Освобождённая возлюбленная - Дж. Уорд

Мэнни взглянул на её профиль. В свете приборной панели её лицо всё ещё сияло умом. И силой.

Она всё ещё была в его вкусе.

Но этому уже не бывать. Все эти «обманули дурака на четыре кулака» по поводу её смерти… а теперь на безымянном пальце её левой руки сверкало серое с красноватым отливом кольцо.

— Ты замуж вышла, — сказал он.

Она не посмотрела на него и просто продолжала вести машину.

— Да, вышла.

Надоедливая головная боль, начавшаяся с того самого момента, как Джейн восстала из мёртвых, тотчас же стала почти невыносимой, и неясные воспоминания, похороненные на задворках сознания, мучили его, заставляя желать, чтобы они всплыли на поверхность.

Ему пришлось оборвать эти когнитивные поисково-спасательные работы прежде, чем аневризма лопнет от напряжения. Кроме того, Мэнни всё равно ничего не мог с этим поделать — несмотря на все прилагаемые усилия, он не мог добраться до того, что, как ему казалось, хранилось в тайнике, и у него возникло предчувствие, что если он продолжит в том же духе, то нанесёт себе непоправимый вред.

За окном автомобиля в лунном свете возвышались пушистые сосны и расцветающие дубы; по мере того, как они отдалялись к северу от города и мостов-близнецов в его центре, лес, огибавший Колдвелл, становился более густым.

— Ты умерла где-то здесь, — заявил он. — Или, раз уж на то пошло, сфальсифицировала свою смерть.

Байкер нашёл её «Ауди» среди деревьев на участке дороги неподалёку отсюда, автомобиль улетел в кювет. Но тела не обнаружили — и, как оказалось, не из-за возгорания.

Джейн прокашлялась:

— Похоже, всё, что я могу сказать, так это «прости». И это хреново.

— Мне сейчас тоже не фонтан.

Тишина. Затянувшаяся тишина. И он не собирался её нарушать, учитывая, что «прости» — это всё, чем его удостоили.

— Мне жаль, что я не могла тебе рассказать, — вдруг сказала она. — Оставить тебя было сложнее всего.

— Ты ведь не бросила свою работу. Потому что всё ещё работаешь хирургом.

— Да, так и есть.

— Твой муж, какой он?

Теперь она вздрогнула.

— Ты с ним встретишься.

Счастье-то. Какое.

Притормозив, она свернула направо… на грунтовую дорогу? Какого чёрта?

— К твоему сведению, — заворчал он, — эта машина предназначена для того, чтобы по трекам гонять, а не по лесу разъезжать.

— Другого пути туда нет.

«Куда?» — подумал он.

— Будешь должна мне за это.

— Ты единственный, кто может её спасти.

Мэнни сверкнул глазами:

— Ты не говорила, что это «она».

— А это важно?

— Учитывая, как много из происходящего я не понимаю, важно всё.

Через каких-то десять ярдов[13] они проехали по первой из бесчисленных луж глубиной, блин, с озеро, и, когда вокруг Порше во все стороны разлетелись брызги, он, почувствовав, как что-то скребёт о нежное дно автомобиля, стиснул зубы:

— И плевать на пациента. Я хочу компенсации за то, что ты творишь с подвеской моей крошки.

Джейн усмехнулась, и почему-то у него в груди защемило. Но из того, чтобы уделять внимание эмоциональной чепухе, ничего хорошего бы не вышло. Они никогда не были вместе… да, он испытывал к ней симпатию. Немалую такую симпатию. Ещё был поцелуй. Вот и всё, впрочем.

А теперь она Чья-то Миссис.

А также восставшая из мёртвых, чёрт возьми.

Боже, что у него за жизнь? С другой стороны, может, это сон… такая мысль придала бодрости, потому что в этом случае Глори могла не упасть.

— Ты не сказала, что это за ранение, — произнёс он.

— Перелом позвоночника. Между позвонками Т6 и Т7. Потеря чувствительности ниже пояса.

— Чёрт, Джейн… это серьёзно.

— Теперь ты знаешь, почему без тебя мне не обойтись.

Примерно через пять минут они подъехали к воротам, воздвигнутым, казалось, во времена Пунических войн [14]. Те перекосились, прямо как в «Алисе в стране чудес», цепи проржавели донельзя и местами были сломаны, а забор представлял собой не больше, чем шесть футов колючей проволоки для рогатого скота, видавшей лучшие дни.

И всё же они без труда открылись. Проезжая их, он заметил одну из видеокамер.

В то время как они черепашьими темпами продвигались вперёд, непонятно откуда появился странный туман, застилая собой всё вокруг, из-за чего видно было только то, что находилось в пределах двенадцати дюймов [15] от машины. Боже, они как будто оказались в одном из эпизодов «Скуби Ду».

Вторые ворота оказались в чуть лучшем состоянии, а следующие за ними ещё новее, также как и те, что после них.

Последние ворота блестели и всем своим видом напоминали «Алькатрас» [16]: эта хреновина возвышалась над землёй на высоту 25 футов [17], и на ней было предупреждение «Осторожно, высокое напряжение». А ограда? Махину возвели не для того, чтобы рогатый скот сдерживать, скорее, велоцирапторов[18], и Мэнни стало интересно, что находится по ту сторону этой прочной ограды из горизонтальных брусков на двенадцать и двадцать-четыре дюйма.

Мэнни обернулся, когда они проехали мимо неё и начали спускаться в туннель, на котором из-за его прочности и освещения спокойно мог быть знак «Голландия» или «Линкольн». Чем дальше они ехали, тем больше он задумывался над тем вопросом, мучившим его с тех самых пор, как он увидел Джейн: зачем ей понадобилось подделывать свою смерть? Зачем переворачивать с ног наголову его жизнь и жизни других людей, с которыми она работала в Святом Франциске? Она никогда не была жестокой, никогда не лгала, у неё не было финансовых проблем, ей не от чего было бежать.

Теперь он всё понимал, даже если сама она не сказала ни слова.

Правительство США.

Подобного рода установки, такая система безопасности… на окраине довольно-таки большого, но не огромного города, как Нью-Йорк, Лос-Анджелес или Чикаго? По-любому правительство. Кто ещё может себе такое позволить?

И кто такая эта пациентка?

Туннель закончился обычной парковкой со столбиками и жёлтой разметкой, и, тем не менее, на всём этом огромном пространстве стояли только парочка непонятных фургонов с тонированными окнами да маленький автобус тоже с затемнёнными стёклами.

Она даже не успела припарковать его Порше, как распахнулась стальная дверь и…

Один взгляд на выходящего оттуда огромного парня, и голова Мэнни взорвалась, боль стала настолько невыносимой, что он обмяк на сиденье, руки упали по бокам, а лицо подёргивалось от этой пытки.

Джейн ему что-то сказала. Открылась дверь с её стороны. Потом с его.

В воздухе, ударившем ему в лицо, пахло чем-то сухим и непонятным, типа земли… но тут было что-то ещё. Одеколон. Древесный аромат, одновременно дорогой и приятный, но он также вызывал в нём непреодолимую потребность убраться подальше.