Единожды солгавший - Тамара Крюкова

– А это уж совсем глупо, отравлять себе жизнь обидой из-за такого низкого человека, – покачала головой мама.

Нина промолчала. Ей не хотелось спорить, но она твёрдо знала, что должна заставить Панкова пережить унижение. Достаточно, что она проявила слабость, сбежав из школы. Завтра во что бы то ни стало надо появиться в школе на иномарке.

Следующий день, как по заказу, выдался погожий. Солнце высвечивало остатки позолоты на оголенных ветвях деревьев и играло бликами в лужах, внося неповторимый шарм в унылую осеннюю картину. К школе подъехала БМВ последней модели серебристого цвета и, плавно притормозив у ступенек, остановилась.

Нина с удовлетворением отметила, что возле входа собралась группа ребят из класса. Саша, как всегда, выделялся из толпы. Нина не спеша вышла из машины, нарочито небрежно захлопнула дверцу и подошла к ребятам. Некоторое время они с Сашей смотрели друг на друга, а потом Нина открыто улыбнулась:

– Я не наврала тебе? Ты меня прощаешь?

Саша растерялся. В её тоне не было ни издёвки, ни обиды на вчерашнее.

– Это ваша тачка? – задал он глупейший вопрос, просто чтобы нарушить затянувшееся молчание.

– У нас ещё одна иномарка есть. Хочешь, с утра будем заезжать за тобой? – искренне предложила Нина.

– Ну если это удобно, – осторожно сказал Саша.

Всё было как прежде, словно волшебный ластик стёр из жизни вчерашний день. Нина улыбалась, шутила, и вскоре ледяная стена всеобщей настороженности растаяла. Саша Панков сопровождал её на переменах. Они вместе дефилировали по коридорам, ходили в буфет.

Прозвенел звонок с последнего урока. В классе стоял обычный шум, означающий окончание рабочего дня. Кто двигал стулья, кто собирал книжки и тетради, кто болтал. Вдруг громкий голос Нины вырвался из общего гомона.

– Нет, не надо меня провожать. И вообще будет лучше, если мы нашу дружбу расторгнем.

Тирада привлекла всеобщее внимание. Увидев, что все глаза устремились на них, Саша поморщился.

– Я тебя чем-то обидел? – спросил он.

– Нет, ты за мной отлично ухаживал. Но у тебя есть один недостаток.

Ты слишком дёшево стоишь. Обед в школьной столовой и поездка до школы – это почти даром. Я не люблю дешёвые вещи.

Она ослепительно улыбнулась и вышла из класса. По дороге домой её нагнал Сергей.

– Можно я тебя провожу?

– Что, тоже любишь банкиров? – зло отрезала Нина.

– Ну чего ты бесишься? Я ведь знаю, что это не ваша тачка, – усмехнулся Сергей.

Нина остановилась и, прищурившись, уставилась на парня.

– Откуда?

– Я на каникулах на автозаправке подрабатывал. Твой отец на этой «бээмвэшке» там часто заправлялся. Он на ней шофёром у большого босса.

Некоторое время Нина молчала, уставившись в асфальт, а потом вскинула глаза и, посмотрев на Сергея в упор, тихо спросила:

– А почему ты об этом в классе не сказал?

– После вчерашнего на тебя и так косо смотрели. Лучше сама расскажи. Какая разница, кто у тебя отец? Думаешь, у всех родители банкиры и бизнесмены? Если будешь выпендриваться, всё равно ведь выяснится, и тебя только на смех поднимут. Зачем ты врёшь?

– Зачем я вру? – тихим эхом повторила девочка и передёрнула плечами. – Не знаю. Сначала как-то само собой получилось, а потом уже не могла остановиться.

– Ну и глупо. Последнее дело – стесняться своих родителей.

Сергей нёс её портфель. Они шли, держась за руки. И Нина думала, что, наверное, он прав, но всё же, единожды солгав, она не могла сейчас признаться ему, что до школы её довёз шофёр отца, а в гараже возле их загородного дома стоит ещё и новенький «порше».

Дружба

Стук и поскрипывание мелка нарушали тишину в классе. Удальцова стояла у доски и ловко, почти не задумываясь, строчила формулы. Все головы склонились над тетрадями, и только Стас следил за решением примера на доске. Впрочем, пример его волновал гораздо меньше, чем ноги Удальцовой.

«Классная девчонка, хоть и отличница, – одобрительно подумал он. – Правда, корчит из себя неприступную: ни с кем не встречается. Хотя, может, она других отшивает. Почему бы не попробовать к ней подкатить?»

После уроков Стас подошёл к Удальцовой и начал издалека:

– Лина, ты бы мне объяснила алгебру.

– Больше мне делать нечего, – усмехнулась она.

– А как же чувство товарищества?

– Тамбовский волк тебе товарищ.

– Да ладно тебе. Жалко, что ли, объяснить? А то я совсем в этих синусах не секу.

– Хорошо. Только сейчас я на аэробику спешу. Хочешь, приходи ко мне часов в шесть. Мама как раз с работы вернётся.

– А чего мне она? Я могу и пораньше зайти, – предложил он.

– Пораньше я уроки буду делать, – отрезала Лина, показывая, что разговор окончен.

– О’кей. До вечера, – улыбнулся Стас.

Начало положено. Она пригласила его к себе домой – это уже кое-что.

После уроков Юра Круглов топтался в школе с видом человека, которому некуда спешить. В раздевалке он долго шнуровал ботинки и так же медленно натягивал пальто и шапку. Потом пялился на доску объявлений, будто там могло появиться особо важное сообщение, пропустить которое было смерти подобно. Когда всё было прочитано вдоль и поперёк, он нехотя двинулся на улицу.

Сегодня Наташа Сафонова задержалась в школе из-за дежурства. У Юры не хватало смелости прямо подойти к ней, поэтому он решил, что сейчас как раз подходящий момент дождаться её как бы невзначай и проводить до дома. Он изрядно замёрз, когда его «случайное» получасовое бдение в школьном дворе было вознаграждено. Дверь открылась, и показалась Наташа, но, увы, следом выплыла её ближайшая подруга Удальцова. Настроение у Юры испортилось. Он так надеялся, что хоть раз застанет Наташу одну, без подружки, а она тут как тут. Задавака жуткая. Первая активистка, каждой бочке затычка. Вечно со своими подколочками и насмешками. И как только Наташа с ней дружит?

– Какие люди! Круглов, ты случайно не нас дожидаешься? – насмешливо спросила Лина.

– А если даже и вас? – буркнул Юра.

– Какая неожиданность! Вместе провожать будешь или по очереди?

Юра молча пожал плечами. Лучше бы он ушёл сразу после уроков. Линке только попадись на язычок.

– Пошутить нельзя. Очень мне надо вас дожидаться. У меня тут свои дела, – сказал он и поспешно зашёл в здание школы.

Постояв в тамбуре, он выждал, пока девчонки отойдут подальше, вышел и понуро побрёл домой. Сегодня день не удался.

– Везёт тебе, – с завистью сказала Наташа. – Умеешь ты мальчишек на место ставить. Вон как Круглова отбрила. И ведь всё равно все за тобой бегают.

– Скажешь тоже, все.

– А что, не так? Думаешь, Круглов из-за меня возле школы торчал?

– Но ведь и не из-за меня. Он же сам сказал, что у него какие-то дела.

– Будто не понимаешь, что это отговорка. Завидую я тебе.

Лина улыбнулась и шутливо-назидательно сказала:

– Ты главное запомни, как у классиков говорится: чем больше парня уважаешь, тем меньше нравишься ему.

– У меня так не получается, – вздохнула Наташа и призналась: – Знаешь, я, кажется, влюбилась. По-настоящему. Ни о чём думать не могу, только о нём. Открою учебник и сижу, как дурочка, каждое предложение по несколько раз перечитываю, а сама ничего не понимаю. Всё время он у меня в голове.

– Кто? Круглов?

– Какой Круглов? Стас, – Наташа бережно произнесла имя, будто смакуя его вкус на губах.

– Беляев, что ли? – удивилась Лина.

– А что? Он в школе самый симпатичный и на гитаре играет, – с вызовом сказала Наташа.

«И на контрольных глазами стрижёт, у кого бы списать», – хотела добавить Лина, но, чтобы не обидеть подругу, сказала:

– Ну да, он многим девчонкам нравится.

– А тебе? – поинтересовалась Наташа.

– Успокойся, лично меня парни не интересуют, – фыркнула Лина.

– Счастливая. Ничего тебя не волнует. А я не знаю, что делать. Как ты думаешь, может, ему письмо написать? – она посмотрела на подругу в ожидании совета.

– Не знаю, – пожала плечами Лина.

Если бы она могла предположить, что Наташка втюрилась в Беляева, она ни за что не стала бы с ним заниматься алгеброй. Но теперь он припрётся. Сказать Наташке? А зачем? Только её расстраивать. Лично ей Беляев до лампочки. Объяснит ему пару формул – и свободен. Лина решила не вызывать у подруги ненужную ревность и промолчала.

Куцый зимний день, едва перевалив за полдень, плавно перешёл в сумерки. Лина и Стас сидели на диване в круге света от торшера. Стас смотрел, как Лина старательно записывает размашистым почерком столбики цифр в тетрадку, лежащую на коленках, как, серьёзно морща лоб, комментирует каждое действие, как время от времени сдувает с лица падающую на глаза прядь, и меньше всего думал о математике. Рыжий, как апельсин, абажур отбрасывал по-летнему тёплый свет, и от этого её матовая кожа казалась подрумяненной, а в волосах будто запуталось солнце. Если бы её мать не совала то и дело свой нос в комнату, он бы Линку непременно поцеловал. Но он боялся, что их застанут. Тогда его первый визит грозил стать последним, поэтому Стас смиренно сидел, делая вид, что синусы и косинусы составляют смысл его жизни. Лина закончила объяснение и попросила его решить пример самому. Она наблюдала за его жалкими потугами выдавить из себя хоть крупицу приобретённых знаний и наконец, не выдержав, сказала: