В мире звезд - Лора Брантуэйт

— Ну... почему бы и нет? — кивнула Дженнифер. Она, к сожалению, не была знакома с одной из основных техник гипноза по Эриксону: говори много и быстро, чтобы собеседник не успевал обдумывать твои слова.

Викторию нервно барабанила длинными ухоженными ногтями по краешку чашки. Она была в нетерпении, и не требовалось большой прозорливости, чтобы это понять. И чтобы понять, чего она ждет, — тоже.

Виктория ждала свежую сплетню.

Стоп. Сплетню. В журнальном мире не бывает просто сплетен. Бывают сплетни со второй — более-менее правдоподобные — и с предпоследней страницы — самые откровенные. Это значит, что... Боже, чего они только не напишут теперь про Эдварда?!

Если только не заставят писать это ее саму.

У Дженнифер отпало всякое желание общаться с Викторией — точнее отпало бы, если бы таковое было.

— Ну, как твой второй рабочий день? — невинно поинтересовалась Виктория.

— Нормально. Трудно, конечно. У Саймона нелегкий характер и семь пятниц на неделе. Не знаю, может, потом будет проще — когда привыкну.

— Да брось! Говорят, ты хорошо справляешься. — Виктория, как голодная акула, нарезала вокруг нее круги, подбираясь с каждым новым витком все ближе к заветной добыче.

Дженнифер пожала плечами и улыбнулась, по возможности беззаботно.

— Здорово. Значит, мое классическое образование вовсе не помеха журналисткой работе.

Виктория, похоже, не поняла, что это шутка.

— Я, признаться, распереживалась за тебя, когда сегодня утром выяснилось, что ты вместо Анджелы...

— Да, Тори, спасибо за поддержку. Твои советы помогли мне не растеряться.

— Джен, так как все прошло? — Виктория устала ждать и ходить вокруг да около.

— Нормально. — Дженнифер постаралась придать своему голосу оттенок небрежности.

— Нормально?! Да в редакции только и разговоров, что о твоем суперинтервью! Как тебе удалось охмурить этого красавчика Эдварда Неша?

По интонации последнего вопроса Дженнифер поняла: первое и единственное, что интересует Викторию — и всю женскую часть коллектива «ТВ ньюс», — это та огромная несправедливость, которую допустила по отношению к ним судьба. Они, бедняжки, не один месяц, а то и год трудятся в поте лица, сочиняют что попало на потребу обывателю, а тут пришла некая девица, ничего не смыслящая в журналистике, издательском деле и моде — и уже обратила на себя внимание одного из самых завидных женихов Голливуда! А ведь каждая из них могла оказаться на ее месте...

Дженнифер увидела себя глазами Виктории и других своих коллег, и ей стало неприятно: то ли от их зависти, то ли от самой себя, то ли от всей ситуации в целом.

— Я никого не охмуряла, Виктория. Ты видела, в каком состоянии я уезжала. И ты не хотела меняться со мной местами и сходить с ума от волнения в пробках. Я просто делала свою работу, — устало проговорила Дженнифер и, увидев, как вытянулось лицо Виктории, добавила: — И, вероятно, делала ее хорошо, раз Неш дает мне возможность закончить интервью. Знаешь, я не предупреждала Саймона, что ухожу надолго. Как бы он не взъелся. Пойдем наверх?

— Ну пошли.

На обратном пути в одном лифте с Викторией Дженнифер было совсем тесно.

Эдвард не знал, правильно ли он поступил. Не знал, что из всего этого выйдет, и даже боялся делать предположения. Он мог с уверенностью сказать лишь, что ему это нравилось.

И что заставило его, как мальчишку, искать предлог для встречи с Дженнифер?

Эдвард подошел к стеклянной стене и взглянул вниз, на город. Если бы здесь не построили небоскребы, которые вонзались в небо и царапали плывущие облака, возможно, горизонт не был бы таким иглисто-неровным и близким и были бы видны за рекой пологие холмы, поросшие лесом.

Безумный город, город, который никогда не спит и никогда не говорит правды. Более лжив, возможно, только Лос-Анджелес. Эдвард не любил его, и все свободное от съемок время старался проводить в Нью-Йорке или в путешествиях. Нью-Йорк притягивал его, как гигантский магнит: Эдварду казалось, что здесь весь мир сжимается до размеров одного города.

Этот город приготовил для него что-то еще. Очередную встречу. Неужели это снова игра?

Эдвард внезапно понял, что именно влекло его к Дженнифер. Не вожделение, не внезапно вспыхнувшая страсть — надежда. Надежда на то, что закончится его публичное одиночество, наполненное фальшивыми привязанностями и расписанными по сценарию свиданиями.

Как и всякий романтик, Эдвард твердо верил, что не секс, не деньги, не власть движут миром — им движут надежды... и любовь.

Дженнифер сидела на кровати в своей комнате и уныло смотрела в противоположную стену. В простой комнатке общежития и смотреть-то больше было не на что. Чистое, опрятное жилье, с приличным ремонтом, но совершенно безликое. Здесь стояли две кровати, две тумбочки, письменный стол, компьютер — но все чужое. Не то что в Пембруке: их с Мэри Энн комната просто дышала уютом и была наполнена дорогими сердцу безделушками. Теперь Дженнифер сожалела, что не захватила с собой хотя бы пару фотографий в рамках.

В изголовье ее кровати сидел плюшевый Каспер. Вид у него был столь же унылый, как и у хозяйки.

На работе Дженнифер так устала, что даже спать уже не хотелось — равно как есть, гулять и слушать музыку. И даже читать. Поэтому она предавалась своим невеселым размышлениям. Ее, собственно говоря, мучили две, даже три неразрешимые проблемы. Первая: она страдала от чувства вины перед Алексом. Пальцы сами собой теребили подаренное им кольцо. Самое ужасное состояло в том, что это кольцо ей невыносимо хотелось снять.

Алекс замечательный — он отличный парень, хороший друг, ласковый любовник. С ним связано множество хороших воспоминаний. Он ее ждет... И Дженнифер и помыслить не могла, что придет время, когда это станет ее тяготить. Одно дело — предаваться в какой-то мере даже сладостному противоборству чувств и рассуждать, любовь это или не любовь, в глубине души зная, что вечером все равно придет Алекс и с ним станет теплее и веселее, чем без него.

А другое дело — когда все твои мысли вдруг разом обращаются к другому мужчине. И это — вторая проблема.

Дженнифер твердила себе: он не для тебя! Об этом кричали все ее предрассудки, весь ее жизненный опыт. Но робкая, хотя и весьма упрямая надежда спрашивала: а зачем он тогда устроил этот безумный ужин? Дженнифер знала, что ответила бы на это мама и каким неподдельным гневом и ужасом были бы наполнены ее глаза. Знала, каким скептическим взглядом встретила бы этот вопрос Мэри Энн и как она накручивала бы локон на палец, явно намекая на детскую наивность подруги. И все же надежда не сдавалась.