Вопрос доверия - Рэдклифф

— Что случилось ночью?

— Боюсь, я серьезно тебе помешала, — медленно произнесла Майкл.

Ее взгляд стал пустым, и Слоан поняла, что ее унесли какие-то воспоминания.

— Майкл? — вновь позвала Слоан, пытаясь вернуть Майкл обратно.

Внезапно Майкл вскочила с дивана и в возбуждении стала метаться туда-сюда около своего стола. Она посмотрела на Слоан и обвела взглядом кабинет, словно оказалась здесь впервые.

— Он хочет все это, понимаешь. Я догадывалась, что он устроит мне нечто подобное, но не думала, что все окажется настолько плохо. Ему нужно не только это место — это меня не волнует. Дело не просто в этой комнате, не в этом здании, — в порыве говорила Майкл. — Ему подавай идеи, разработки, надежды и мечты, на воплощение которых я потратила пол своей жизни. Дело не во мне и не в деньгах. Он хочет получить созданные мною вещи, самое лучшее, что есть во мне. Его не волнует, что я от него ухожу, потому что он хочет забрать самое важное для меня.

Она остановилась так же резко, как начала мерить шагами свой кабинет. Замерла посередине комнаты, вновь потеряв ориентацию во времени и пространстве, и тусклым монотонным голосом начала рассказывать о случившемся, словно это произошло не с ней, а с кем-то другим.

Слоан стиснула руки в карманах, пытаясь успокоиться и не обращать внимания на необъяснимую ярость, пульсировавшую у нее в голове. Боже, если он тронул ее хоть пальцем…

Майкл рассказала, что уже спала, когда муж вернулся домой. Было это где-то около полуночи. Она не ожидала его прихода, и проснулась от света, загоревшегося в коридоре. В следующее мгновение он уже вошел в комнату, сразу заполнив собой пространство. По мере рассказа воспоминания становились все резче и острее, каждое слово больно отдавалось в сознании Майкл. Она снова была там, в своей спальне.

— Не спишь? — спросил он.

— Как видишь, — ответила она. — Я думала, ты еще в Лос-Анджелесе.

Он бросил плащ на стул и начал раздеваться.

— Я закончил раньше, чем рассчитывал, и чертовски устал от гостиничных номеров. Хочу спать в своей постели.

Он подошел к кровати в одних трусах. В неясном свете, попадавшем в спальню с улицы, Майкл увидела его взгляд. Ее сердце так и упало. Она поняла, чего он хочет, хотя и не видела этого взгляда уже несколько месяцев. Раньше она просто не задумывалась о сексе между ними. Секс с мужем был просто элементом ее семейной жизни, который со временем превратился в привычку. Майкл редко думала о сексе до того, как она занималась им с мужем, и не раздумывала о нем после. Быть может, все дело было в том, что она решила уйти от него, но внезапно Майкл с отчетливой ясностью поняла, что не может спать с Джереми. Она встала с постели и взяла халат со стоявшего рядом стула. В явном изумлении муж уставился на нее с противоположной стороны кровати.

— Куда это ты? — спросил он.

— Буду спать в комнате для гостей.

— Что?! — выдохнул он в полном удивлении.

Прежде она никогда не отказывала ему в удовольствии.

— Я собиралась сказать тебе после твоего возвращения из поездки, потому что не хотела объясняться по телефону. Я хочу развестись.

Он смотрел на нее с раскрытым ртом, казалось, целую вечность, лицо застыло. Затем тело его напряглось, но Майкл не могла понять — то ли от гнева, то ли от шока. Когда, наконец, Джереми обрел голос, то заговорил ровным, сдержанным и убийственно холодным тоном.

— Мы можем еще что-то обсудить, или это решение окончательно?

— Я уверена, — сказала она твердо.

Он кивнул в ответ и пошел прочь от кровати. Надел брюки, взял из шкафа свежую рубашку. Она следила за ним взглядом в ожидании чего-то, понимая, что она не имеет ни малейшего представления о том, что он может сделать. Как странно — наблюдать за началом конца их брака и чувствовать, что твой муж — совершенно чужой тебе человека. Почему она раньше этого не понимала? Как могла она не замечать этого целых десять лет? У них был секс, но их отношения были лишены близости. Почему раньше это для нее ничего не значило?

Одевшись, он подошел к окнам, которые выходили в сад за их домом. В лунном свете его профиль казался высеченным из камня. От его слов веяло зимней стужей. Джереми ясно дал ей понять, что она может развестись с ним, если ей этого так хочется, но он будет бороться за управление компанией, несмотря на юридические соглашения, заключенные между ними. Не повышая голоса, он с холодной точностью перечислил, на что он может пойти в том случае, если Майкл предпримет попытку борьбы с ним.

Почти все время, пока Джереми говорил, Майкл хранила молчание. Ее удивило не то, что он сказал ей, а то, как все это было сказано. Он говорил с ней так, словно она значила для него настолько мало, что он даже не задумался о том, что ранит ее. Казалось, он не считал ее живым человеком, и Майкл поняла, что она, возможно, уже давно ничего для него не значила. Но эта мысль, как ни странно, не причинила ей боли.

Тем не менее, когда муж закончил излагать свой ультиматум, Майкл всю трясло: не от услышанных только что слов, а от осознания того, что она провела пятнадцать лет своей жизни рядом с человеком, которого она не любила, и который не любил ее. Их отношения, завязавшиеся на почве взаимной необходимости, медленно выродились, и в конечном итоге их стала связывать лишь общая фамилия. Майкл во всей полноте осознала, насколько одинока она была, и поразилась тому, как она не замечала этого раньше.

Она оборвала свой рассказ и уставилась на Слоан, на лице написаны гнев и растерянность одновременно.

— Он заявил, что не собирается уходить из дома, а я поняла, что не могу оставаться там ни минуты дольше. Он даже не потрудился спросить, есть ли у меня кто-то. Наверное, знал, что у меня никого нет и быть не может, — Майкл с отвращением покачала головой. — К тому времени, как я собрала вещи и нашла гостиницу, было уже почти шесть утра. Я ничего лучше не придумала, как пойти сюда, — она засмеялась резким смехом. — Пожалуй, это единственное хорошо знакомое мне место.

Майкл обошла вокруг своего стола и без сил упала в кресло. Когда она откинула голову на спинку и закрыла глаза, от острого желания хоть как-то утешить ее у Слоан стеснило грудь так, что стало трудно дышать. Она боролась с мучительным желанием ласково разгладить морщинки между бровей Майкл, упорно игнорируя гул, нараставший у нее внутри. Нет— нет-нет. Даже не думай.

— Я сварю тебе кофе, — сказала Слоан, когда почувствовала себя в силах говорить, не выпуская на волю безудержные гормоны.

Майкл с нетерпением покачала головой, но все же улыбнулась с благодарностью, сказав:

— Нет. Возвращайся к работе, Слоан. Я в порядке. Просто вдруг поняла, что вся моя жизнь оказалась какой-то пустой шарадой, а я этого даже не замечала.