Девушка с секретом - Галина Романова

Женщина еще не знала, что предпримет, надеясь на свой изощренный ум и интуицию, которая ей всегда что-нибудь подсказывала, но одно она знала наверняка — та, которую она люто ненавидела, ответит за все…

Спроси ее в этот самый момент — за что?! Вряд ли она смогла бы сформулировать четкий ответ. Но, увидев, как сияют светом счастья небесно-голубые глаза той, ненавистной, женщина не могла сдержать зубовного скрежета.

Ненависть!!!

Это чувство она воспитывала в своей душе с детства. Оно было взлелеяно и выпестовано ею, постепенно превращаясь для нее в смысл жизни.

Лишь однажды мелькнул в ее черной душе светлый лучик надежды на счастье, но и он был безвозвратно утерян. Вернее, украден, как считала она…

Дверь подъезда выпустила стайку молодых людей, громко о чем-то спорящих и смеющихся. Глядя на их беззаботные лица, мелькнувшие в свете уличных фонарей, она не смогла сдержать ругательства.

Последнее время ей все труднее и труднее было наблюдать счастливых людей. Злоба на всех поднималась изнутри и топила все остальные чувства в обжигающей горечи.

Ноги стало покалывать от непрерывного сидения на одном месте. Печка не работала. Выплеснув в себя последний стаканчик кофе, женщина, поразмыслив немного, решила, что сегодня уже слишком поздно для ожидания. Тронув машину с места, она пообещала себе вернуться сюда ранним утром…

Женька шевельнулась во сне, провела рукой по коротким волосам и окончательно проснулась. Еще находясь где-то на грани между сном и явью, она отчетливо слышала стук входной двери. Сейчас, приподнявшись на локте и увидев пустующее место рядом с собой, она поняла, что Павел ушел. Ушел, не дождавшись ее пробуждения.

Закутавшись в простыню, она обошла маленький домик и, не обнаружив нигде новообретенного любовника, загрустила…

В это морозное осеннее утро она ожидала всего, чего угодно, но только не одиночества. Разумеется, она не тешила себя надеждами, что проснется с букетом роз в изголовье или бокалом пенящегося шампанского, протянутого ей сильной ласковой рукой, но такое…

Подавив судорожный вздох, Женька кое-как поплескалась в тазике и, решительно перетряхнув содержимое пакетов, остановила свой выбор на приобретенных вчера куртке и брюках. Продавец в магазине называл их каким-то модным словечком.

Покрутившись перед мутным зеркалом и оставшись вполне довольной своим внешним видом, Женька твердой походкой зашагала к автобусной остановке. Про себя она решила ни в коем случае больше не возвращаться сюда.

Бросив напоследок прощальный взгляд в сторону заброшенного домика, она не увидела ни облупившихся стен, ни полуразрушенной трубы. Все, что запечатлел в этот момент ее затуманенный сладкой болью взгляд, это темные жесткие завитки волос над упрямым лбом и глаза… Зеленые бездонные глаза, магическая сила которых проникала ей в самое сердце, заставляя его замирать от непонятного ожидания.

Еще раз тяжело вздохнув, она пошла, не оглядываясь, прочь…

Центр города встретил ее многолюдностью и суетой. Потолкавшись среди витрин с объявлениями, она выписала несколько с предложениями сдать комнату или угол. Мечтать о квартире не позволяло содержимое ее карманов. А о том, чтобы найти работу, не могло быть и речи — кому захочется взять находящуюся под следствием?..

По первому адресу она не достучалась. Кто-то натужно кашлял внутри квартиры, но к двери так и не подошел. Недоуменно пожав плечами, Женька двинулась дальше.

Второй адрес встретил ее районом новостроек. Долго проплутав по подмерзшим комьям грязи, которые под сентябрьским солнцем начали постепенно плавиться и налипать на ее новые ботиночки вязкой массой, Женька пристроилась на обочине и принялась счищать подобранной щепочкой грязь. Неожиданно почти над самой ее головой взвизгнули тормоза, и знакомый голос насмешливо произнес:

— И куда же мы путь держим, такие красивые?!

Вскинув голову, она едва не вскрикнула от неожиданности.

Поставив ногу в дорогом ботинке на блестящий бампер громоздкого джипа, Павел стоял, опершись локтем в полусогнутое колено, и с усмешкой наблюдал за ее манипуляциями.

Женька вяло пожала плечами и отбросила в сторону щепку. Стараясь при этом не смотреть в его прищуренные глаза, она тихо ответила:

— Ищу комнату…

— Комнату… — передразнил он, распахивая дверцу. — Садись живо! Комнату… А посоветоваться ты могла?!

— Могла, — Женька двинула носом. Приветствие, мягко говоря, ее разочаровало. — Не хотелось ждать…

— Понятно, — все так же насмешливо протянул Павел, трогаясь с места. — Торопилась, значит… А что с квартирой брата?

— Не знаю, — промямлила девушка, боясь поднять глаза. — Она опечатана.

— А в жэке была? Хотя о чем я спрашиваю?! — фыркнул он и посмотрел в ее сторону как на полнейшее недоразумение. — Чудная ты…

К дому, где жил когда-то покойный брат Евгении, они подъехали спустя час. Еще час ушел на ожидание паспортиста в местном жэке.

Но все их старания не увенчались успехом. Толстая тетка в клетчатой шали и войлочных сапогах на ревматоидных ногах смерила их презрительным взглядом и по-военному отчеканила:

— Ключ не дам!

— Это еще почему?! — попытался возмутиться Павел.

— Нет у меня на то никакого распоряжения!

— А где ей жить, по-вашему?! — не унимался он.

— Идите в милицию и спрашивайте. — Немного смягчившись, тетка добавила: — Если дадут они мне разрешение, пусть поселяется…

Идти в милицию Женька отказалась наотрез. Сжавшись в комочек на переднем сиденье, она отчаянно мотала головой и на все уговоры Павла твердила как заведенная:

— Я боюсь! Они меня там оставят!..

— Ну что ты будешь делать?! — стучал он сжатым кулаком по рулю. — Все! Хватит! Едем ко мне… Возражения есть?

Возражений не имелось. Поэтому меньше чем через полчаса Женька переступала порог шикарной пятикомнатной квартиры.

— А почему ты здесь не живешь?! — недоуменно захлопала она глазами, быстренько пробежав по шикарно обставленным комнатам. — Разве можно сравнить это с тем маленьким полуразвалившимся домиком?

Павел, с насмешливой улыбкой наблюдавший за ее восторгами, тяжело опустился в мягкое кресло у камина и тихо ответил:

— Мне нужно было побыть одному… Я тебе говорил, что у меня проблемы…

— Но разве можно было там укрыться от них?! — Женька опустилась в кресло напротив. — Бежать от проблем — не значит решить их…

— Ты гляди, какие мы грамотные, — фыркнул Павел, протягивая руку к электрической зажигалке. — Прохладно здесь…

— Не включай! — хрипло попросила девушка, вцепившись пальцами в подлокотник. — Пожалуйста!

— Ты боишься огня?! — Он отложил в сторону зажигалку и несколько минут смотрел в упор на побледневшую Женьку. — А как же ты готовишь еду?! Сейчас ведь везде газ!..

Она пробурчала что-то неразборчивое и спрятала лицо в ладонях. Постояв над ней несколько мгновений, Павел опустился на колени и тихо позвал:

— Эй, Жень! Посмотри на меня!..

Что-то в его голосе ее насторожило. Она подняла голову и уперлась взглядом во внезапно потемневшие глаза Павла. Чувствуя, что безнадежно заливается краской, Женька вновь опустила взгляд и отрицательно покачала головой.

— Почему?! — хрипло прошептал он, осторожно трогая ее за колени. — Ты не хочешь меня?!

— Павел! — еле слышно выдохнула Женька, отодвигаясь в глубь кресла. — Я не могу!.. Пойми меня… Для меня это слишком серьезно, а для тебя…

— А для меня?.. — тихо спросил он, придвигаясь к ней все ближе и ближе. — Что для меня?..

Ответить она не могла… да и не хотела. Обрушить сейчас на него, а прежде всего на себя всю правду об их отношениях (во всяком случае, как ей это виделось) означало вновь испытать жуткое одиночество, которое и без того испепелило ее душу. Как могла она решиться на такое? И решиться именно сейчас, когда на нее, завораживая своей нефритовой бездной, смотрели глаза того, кто стал для нее дороже всех на земле.

Всхлипнув, Женька протянула дрожащую руку и осторожно тронула жесткие волосы над его лбом.

— Па-авлик! — выдохнула она. — Я…

— Тсс, — Павел приложил палец к ее губам. — Молчи… Не нужно ничего говорить… Слова так мало значат в этой жизни…

Подхватив почти невесомое тело девушки на руки, он прошел с ней в спальню. Пнув ногой дверь, немного постоял на пороге и, передумав, вернулся в гостиную.

Женька боялась дышать. Замерев в сильных руках, она слушала отчаянный стук любимого сердца и пыталась заставить себя опомниться. Но едва жаркое дыхание коснулось ее нежной шеи, как все увещевания мигом вылетели из головы. Неторопливые ласки Павла разжигали в ней доселе дремлющую чувственность, от которой загоралось огнем ее тело.

— Павлик! — вновь и вновь стонала она, судорожно цепляясь за его мускулистые плечи.