Сайт нашего города (сборник) - Наталья Горская

– Да уж, прямо уделаться можно от такого интереса, – зевнул Вовка.

– Где же мы теперь танцевать-то будем? – грустно спросила Олька Капустина.

– А мы теперь сюда на богомолье будем ходить, – заржал Вовка. – Ты, Олька, будешь священнику в своих грехах исповедоваться: сколько раз согрешила, с кем и в какой позе, гы-гы-гы.

Все засмеялись, а старичок достал из сумки большой альбом, в котором было много портретов каких-то людей. Они выглядели вроде бы, как и все, но в то же время было в них что-то особенное. Спокойные и уверенные, они благородно взирали со страниц альбома на жителей России конца ХХ века. Текст был на английском языке.

– К сожалению, в России пока нет таких изданий о Доме Романовых на русском языке. Данную книгу нашему институту подарила одна Лондонская библиотека.

– Надо же, теперь про всякую контру недобитую ещё и книжки выпускать начнут, только этого нам не хватало! – вздохнул сильно опухший и давно небритый Капустин-отец.

– А это что за кобыла? – спросил Вовка, ковыряя в носу и указывая свободной рукой на портрет грациозной женщины с волосами, уложенными на макушке в форме банта.

– О, это великая княгиня Елена Павловна, принцесса Вюртембергская, создательница Русского музыкального общества и Крестовоздвиженской общины сестёр милосердия, являющейся предшественницей общества Красного Креста. Жена великого князя Михаила Павловича, четвёртого сына императора Павла и его второй жены Марии Фёдоровны. Есть версия, что именно Михаил Павлович повелел поставить эту замечательную церковь.

– Все на народные деньги строили да основывали. На наши деньги! – опять мрачно пробурчал отец Ольки. – А нам теперь… кушать не на что.

– Ага, и бухать, – пискнула Олька и увернулась от тяжёлой отцовской лапищи.

– Нет, что Вы! – воскликнул старичок. – Все свои таланты и знания Елена Павловна принесла на пользу обществу, да и великий князь Михаил Павлович не был праздным человеком в отличие от нынешних нуворишей. Он руководил артиллерийским ведомством и был главнокомандующим гвардейским и гренадёрским корпусами, способствовал проведению целого ряда улучшений в армии. Участвовал в военных действиях против Наполеона и в русско-турецкой войне. Но я всё-таки больше склоняюсь к версии, что данную церковь мог основать великий князь Михаил Николаевич, младший сын императора Николая Первого.

– А это ещё что за хрен с горы?

– О, Михаил Николаевич был наместником Кавказа и командующим войсками Кавказского военного округа. Во время войны в семьдесят восьмом году прошлого века был главнокомандующим Кавказской армией. Был также председателем Государственного Совета, где выражал интересы консервативных кругов дворянства. Вот посмотрите, – старичок развернул перед жителями Жуковки разветвлённую схему родословного древа Дома Романовых. – Михаил Николаевич был женат на Ольге Фёдоровне, принцессе Баденской. Их старший сын Николай был известным историком, председателем Русского исторического общества. Его вместе с младшим братом великим князем Георгием Михайловичем расстреляли в Петрограде в январе девятнадцатого года в дни Красного террора…

– Туда контре и дорога, – проворчал Олькин отец.

– Батя, заткнись ты, – просто сказала ему Олька.

– Вся в мамашу свою, лахудру облезлую! – обиженно пробухтел отец, но соблаговолил заткнуться.

– …пятый его сын Сергей Михайлович, который внёс большой вклад в развитие русской артиллерии, – старичок продолжал метать бисер, – был казнён в Алапаевске вместе с князьями Константиновичами, князем Палей, княгиней Еленой Петровной и великой княгиней Елизаветой Фёдоровной. Эта казнь потрясла весь мир, когда людей живыми сбросили в шахту старого рудника, а затем, чтобы скрыть следы этого преступления, на них сверху бросали брёвна, гранаты и горящую серу.

– А зачем? – спросила Верка из Церковного переулка, бывшего переулка Коминтерна, которую до слёз поразил прозвучавший рассказ.

– А старичьё ещё врёт, что они лучше нас были, что в их время отморозков не было! – гоготнул Витька Тряпкин. – Оказывается, были, да ещё почище нынешних.

– Такое было время, – печально ответил чудесный старичок. – Во время любой революции всегда происходит много страшного и безумного. Но это ещё не всё. Четвёртый сын Михаила Николаевича великий князь Александр Михайлович был не только контр-адмиралом, но также стоял у истоков организации военной авиации в России. Благодаря его инициативе и усилиям страна вступила в Первую мировую войну, имея на вооружении двести тридцать боевых машин. Он сумел уйти от террора и обосновался во Франции.

– Ушёл?! – встрепенулся Капустин-отец. – Ну-ну…

– Александр Михайлович оставил очень интересные воспоминания о своей жизни. Имел от брака с великой княжной Ксенией Александровной шестерых сыновей и одну дочь, которая, кстати, была женой знаменитого Феликса Юсупова, богатейшего человека в России.

– Ничего себе, сколько бабы раньше рожали! – всплеснула руками мать Вовки. – С ума сойти можно, семеро детей! Тут одного-то родишь, а потом не знаешь, куда от него, ирода, спрятаться. Да ещё муж ничем не лучше беспомощного младенца.

– Не в том дело, сколько в семьях было детей, а в том, какими людьми они стали, какого высокого уровня развития они достигли и какую пользу принесли стране, – восторженно продолжал свой рассказ благообразный старичок.

– Да уж, – согласился милиционер. – Не сравнить с нашими нынешними трибунными пустобрёхами.

– А это что за краля? Ишь гладкая какая! – ткнул пальцем Вовка в портрет сестры последней русской императрицы.

– Это и есть Елизавета Фёдоровна, жена пятого сына Александра Второго великого князя Сергея Александровича, убитого эсером Каляевым взрывом бомбы возле Никольских ворот Кремля.

– А зачем? – опять задала свой сложно-простой вопрос Верка.

– Да как сказать? – пожал плечами старичок. – Сам Каляев так и не смог объяснить, зачем он это сделал. Я же хочу рассказать вам о Елизавете Фёдоровне, каким удивительным человеком она была.

– Ничего бабёнка, – одобрил Витька Тряпкин.

– Это баба-то была человеком?! – присвистнул Вовка. – Ну, уж это ты, дед, загнул! Из бабы человек, как из меня табурет.

– После смерти мужа она оставила всё своё состояние государственной казне, наследникам мужа и на благотворительность. Приобрела в Москве усадьбу и превратила её в больницу, где работали лучшие специалисты того времени. Сама Елизавета Фёдоровна ухаживала за больными и ассистировала при операциях.

– За мной, когда я в больнице после отравления спиртом лежал, тоже такая коза ухаживала! Ой, чё было… – поделился воспоминаниями диск-жокей.

– Это что за довески? – Вовка указал на фото, где были запечатлены четыре ангелоподобные девочки в белых платьицах, сидящие на диванчике.

– О, это дочери императора Николая Второго, – благоговейно произнёс старичок. – Данная фотография сделана в тысяча девятьсот пятом году. Старшей дочери императора Ольге здесь десять лет – она в центре. А рядом – великая княжна Анастасия Николаевна, которой здесь всего четыре годика.

– Какие хорошенькие! – всплеснула руками Олька Капустина.

Никто больше ничего не говорил, а все молча всматривались в эти искренние в своей беззащитной жизнерадостности и бесконечной мудрости детские лица, которые были похожи на лица всех детей Земли независимо от эпохи и политического строя, как вечная константа в неустойчивом человеческом сообществе.

На соседней странице была фотография женщины, которая держала на руках озорного мальчика лет трёх в матросском костюмчике и бескозырке с названием корабля «Штандартъ». У женщины было очень необычное для такой весёлой ситуации выражение лица – тревожно-обречённое. Такие лица бывают у богородиц на иконах старой традиции, показывающие тревогу Матери за своего Сына от предчувствия его страшной судьбы, так как страдания ребёнка всегда доставляют невыразимые муки и Матери. Так уж устроена Её Природа, нравится это кому-то или нет.

Вовка хотел было по привычке ляпнуть что-нибудь смачно-скабрезное в адрес этой неулыбчивой бабы с ребятёнком, но почему-то передумал.

Когда комиссия уехала, все разошлись по своим делам. Церковь решили восстановить, и старичок из комиссии стал хлопотать о выделении денег для этого. Но как раз в это время к власти в стране пришли клинические коммерсанты с табулятором вместо мозгов, способные сделать коммерцию на чём и ком угодно, даже на самых близких людях, не говоря уже о дальних. Эти самые коммерсанты начали активно открещиваться от народа, как от чего-то чуждого и незнакомого им, и быстренько нашли государственной казне более интересное и увлекательное для себя применение, выдав это за Новый и самый верный путь развития их Новой России.

Удивительный старик больше не приезжал. Как стало известно, он вскоре умер, но перед смертью прислал ту самую удивительную книгу о Доме Романовых в дар будущему краеведческому музею. Книгу отдали на хранение в районную библиотеку, а бывший Дом культуры, где фрески уникальной Строгановской школы с элементами новгородского письма от сырости стали покрываться плесенью, закрыли на неопределённое время. Молодёжь теперь ездила на дискотеку в соседнюю деревню, где по этой причине теперь случались частые драки и даже случаи поножовщины, так как пришлых нигде не любят.