Курс лекций по истории Русской Церкви - Владислав Петрушко

В течение почти всего Киевского периода количество епархий Русской Церкви возрастает весьма незначительно. Процесс образования новых епархий весьма слабо отражал успехи христианизации Руси. Даже после повсеместного распространения христианства среди русского народа в юрисдикции Киевского митрополита оставались практически те же самые кафедры, которые были учреждены вскоре после крещения Руси. Более того, вплоть до Синодального периода в Русской Церкви вновь открывается самое ограниченное число кафедр. Лишь в XVIII–XIX вв. это положение стало как-то выправляться. Однако, даже в настоящее время епархии Русской Церкви выглядят намного обширнее в сравнении с епархиями других Поместных Православных Церквей, и сегодня продолжается процесс разукрупнения прежних кафедр и учреждения новых.

В XII — XIII в. к перечисленным выше епархиям Русской Церкви добавляются кафедры: Смоленская (выделена из Переяславской в 1137 г.), Галицкая (1165 г.), Рязанская (1207 г.). В 1214 г. учреждена кафедра во Владимире на Клязьме. Около 1220 г. — в Перемышле и Угровске (обе — в Галицко-Волынском княжестве). Последняя вскоре была перенесена князем Даниилом Романовичем в его новую столицу — город Холм (ныне, как и Перемышль, на территории Польши). Вероятно, уже накануне монгольского нашествия на Русь из Владимиро-Волынской епархии была выделена Луцкая епархия.

Согласно византийским источникам, которые приводит Анджей Поппе,

к 1170 г. Русская митрополия находилась на 62 месте и насчитывала 11 епархий (если учитывать, что Тмуторокань уже была к этому времени потеряна русскими). На 62 место Русская митрополия попала потому, что порядок епархий в Константинополе определялся по хронологическому принципу. И хотя это была, безусловно, крупнейшая митрополия Патриархата, горделивые греки не считали нужным как-то по-особому выделять ее положение.

Русские епархии имели ранг епископий, так как архиепископами в греческой традиции были архиереи, подчиненные не митрополитам, а непосредственно патриарху. Архиепископское достоинство на Руси получили в Домонгольский период лишь Новгородские владыки. Однако, они только именовались таковыми, будучи на деле подчинены Киевскому митрополиту. Первым этого сана был удостоен епископ Новгородский Нифонт, ставший архиепископом за свое активное выступление против поставления Климента Смолятича. И хотя это было персональное пожалование (не признавая Климента, Нифонт как бы переходил в прямое подчинение Патриарху), преемники святителя Нифонта вскоре смогли добиться закрепления за Новгородской епархией почетного ранга архиепископии. Для этой же епархии была, по мнению Карташева, характерна и другая особенность: среди Новгородских владык известны лица, поставленные на кафедру, вероятно, без пострижения в монашество. В Византии к Х веку окончательно установился обычай поставления на архиерейское служение почти исключительно монашествующих, чей авторитет необычайно возрос после Иконоборческого периода, когда монахи выступили как решающая сила в борьбе с ересью. Тем не менее, как в Византии, так и на Руси изредка имели место случаи поставления на кафедры представителей «белого» духовенства. Требовался лишь целибат или одновременное пострижение супругов. Вероятно, из «белых» священников был возведен на Новгородскую кафедру св.Илия, при котором произошло чудо от иконы Знамения Пресвятой Богородицы в 1170 г. Покинув кафедру, Илия постригся с именем Иоанн в одном из монастырей. Его брат и преемник — архиепископ Гавриил — также, по сообщению летописи, был пострижен лишь перед смертью. Подобный случай, вероятно, имел место и в Ростове, где, согласно летописному сообщению, в 1214 г. епископ Иоанн также оставил кафедру и принял монашество. Впрочем, в действительности речь могла в подобных случаях идти и о принятии великой схимы.

Подавляющее большинство русских архиереев было поставляемо из числа монашествующих. Эта традиция стала для Руси незыблемой уже в «Монгольский» период. Когда в конце XIV в. св. князь Димитрий Донской захотел поставить на митрополию «белого» священника Митяя, его уже пришлось предварительно постригать и возводить в сан архимандрита. Эта каноническая норма сохраняется в нашей Церкви и доныне, хотя ряд других Поместных Православных Церквей (например, Грузинская) не считает монашество обязательным условием поставления на архиерейское служение.

На поставление того или иного лица во епископы значительное, а с XII в. и преобладающее влияние оказывали князья тех городов, которые были центрами епархий. Но нередко выбор кандидата в архиереи определялся митрополитом. В то же время, если князь был недоволен митрополичьим ставленником, он мог и изгнать неугодного архиерея. Так поступил, например, Всеволод Большое Гнездо, не принявший епископа Николая-грека и потребовавший поставления своего кандидата — игумена Луки. При этом Всеволод, по словам летописца, выражал не только свою волю, но и пожелание своего народа. Однако, один лишь Новгород с 1156 г., когда там впервые был избран на вече епископ Аркадий, мог избирать своего владыку вполне всенародным волеизъявлением.

Поставленные на свою кафедру епископы, как правило, в соответствии с древними канонами уже не перемещались на другую епархию. Хотя известно, например, что Добрыня Ядрейкович, ставший Новгородским епископом под именем Антоний в 1210 г., был в 1219 г. переведен на Перемышльскую кафедру, а в 1225 г. возвращен в Новгород.

Архиереи управляли своими огромными епархиями с помощью специальных органов — клиросов (в Западной Руси называли «крылос»). Они сохраняли в себе черты коллегии пресвитеров. Входившие в состав клироса клирошане были не только лишь соборными священнослужителями, но и высшими архиерейскими чиновниками. Структура клироса в Византии ко времени крещения Руси еще не оформилась окончательно, поэтому на Руси так и не возникло четкой чиновничьей лестницы клирошан, как это потом имело место у греков. Клиросы исчезли уже в Московский период истории Русской Церкви. Но в западно-русских епархиях просуществовали значительно дольше, вплоть до конца XVI и даже начала XVII вв.

Кроме клирошан известны также епископские наместники, чье значение было очень велико при гигантских размерах русских епархий. Наместники епископов обычно размещались в крупных городах епархии, где были самостоятельные князья или княжеские наместники. Они действовали на местах, практически полностью заменяя собою архиерея, обладая судебной властью и не имея лишь права совершать хиротонии. Если клирошане и наместники были, как правило, пресвитерами, то десятинники (или «десятильники») являлись светскими чиновниками при епископе, функцией которых был сбор церковной подати — десятины.

Каково было на Руси положение приходского духовенства? Можно думать, что первые собственные русские кадры священнослужителей готовились таким же образом, каким брали для обучения наукам боярских детей, — принудительно. Однако, так было лишь на первых порах. Вероятно, уже в XI в. начинает формироваться духовное сословие: священство становится наследственным. Уже под 1030 г. летопись сообщает, что в Новгороде Ярослав собрал около 300 «поповых детей» для книжного обучения. Понятно, что дети духовенства, сызмальства лучше знакомые как с богослужением, так и с грамотностью, были более пригодными для дальнейшей подготовки к служению в Церкви. В то же время, ряды духовенства пополнялись и представителями других слоев общества, в том числе даже и холопами. Это, вероятно, было выгодно боярам, которые обзаводились домовыми храмами. Поэтому Константинопольский (Никейский) патриарх Герман в 1228 г. выражал в письме к Киевскому митрополиту Кириллу недовольство тем, что священный сан бесчестится рабским положением. В целом же, надо признать, что социальный статус большинства рядовых приходских священнослужителей на Руси был весьма невысок, о чем косвенно свидетельствуют и уничижительные имена — например, «поп Демка» и другие, — характерные для низов общества. Известно, что в Домонгольский период в приходских храмах (обычно в крупных соборах) могли служить иеромонахи и игумены. Это, правда, встречалось нечасто. Средоточием монашеской жизни, естественно, были монастыри.

Безусловно, монахи появляются в Руской Церкви сразу после крещения Руси. О них упоминает летописец, говоря о трапезах, которые устраивал св. князь Владимир для духовенства. Однако, первыми достоверно упоминаемыми русскими обителями являются Георгиевский и Ирининский монастыри в Киеве, построенные Ярославом Мудрым около 1051 г. Предание также называет среди древнейших монастырей Русской земли Борисоглебский монастырь в Торжке, основанный около 1030 г. преп. Ефремом, братом Георгия Угрина, убиенного вместе с св. князем Борисом, и преп. Моисея Угрина, Киево-Печерского чудотворца. Есть также предание, которое относит к числу древнейших русских обителей Валаамский Спасо-Преображенский и Ростовский Авраамиев монастыри, что, впрочем, многими ставится под сомнение.