Песнь шаира или хроники Ахдада - Руслан Шабельник

Ифрит приблизился к отцу и сказал:

- Вставай, я убью тебя, как ты убил моего сына!

- Как же я убил твоего сына? - спросил отец.

И ифрит ответил:

- Когда ты съел финик и бросил косточку, она попала в грудь моему сыну, и он умер в ту же минуту.

- Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся! - воскликнул отец. - Нет мощи и силы ни у кого, кроме Аллаха, высокого, великого! Если я убил твоего сына, то убил нечаянно. Я хочу, чтобы ты простил меня!

- Нет, я непременно должен тебя убить, - сказал джинн и потянул отца и, повалив его на землю, поднял меч, чтобы ударить его.

И отец заплакал и воскликнул: "Вручаю своё дело Аллаху! - и произнёс:

Два дня у судьбы: один - опасность, другой - покой;

И в жизни две части есть: та ясность, а та печаль.

Скажи же тому, кто нас превратной судьбой корит:

"Враждебна судьба всегда лишь к тем, кто имеет сан".

Не видишь ли ты, как вихрь, к земле пригибающий,

Подувши, склоняет вниз лишь крепкое дерево?

Не видишь ли - в море труп плывёт на поверхности,

А в дальних глубинах дна таятся жемчужины?

И если судьбы рука со мной позабавилась

И гнев её длительный бедой поразил меня,

То знай: в небесах светил так много, что счесть нельзя,

Но солнце и месяц лишь из-за них затмеваются.

И сколько растений есть, зелёных и высохших,

Но камни кидаем мы лишь в те, что плоды несут.

Доволен ты днями был, пока хорошо жилось,

И зла не страшился ты, судьбой приносимого".

А когда отец окончил эти стихи, джинн сказал ему:

- Сократи твои речи! Клянусь демонами Ада, я непременно убью тебя! - а он был из тех джинов, что не признали Ахала и пророка его, и не поклонились им.

Видя, что его не переубедить, отец сказал тогда:

- Знай, о ифрит, у меня четыре жены и множество детей, и слуги, и подданные, позволь мне отправиться домой, я прощусь со всеми им, и улажу дела, и отдам долги, кому следует, а в начале года я возвращусь к тебе. Я обещаю и клянусь Аллахом, что вернусь назад, и ты сделаешь со мной, что захочешь. И Аллах тебе в том, что я говорю, поручитель.

- Не могу ждать до начала года, - ответил ифрит, размахивая мечом, я непременно должен убить тебя сегодня же!

- Три дня, дай мне всего лишь три дня, чтобы я простился с родными и близкими, и клянусь Аллахом, до того как настанет четвертая ночь я вернусь к тебе, и ты сделаешь свое дело.

Подумав, джинн дал отцу эту отсрочку и заручился его клятвой и отпустил его. И еще дал кольцо.

- До того, как муэдзин закончит призыв к магрибу - вечерней молитве, надень его на палец, и в тот же миг перенесешься ты ко мне, где я и отрублю тебе голову, а до тех пор я буду точить меч и горевать о своем убитом сыне, - так сказал джинн.

И отец вернулся во дворец. Он осведомил обо всем своих жен и детей, и составил завещание, и прожил с ними три дня, а потом совершил омовение, взял под мышку свой саван и, простившись с семьей и родными, стал ожидать начала призыва к магрибу. А родные и близкие подняли о нем вопли и крики, а сам отец сидел и плакал о том, что должно случиться с ним.

Наблюдая обстоятельства, в которых оказался мой отец и, жалея его, сердце мое преисполнилось горечи, - продолжила Зарима.

Втайне от всех, я вытащила из отцовского кошеля кольцо, что дал ему ифрит, и которое должно было возвратить его обратно. И еще до того, как муэдзин прокричал: "Ля иляха илляллах!" - "Нет бога, кроме Аллаха!", я надела кольцо на палец, и в тот же миг оказалась рядом с ифритом.

Надо тебе сказать, о владетель моего сердца, джин до крайности удивился, увидев меня, вместо моего отца. А он как раз точил меч, которым собирался отрубить ему голову. Тогда он поднялся во весь свой рост, а он был огромен, и прокричал:

- Кто ты и, во имя демонов Ада, как оказалась в этом месте с моим кольцом, когда я жду совсем другого человека!

- О, ифрит, - ответила я, - я дочь того царя, что убил твоего сына и я пришла в назначенный час вместо него, чтобы принять предназначенную кару и то что положил на мою долю Аллах милостивый и всемогущий!

- Дальше, что было дальше! - закричал султан Ахдада Шамс ад-Дин Мухаммад, и даже затопал от великого нетерпения ногами. - Не молчи, поведай окончание этой истории!

- Увы, увы, господин мой, - Зарима опустила веки, и взор ее преисполнился грусти. - Окончание истории скрыто от меня, так же, как и от моего повелителя. Память о последующих событиях покинула мой ум. Последнее, что я помню, это разговор с ифритом, а очнулась я уже в стеклянном ящике, и вместо рогатой рожи ифрита увидела немногим более привлекательное лицо Халифы-рыбака. Об остальных злоключениях, думаю, тебе ведомо, о милостивейший и великий царь.

13.

Продолжение рассказа о красавице Зариме и о султане славного города Ахдада Шамс ад-Дине Мухаммаде.

- О, душа моя! - едва Зарима закончила свой рассказ, воскликнул Шамс ад-Дин Мухаммад. - Сколько испытаний послал Аллах на твою долю. Но нет у нас права упрекать его, ибо как сказал поэт:

Страшащийся судьбы - споен будь!

Ведь все в руках великого провидца

Пусть в книге судеб слов не зачеркнуть,

Но что не суждено - тому не сбыться.**

Сколько злоключений по милости Аллаха милостивого и милосердного довелось испытать тебе.

- О владетель моего ума, - со всей возможной скромностью ответила Зарима, - клянусь, и Аллах в том свидетель, я не жалею ни об одном потраченном мгновении, ни об одном поступке, ибо все они по воле Аллаха милостивого и милосердного привели меня к тебе. Единственное омрачает мое сердце и смущает душу, и отравляет существование - султан моего сердца изволил гневаться, женщины видят это, и это доставляет им многие печали. Пусть мой господин назовет причину своего гнева, клянусь Аллахом, я устраню ее, пусть бы на это потребовалось отдать и мою жизнь. Если же причина во мне - смиреной рабе твоей, повинной лишь в безмерной любви к повелителю, пусть господин мира возьмет меч и выпустит всю мою кровь, если это хоть на треть развеселит его. И не будет ему в том упрека, и не будет вины на нем в день воскресения, ибо упреки и вину я возьму на себя.

При звуках речей этих, глаза Шамс ад-Дина наполнились слезами, и он залил ими усы и бороду, и верх рубахи.

- Клянусь, и Аллах в том поручитель, - Шамс ад-Дин подошел и обнял наложницу, - если и есть в чем твоя вина, то только в том, что похитила сердце мое, а вместе с сердцем и разум, но рассказ твой разогнал сомнения и укрепил душу, и с этого дна (а Аллах в том поручитель) доверия к тебе будет больше, чем к кому бы то ни было.

- Господин грез моих, - ответила Зарима, - я недостойна такого расположения. Пусть лучше господин возьмет меч и убьет меня, только так я не стану чувствовать себя виноватой и обязанной моему султану.