело, ты мог просто продать их! Ты поступил как последнее чмо, как тупое животное.

— В этом моя свобода. Свобода от ваших каверзных истин и субстанций. Свобода от зарабатывания денег. Скройся, исчадие ада!

Он находит том Маркса, садится на пол, прислоняется спиной к стене и начинает читать. Заветные строки, в которые он не погружался уже давно, о которых он стал забывать, выжигают пелену, опустившуюся на глаза, и очищают зрение.

— «Стоимость рабочей силы определяет стоимость труда, — шепчет Максим. — Так как стоимость труда есть лишь иррациональное выражение для стоимости рабочей силы, то само собою понятно, что стоимость труда всегда должна быть меньше, чем вновь созданная трудом стоимость».

Великий Капиталист морщится и затыкает уши.

— «Ни одно общество не может непрерывно производить, — говорит Максим, — то есть воспроизводить, не превращая непрерывно известной части своего продукта в средства производства или элементы нового производства».

Капиталиста трясет.

— «Была сочинена басня, — голос Максима делается все громче, он почти кричит, — что вещественное существование переменного капитала, то есть та масса жизненных средств, которых он представляет для рабочих, или так называемый рабочий фонд, есть ограниченная самой природой особая часть общественного богатства, границы которого непреодолимы».

Великий Капиталист, изрыгая проклятия, тает в пространстве.

Круг Избранных

— Ты готов? — спросил тесть Дениса.

Тот выдохнул и твердо ответил:

— Готов.

Двери распахнулись, они вошли внутрь. Денис ожидал чего-то мрачного: тусклого света, давящего пространства над головой, сосредоточенных лиц с напряженными глазами. Ему представлялись сотни этих лиц, тысячи, а глаз — их вовсе было не счесть. И все они должны были взирать на него, и все требовать покорности…

Помещение оказалось небольшим, а Избранных он насчитал всего семерых. Обстановка была самой непринужденной: звучала музыка, на большом круглом столе танцевали три голые девушки, а Избранные кидались в них косточками от фруктов. Все дружно смеялись.

— О! — увидели Избранные вошедших. — Ефим Соломонович новичка привел! Все сюда, господа, все сюда! Сейчас мы будем принимать в Круг Избранных новенького.

Вся семерка живо скучилась в центре комнаты. Оставшиеся без внимания девицы соскочили со стола, но помещение не покинули. Уселись на диване.

Трясущийся от напряжения Денис исподлобья вглядывался в лица. Ба, скользили мысли, да это же тот самый, генеральный директор нефтедобывающей корпорации… А это водочный король… А это машиностроительный магнат… А это… Господи, неужели он тоже здесь?

— Да, он здесь, — шепотом ответил тесть. — Он тоже член Круга. Прошу тебя, не выражайся вслух.

Денис в панике закрыл рот руками. Избранные с любопытством его разглядывали.

— Ну, что же, — смотрел на Дениса ОН САМЫЙ, и огоньки светились в его глазах. — Значит, этот хочет взять власть в Сибири?

Словно по команде Избранные засмеялись.

— Я рекомендую его, — пояснил тесть, — на должность смотрящего по Центральной Сибири. Считаю, что Денис готов к этой нелегкой миссии.

— Да уж, — покивал головой глава Круга, — миссия воистину нелегка.

Новый взрыв смеха. От души все смеялись, от самых ее истоков. Тесть тоже поспешил искривиться в улыбке. Попытался улыбнуться и Денис, хотя получилось у него нечто паскудное.

— Денис, — приблизился глава к нему вплотную, — ты знаешь, что мы должны тебя испытать?

— Да, — ответил он. — Я готов пройти все испытания.

Глава покивал. Так необычно было видеть вблизи этого человека, который появлялся на экранах телевизоров каждый день, таким странным он казался сейчас, вне образа государственника.

— Но ты понимаешь, — продолжал глава, — что мы можем предложить тебе что угодно.

— Понимаю и принимаю, — твердо отвечал Денис. — Это необходимо.

— Мы можем попросить тебя покукарекать, можем попросить снять штаны и ползать на четвереньках, можем попросить трахнуть одну из этих телок.

«О таком испытании можно только мечтать», — подумал Денис, покосившись на хихикающих девушек.

— Я сделаю все, что вы попросите.

— А можем потребовать и нечто другое, — отхлебнул глава из бокала. — Можем попросить отсосать у нас по очереди.

Денис в панике покосился на тестя. Взглядом тот приказывал смириться. Принимать все как есть.

Избранные посмеивались.

— Я сделаю все, — покорно прошептал Денис.

— Ты такая безмозглая мразь, такое уродливое чмо, что в тебе совсем не осталось гордости? Ты готов унизиться перед нами, лишь бы тебя приняли в наш Круг? Ты думаешь, нам нужна такая тварь, как ты?

Холоден и зол был взгляд главы. В комнате воцарилась тишина.

Тесть смотрел в угол.

«Это испытание, — понимал Денис. — Это эмоциональное испытание. Что я должен сделать? Я должен взорваться и продемонстрировать свое возмущение, чтобы они поняли, что я не мразь?.. Или же…»

— Я сделаю все, Повелитель, — ответил он, взглянув в глаза главе Круга. — Единство должно базироваться на покорности. Все ради общей цели. Личность — ничто, организация — все.

Глава внимательно рассматривал его.

— Похоже, стоит допустить тебя к испытанию, — сказал он наконец. — Ты можешь нам пригодиться.

Он повернулся к остальным Избранным и щелкнул пальцами.

— Приведите девочку.

Избранные засуетились.

Через минуту в зал ввели хрупкую изможденную девочку. Грязная одежда, дырявая обувь. Опустошенный взгляд.

«Настя!» — воскликнул про себя Денис.

— Понимаешь, Денис, — говорил глава Круга, — все, о чем я говорил ранее, — невинные шалости. Они не привязывают человека к нашей организации, в них нет никакого содержательного стержня. По-настоящему человек становится верным только после испытания кровью.

«Может быть, просто ранить ее? — лихорадочно вертелось в голове Дениса. — Не попросят же они…»

— Убей эту девочку, — тихо сказал глава. — Вырежи ее сердце и принеси нам. Все вместе мы съедим его.

Голая девушка подала Денису кинжал на подносе. Рукоятка его была инкрустирована бриллиантами.

Денис вертел кинжал в руках и не двигался с места. Испуганная Настя растерянно смотрела на него.

— Какие-то сомнения, мальчик мой? — спросил глава.

— Она моя сестра, — глухо отозвался Денис.

— О, мы знаем это! — хохотнул могущественный Повелитель. — Для этого мы и привели ее сюда. Что, ты в чем-то сомневаешься? Тебе не по душе наша компания, тебе опротивел капитализм, ты вдруг сделался вонючим антиглобалистом? Ты не желаешь вступать в наш Круг? Не желаешь стать одним из Избранных? Я правильно тебя понимаю?