Николай II. Отречение которого не было - Петр Валентинович Мультатули

затем будут даны, но только на изготовление таких предметов, боевая годность коих будет признана специалистами»[93].

Таким образом, из воспоминаний Поливанова следует, что к нему явился какой-то проходимец, который, опираясь на поддержку великого князя Михаила Александровича и Государя, хочет, под видом каких-то «изобретений», присвоить себе большую сумму денег. По Поливанову получается, что недалекие великий князь и царь доверяют какому-то авантюристу и транжирят русские финансы.

На самом деле Братолюбов совсем не был авантюристом. Александр Александрович Братолюбов был довольно известный конструктор и изобретатель. В своей книге «Заветные мысли. Народонаселение» Д. И. Менделеев выразил ему благодарность за помощь при написании книги.

В мастерской Братолюбова в Петрограде на Кронверкском проспекте, 37, производилось оборудование автомобилей для Военного ведомства[94]. Одновременно мастерской Братолюбова был разработан плавающий самолёт «Ласточка», получивший название «Лодка Братолюбова». Самолёт этот не был пущен в серию, так как к тому времени было уже достаточно летающих лодок, лучшей из которых была «Лодка Григоровича».

Братолюбов работал также и над бронированием автомобилей, но его броня была признана недостаточной лёгкой.

Но самым интересным в деятельности Братолюбова были его опыты с зажигательными смесями. В дневнике императора Николая II от 5-го ноября 1915 года имеется следующая запись: «В 3 часа между военной жел. дор. платформой и водокачкой изобретатель Братолюбов показывал интересные опыты с его воспламеняющимися жидкостями. От смешения их происходит моментальное воспламенение, причем никакими средствами потушить огонь нельзя»[95].

Более пространные воспоминания об этих испытаниях мы находим у генерала А. Г. Шкуро. Шкуро пишет, что он был вызван в Могилёв в Ставку, где «присутствовал при опытах со вновь изобретенной зажигательной жидкостью, которой наполнялись снаряды и пули. При ударе пуля разрывалась, и возникал пожар, не поддававшийся никакому тушению. На одном из опытов присутствовали Государь, Наследник Цесаревич, Великие Князья, генерал Алексеев, генерал Багаевский и др. Был дождливый день; изобретатель, господин Братолюбов, демонстрировал свое изобретение. Были приготовлены для опытов кирпичная стенка и деревянный дом. Государь лично выстрелил из винтовки в стенку, которая загорелась; дом также вспыхнул, как свеча. Мне было предложено применить и это изобретение во время партизанских набегов, но я так и не получил никогда этих зажигательных пуль. Говорили, что Братолюбов похитил чужое изобретение, возникли недоразумения, и дело затянулось»[96].

Таким образом, можно сделать вывод, что изобретения Братолюбова в области зажигательных смесей были в высшей степени серьёзными и реальными. Речь шла, по-видимому, о веществе, родственном напалму. Более того, о них знал не только Государь, но и генерал Алексеев (вспомним утверждения Поливанова, что Алексеев был не в курсе изобретений Братолюбова), который присутствовал на испытаниях. Не мог о них не знать и военный министр Поливанов. Поэтому всё, что пишет Поливанов о Братолюбове, является ложью. Но в чём же заключался смысл этой лжи? Не в том ли, что именно Поливановым не был дан ход изобретению Братолюбова? И не Поливанов ли сделал всё, чтобы дело о внедрении смеси «затянулось»?

Что это дело обстояло именно так, видно из воспоминаний М. Лемке: «Военный министр прислал телеграмму нач. штаба, указывая, что дело с Братолюбовым надо считать оконченным ввиду полученных сведений «об этом господине», а его непомерные требования сооружения четырех домов для рабочих — «не подлежащими вниманию»[97].

Кстати, об опытах Братолюбова неверно излагал не только Поливанов, но и капитан 1-го ранга А. Д. Бубнов. В своих мемуарах он писал: «Это было поздней осенью 1916 года[98] — Государь пригласил всех нас, бывших у него на завтраке, поехать с ним испытывать новое изобретение, состоявшее в том, что политая жидкостью, составлявшею секрет изобретателя, любая поверхность воспламенялась в любую погоду от попадания в нее ружейной пули. Мы поехали в автомобилях за город на поле, где были сооружены различные предметы, покрытые этой жидкостью. Государь лично взял поданную ему винтовку и начал стрелять в эти предметы. Дул холодный ветер, шел дождь, смешанный со снегом, и на поле была большая грязь, так что Государь скоро промок. Мы все жались под защитой наших автомобилей, а Государь все стрелял и стрелял, пока не убедился в неприменимости для военных целей это изобретения»[99].

Не трудно сравнить эти строки Бубнова с дневником Государя и воспоминаниями Шкуро, чтобы понять всю степень лжи капитана 1-го ранга. В связи с этим любопытно, что Бубнов был близок к министру иностранных дел Сазонову и министру Поливанову.

Дело с изобретением Братолюбова любопытно ещё и тем, что против него резко выступил другой представитель антицарской фронды председатель Государственной Думы М. В. Родзянко. В своих воспоминаниях он не жалеет красок, чтобы опорочить и личность самого изобретателя, и его изобретение. «Приблизительно в декабре того же (1915-го — П. М.) года всплыла история с Братолюбовым. Этот Братолюбов явился к великому князю Михаилу Александровичу и объявил ему, что он изобрёл особые аппараты для выбрасывания горючей жидкости на большие расстояния. Для осуществления изобретения ему нужны были станки, которые якобы следовало выписать из Америки. На этот предмет изобретатель просил не более, как одиннадцать миллионов долларов, что составляло тогда около тридцати миллионов рублей. Заручившись протекцией супруги великого князя госпожи Брасовой, Братолюбов сумел повлиять на Михаила Александровича, тот поехал к Государю, а Государь подписал рескрипт на имя великого князя, разрешая этим рескриптом Братолюбову брать из Государственного банка деньги по мере надобности.

По желанию великого князя была устроена проба этих аппаратов. Результаты получились самые отрицательные: горючая жидкость на большие расстояния не выбрасывалась, но зато получили смертельные ожоги пять человек солдат, приставленные к аппарату. Помощник военного министра Лукомский доложил об этой истории Поливанову. Поливанов поскакал к великому князю и объяснил ему, что все ассигновки на военные заказы должны проходить через Особое Совещание и военного министра. Великий князь признал свою ошибку, искрение извинялся и тотчас поехал к Государю, после чего были приняты меры, чтобы Братолюбову не выдавались деньги. Впоследствии выяснилось, что за спиной Братолюбова стояла целая шайка аферистов, стремившихся поживиться на государственный счёт»[100].

Как мы могли убедиться из дневника Государя, из воспоминаний адмирала Бубнова и из независимого источника — воспоминаний генерала Шкуро, никаких «аппаратов» для метания смеси на испытаниях не было, а были снаряды и пули, которые наполнялись зажигательной смесью. Причём большая часть свидетелей уверяет о высокой эффективности этого вида зажигательных