Neлюбoff (СИ) - Максимовская Инга

- Ты прекрасна - шепчу я, глядя на Софью, одетую в мою рубашку. Она стоит рядом, вода стекает по тонкой шее, заползает, под тонкую ткань, дорогой рубашки, под которой ничего нет. Рубашка намокла, и теперь обнимает тонкое, такое желанное тело, моей Софи. - Разденься - прошу я.

- Что? - не понимает она.Сними с себя рубашку - прошу я, уже настойчивее, не в силах отвести взгляд от заострившегося соска. Ждать, пока она расстегнет пуговицы, я не в силах, просто разрываю на ней эту досадную помеху, и начинаю страстно целовать ее шею им грудь, захватывая губами, вожделенный бутон соска. Она реагирует с молниеносной пылкостью. Упругость ее губ на моей коже, округлые податливые бедра, ее пылкий ответ на мои прикосновения, наполняют мое тело, словно живительная, волшебная энергия, пропущенная по венам, дающая стимул жить. И это первобытное чувственное наслаждение пронзает меня, лишая разума. Каждый нерв в моем теле, алчет ее, мою Софью, мою любимую девочку. Она, соблазнительно прогибается в пояснице, предоставляя мне возможность войти в нее. Мое желание, сродни опустошающему голоду, который невозможно утолить, обычной, человеческой пищей. Я вхожу в нее, рыча, словно дикий зверь. Стекающие по ее спи не струи воды, делают мое желание еще более острым, чувственным. Софья стонет, а я словно взлетаю, от сокрушительного, рвущего связки экстаза. Ее оргазм следует за моим буквально сразу, обрушиваясь на нее сдавленным криком, вибрацией мышц.

- Ты, сумасшедший, я уже говорила тебе об этом - со стоном говорит Софи.

- Я знаю. Это ты свела меня с ума.

ГЛАВА 9

ГЛАВА15

[Она]

- Спи, - говорит Анатолий. Я обессилена, а ему, наоборот, стало значительно лучше, после наших с ним, “водных процедур”. Сознание растворяется в теплом дурмане долгожданного отдыха, но громкая трель телефонного звонка, лишает меня этого счастья.

- Не бери трубку, отдыхай - повторяет Анатолий, но я уже вскакиваю с кровати, что бы ответить на настойчивый звонок, разрывающийся, адским гонгом, в тишине квартиры.

- Вдруг, что то срочное - говорю я, и поднимаю трубку.

- Здравствуйте. Вы, наверное, Софья?- слышу я, мелодичный женский голос, и разнотонное многоголосье, на другом конце провода.- Меня зовут Лена, я жена Павла. Хотя, наверное, вам это ни о чем не говорит.

- Ну, почему - же. Анатолий много рассказывал мне о вас.

- Софья, это, наверное, глупо, и Паша запрещал мне звонить, но мы волнуемся. Анатолий не выходит на связь, уже неделю, телефон отключен. Что то случилось?

- Он болен, - отвечаю я, мысленно сетуя на то, что милая Елена не позвонила раньше.

- Едем - говорит она и тут же отключается.

- Софья, кто звонил?- без особого интереса, спрашивает меня Анатолий. Он уже похож на себя прежнего, только заострившиеся скулы, и бледность выдают его нездоровье. Я не могу отвести взгляд от его лица, широкой груди, от сильной руки, закинутой за голову. Желание, горячим вихрем поднимается снизу, захватывая меня в свои объятья. Хочу его, до дрожи, до мурашек, до безумия, и это желание лишает меня возможности говорить, слышать, думать. - Так, ты мне скажешь, кто звонил, Софья? - выводит меня из оцепенения бархатный, с хрипотцой, голос Анатолия.

- Лена звонила - проглотив тягучую слюну, и наконец, справившись с своими чувствами, отвечаю я. - Они волнуются.

- И, что ты им сказала? Надеюсь, соврала?

- Нет, сказала все, как есть.

- Ну, тогда, давай одеваться, у нас очень мало времени - смеется Анатолий, с интересом и вожделением разглядывая мою, ничем не прикрытую, бесстыдную наготу. - Оденься, а то мы рискуем быть застуканными за непотребством, неутомимым семейством Павлика. Явятся они, скорее всего, в полном составе. Очень уж им любопытно тебя увидеть, а близнецов оставить не с кем. Так, что у нас с тобой минут десять, пятнадцать. Потому что, Леночка свернет горы, если ей, что - то нужно, и никакие пробки ей не страшны.

- Да, пятнадцати минут, нам, вряд ли хватит - говорю я и краснею. Анатолий тихо смеется, но ничего не отвечает на эти мои слова. Лишь смотрит, как я мечусь от шкафа к кровати, натягивая на себя, давно не надеванную, слежавшуюся одежду.” Интересно, когда я выходила на улицу, в последний раз” - силюсь вспомнить я, но на ум ничего не приходит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ты мне, больше нравишься раздетой - говорит Анатолий.

- Было бы странно, встречать гостей в костюме Евы - отвечаю я, смотря в аметистовые, искрящиеся весельем его глаза.

- Там, в шкафу, спортивный костюм. Дай мне его. Думаю, этические нормы не будут нарушены, если больной встретит гостей не при параде.

Я помогаю Анатолию облачиться в костюм и, не сдержавшись, провожу рукой по его сильной груди. Через руку, словно проходит высоковольтный разряд тока.

- Не надо, Софья - хрипит он, но я уже не могу остановиться. Костюм, бесформенной кучей, падает на пол, а мы погружаемся в бесстыдное, горячее, острое безумство.

- Люблю тебя - горячечно шепчут его губы, а я молчу, и презираю себя за это.

Анатолий ошибся, в дверь звонят, лишь спустя полчаса. Семейство его друга, врывается в тихий, размеренный мирок нашей квартиры шумным смерчем, торнадо, моментально захватывая, вовлекая меня в очаровательный мир семейной любви, детских, конопатых шалостей, и беззлобную ругань родительского воспитания. Я поражена этим громким, но прекрасным семейным счастьем, которого не имела никогда. Огромный, добродушный Павел, тоненькая Леночка, и чудесные, любопытные мальчишки. Мне кажется, я знаю их всю жизнь, настолько они близки и симпатичны мне.

- Оставьте Софью в покое, мартышки - прикрикнув, смотрит мать на, не в меру разошедшихся, вертлявых близнецов, буквально повисших на мне.

 А ты теперь Дяди Толина жена? А детей вы народите? Обязательно надо детей, а то нам скучно” - пристают ко мне, не в меру любопытные мальчишки, от которых я просто в восторге.

- Софья, ты можешь мне помочь? - зовет меня Лена из кухни, и я спешу на ее зов. Она стоит у стола, выставляя на него, немыслимое количество банок, с домашней едой. Интересно, когда она успела столько наготовить?

-Чем вам помочь, Лена? - спрашиваю я, глядя, как ее ловкие руки, с идеальным маникюром, расставляют на столе, все новые и новые, банки и контейнеры.

- Софья, я слукавила, мне не нужна помощь. Я, просто, хочу поговорить с вами - говорит Лена, и под ее взглядом мне становится неуютно. - Вы любите Анатолия? - прямо, спрашивает она, глядя мне в глаза.

-Не знаю - честно отвечаю я. - Мне кажется, что да, я люблю его, но я боюсь ошибиться. Боюсь дать ему напрасную надежду. - Софья, Анатолий заслуживает любви, а не сомнений. Он, больше чем кто либо, заслуживает счастья. Если вы не уверены в своих чувствах, оставьте его. Он, и так, натерпелся, не делайте ему еще больнее. Поймите меня правильно, мы переживаем за него, любим его, хотя, он часто этого не понимает. Софья, я в курсе вашей ситуации, мы поможем вам материально, сделаем все от нас зависящее, только не разрушайте его жизнь.

-Да, Лена, вы правы. Нельзя только брать, нужно что - то и отдавать взамен - соглашаюсь я, глядя на суетливые движения моей собеседницы. Этот разговор для нее, еще более сложен, чем для меня.- Но, мне не нужно ничего. И, если я решу, что мои чувства к Анатолию, лишь фантазия, я уйду сама. Это, я вам обещаю. Меньше всего в этой жизни, я хочу сделать ему больно.

- Простите меня, Софья. Я, иногда бываю несдержанной и глупой. Простите, если обидела вас.

- Бог простит - говорю я, и выбегаю из кухни, едва не сбив с ног огромного Лениного супруга. Я стою, привалившись к стене, слезы душат меня, текут по щекам горячими, обжигающими струйками. А ведь, она права, рано или поздно, я разрушу жизнь моего Анатолия. У меня дурная кровь, уродливое мировосприятие. Я не для этого мира, не для его мира.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Что ты лезешь всегда? - бубнит за стенкой голос Павла, - Анатолий счастлив, ты давно его видела таким? Что ты ей наговорила? На девочки лица не было.