Ночь Томаса - Дин Кунц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аннамария улыбнулась, словно знала, какая мысль промелькнула в моей голове, какие ассоциации вызвали ее слова.
Я указал на горку лепестков:
— Ты всего лишь нервничаешь, ничего больше.
— Я не нервничаю, — спокойно возразила она. — Я не спрашивала тебя, почему я это сделала, только попросила сказать, что я сделала с этим цветком.
— Ты превратила его в мусор.
— Ты так думаешь?
— Если только ты не собираешься засушить лепестки.
— Когда цветок плавал в вазе, пусть и сорванный с дерева, как он выглядел?
— Прекрасным.
— Пышным и живым?
— Да.
— А теперь он выглядит мертвым?
— Более чем.
Она поставила локти на стол, уперлась подбородком в ладони, улыбнулась.
— Я собираюсь тебе кое-что показать.
— Что?
— Связанное с цветком.
— Хорошо.
— Не сейчас.
— Когда?
— Все в свое время.
— Надеюсь, что проживу достаточно долго.
Ее улыбка стала шире, голос еще смягчился от теплых дружеских чувств.
— У тебя есть некий дар Божий, ты знаешь.
Я пожал плечами и посмотрел на огонек в красной стеклянной лампе, что стояла между нами.
— Давай без обиняков. Я хочу сказать… дар Божий, на который ты можешь положиться.
Если она думала, что цветком и этими похвалами она заставила меня забыть о вопросе, от ответа на который ускользнула, то ошиблась. Я вернулся к вопросу.
— Если они не хотят убивать тебя сейчас, но захотят позже, и не по истинной причине… какая же причина истинная? Нет. Извини. Назови более вескую причину, по которой они могут захотеть тебя убить?
— Ты узнаешь, когда узнаешь.
— И когда я узнаю?
В ответ я услышал то, что и ожидал:
— Всё в свое время.
И, что удивительно, я не верил, будто она придерживает информацию или говорит загадками, чтобы обмануть или завлечь меня. У меня создалось ощущение, что она правдива до мозга костей.
Более того, я чувствовал, что полностью осознать всю смысловую нагрузку ее слов мне не удалось, и со временем, оглянувшись на наш обед, я пойму, что в тот вечер, в тот час мне следовало понять, с кем я имею дело.
Обеими руками Аннамария взялась за кружку с чаем, отпила из нее.
В свете масляных ламп выглядела она так же, как и при сером свете второй половины дня, на пирсе. Не красавица, не уродина, но и определенно не простушка. Хрупкая, но не слабая. Притягательная, но скромная.
И внезапно мое обещание обеспечить ее безопасность камнем придавило сердце.
Я поднес руку к медальону, который теперь висел у меня на шее.
Опустив кружку, она посмотрела на колокольчик, который я сжимал большим и указательным пальцами.
— «Колокол зовет… — процитировал я. — То похоронный звон, в рай или ад торопит он».[22]
— Шекспир, — кивнула она. — Но эта цитата тут неуместна. Такой человек, как ты, не должен сомневаться в своем предназначении.
Вновь я перевел взгляд на масляную лампу. Может, потому, что воображение у меня очень уж богатое, увидел, как мерцающий огонек на мгновение превратился в струю огня, вырвавшуюся из пасти дракона.
Вместе, без дальнейших разговоров, мы быстро убрали со стола, оставшуюся еду отправили в холодильник, тарелки сполоснули и поставили одну на другую.
Аннамария достала из стенного шкафа короткую куртку, я загасил лампу на кухне и ту, что стояла на столе, за которым мы ели.
Она подошла ко мне с сумочкой в руке.
— Тебе может понадобиться что-то еще, — заметил я.
— У меня ничего особо и нет, — она пожала плечами. — Кое-что из одежды, но я не думаю, что у нас есть время.
Та же мысль побудила меня спешить с уборкой стола.
— Погаси остальные лампы. — Аннамария достала из сумочки фонарь. — Быстро.
Я погасил.
А когда она направила луч фонаря в пол и повела к двери, из тишины ночи донесся шум приближающегося автомобиля — судя по звуку, грузовика.
Аннамария прикрыла фонарь рукой, чтобы он не осветил окна.
В ночи скрипнули тормоза, мотор теперь мурлыкал на холостых оборотах, но совсем рядом: грузовик остановился на подъездной дорожке у гаража, над которым мы сейчас находились.
Хлопнула дверца кабины. Потом вторая.
Глава 15
— Сюда, — по-прежнему прикрывая фонарь рукой, Аннамария повела меня к двери, по моему разумению, ведущей в чулан.
Но за ней оказалась площадка и узкая лестница в гараж.
Дверь, пусть и крепкая, запиралась только изнутри. И если бы гигант с пирса и его друзья попали в квартиру, то мы не смогли бы их отсечь.
Я боялся, как бы беременная Аннамария в спешке не оступилась и не упала, а потому взял у нее фонарь, предложил крепко держаться за перила и осторожно спускаться следом за мной.
Пропуская свет сквозь пальцы, держа фонарь за спиной и освещая путь скорее ей, чем себе, я спустился в гараж не так быстро, как мне хотелось бы.
С облегчением увидел, что на поднимаемых воротах нет стеклянных панелей. Два маленьких окошка, на северной и на южной стенах, находились у самого потолка.
И свет фонаря никак не мог проникнуть сквозь пыльные стекла. Тем не менее я все равно прикрывал фонарь рукой.
В гараже стояли два автомобиля: «Форд Эксплорер», передним бампером к воротам, и старый «Мерседес», передним бампером к стене.
— Тут есть дверь, в южной стене, — прошептала Аннамария, ступив с последней ступеньки на пол.
Сверху донесся стук в дверь маленькой квартирки над гаражом.
Сквозь запах машинного масла, бензина и резины мы обогнули внедорожник, седан и нашли боковой выход.
Над головой постучали более настойчиво, чем в первый раз. Определенно привезли не заказанную пиццу.
Я отодвинул засов. Дверь открывалась внутрь, поэтому не мешала обзору, когда я выглянул из гаража.
Викторианский дом высился со стороны северной стены гаража, поэтому я его видеть не мог. Узкая дорожка тянулась между гаражом и высокой живой изгородью, которая служила границей участка.
Если бы мы покинули гараж и пошли на восток, к воротам, то наткнулись бы на грузовик наших гостей, который стоял на подъездной дорожке. Если бы двинулись на запад, то вышли бы к подножию лестницы, ведущей на площадку, на которой сейчас кто-то стоял и стучал в дверь.
Даже в столь густом тумане я сомневался, что при таком раскладе нам удалось бы выбраться с участка незамеченными. Хлопнули две дверцы, следовательно, из кабины грузовика вышли два человека… как минимум, двое… и я не думал, что они оба поднялись по наружной лестнице, поскольку приехали не с тем, чтобы привезти большую корзину с подарками, вино и цветы. Один наверняка остался внизу, чтобы перехватить нас, если нам удастся ускользнуть от того, кто поднялся в квартиру.
Когда я повел Аннамарию обратно к «Мерседесу», она тут же мне доверилась. Не упиралась и не спросила, что я затеял.
В дверь стучать перестали. Зато послышался звон разбиваемого стекла, который незваный гость не смог полностью заглушить.
Я взялся за ручку дверцы заднего сиденья, и внезапно меня охватил страх: а вдруг автомобиль заперт? Но удача нас не покинула — дверца открылась.
Сверху донеслись такие тяжелые шаги, что я уже приготовился услышать рык великана: «Человечиной пахнет! Сейчас полакомимся!»
В салоне «Мерседеса» вспыхнула, пусть и тускло, лампочка. Но с этим мы ничего не могли поделать.
Подталкивая Аннамарию к заднему сиденью «Мерседеса», я мысленным взором увидел квартиру наверху. Незваный гость не мог не обратить внимания на посуду в раковине: две кружки, два комплекта столовых приборов. И рано или поздно он прикоснулся бы к одной из масляных ламп.
Обнаружил бы, что стекло не просто теплое, а горячее. С улыбкой отдернул бы пальцы, теперь уже зная наверняка, что мы удрали, услышав, как он подъехал к гаражу.
Я посмотрел на дверь в южной стене, которую оставил открытой. Щупальца тумана переползали через порог и хватались за дверную коробку, как пальцы слепого призрака, но в дверном проеме никто не стоял.
Аннамария скользнула в глубь салона, и я последовал за ней. Плотно закрыл, а не захлопнул дверцу седана, но все равно получилось громче, чем мне хотелось бы. Лампочка под потолком погасла.
«Мерседес» изготовили как минимум двадцатью годами раньше, может, и двадцатью пятью, в те времена, когда немцы строили их большими, просторными, не принимая во внимание аэродинамические свойства. Мы смогли удобно устроиться, и наши головы оставались ниже окон.
Наши преследователи ожидали, что мы убежим, и открытая дверь в южной стене гаража указывала, что именно так мы и поступили.
Причем по всему выходило, что удрать мы сумели в самый последний момент, когда они находились буквально на расстоянии вытянутой руки. В такой ситуации они бы не подумали, что мы рискнем спрятаться у них под носом.