На перехват! Летная книжка «сталинского сокола» - Виктор Урвачев

Летчик 11-го иап Б. А. Васильев

Командир JG3 майор Г. Лютцов

Летчик 34-го иап С. П. Платов

Гюнтер Лютцов — 72-й по результативности пилот люфтваффе. Одержал 108 «побед» (об их достоверности будет сказано дальше — «О боевых счетах советских и немецких летчиков-истребителей»), из них 100-ю — 24 октября 1941 г. Воевать начал в Испании, затем Франция, «Битва за Англию». Был награжден Рыцарским Крестом с дубовыми листьями и мечами. В апреле 1945 г. пропал без вести на реактивном самолете «Мессершмитт-262».

В тот же день и в том же районе, где погибли Александр Щербатых и Борис Васильев, отец тоже встретился с немецким истребителем, видимо, из полка Г. Лютцова, и завершил с ним бой на высоте 100 м с дистанции 200 метров:

24.10.41, МиГ-3. Воздушный бой, 1 полет, 1 час, сбил Ме-109 лично в районе Тучково.

Потом до конца дня — еще три боевых вылета. Назавтра отец снова четырежды поднимался в воздух по боевым заданиям. А через день после этого летчики 34-го полка в очередной раз вступили в длительное сражение с «хейнкелями», пытавшимися бомбить наши войска. Один из них стал жертвой звена в составе отца, Николая Тараканчикова и Виктора Коробова:

27.10.41, МиГ-3. Воздушный бой, 1 полет, 1 час 15 минут. Сбил Хе-111 в районе Дорохово.

В одном из последовавших после этого трех боевых вылетов отец уже вместе с Андреем Шокуном и Михаилом Бубновым вновь атаковали Хе-111:

27.10.41, МиГ-3. Воздушный бой, 1 полет 1 час 10 минут.

Однако подбитый бомбардировщик с дымящимися моторами скрылся в облаках, а затем «по докладам летчиков… пикированием пошел вниз ». Но подтверждения его падения не было.

Тем временем старший лейтенант Дурнайкин, Коробов и Тараканчиков уничтожили Хе-111, а еще один «хейнкель» в районе Кубинки — Юрий Сельдяков и Петр Еременко.

Но героем этого дня стал Сергей Платов, который одержал три победы. В районе Малые Вяземы он сбил два «хейнкеля» — одного вместе с уже отличившимися Сельдяковым и Еременко, другого — лично, а затем под Наро-Фоминском втроем с Сергеем Байковым и Виктором Коробовым — Ме-110.

В конце дня отец, очевидно, уставший до предела после четырех боевых вылетов и двух воздушных боев, совершил ошибку на посадке:

27.10.41, МиГ-3. Поломка: при пробеге по дорожке в конце пробега самолет скатился с дорожки и загряз, упал на нос. Аэродром Внуково. Экипаж — невредим. Причина — негодность аэродрома.

Полковник П. М. Стефановский вспоминал: «В 34 иап меня всегда восхищало мастерство летного состава… в пилотировании самолетом. Летчики уверенно сажали его ночью на узкую тридцатиметровую рулежную бетонированную полосу Внуковского аэродрома, без освещения прожекторами, без посадочных огней, с одной только самолетной фарой. А грунт по сторонам рулежной полосы был мокрым, раскисшим. Это исключало всякую возможность скатывания на обочину».

Однако на следующий день — вновь боевой вылет. А через день, 29 октября, немецкие бомбардировщики предприняли очередной массированный налет на Москву и были встречены истребителями в 25 километрах от столицы. Отец при отражении этого налета вместе с другими летчиками полка четыре раза поднимался в воздух. В паре с Шокуном они атаковали сначала Ю-88, а затем преследовали Хе-111, но оба бомбардировщика успели скрыться в облаках. В последующих вылетах Шокун и друг отца Николай Тараканчиков западнее Наро-Фоминска все-таки сбили по «хейнкелю».

Чтобы показать, насколько напряженной была летная работа в эти дни, отец рассказывал такую историю: «Надо же было так случиться, что в это время у моего друга приключился понос. Он, бедняга, вернувшись из очередного вылета, зарулит на стоянку и, пока техники-механики готовят его самолет к новому вылету, спустив штаны, сидит под крылом. А тут — ракета, и он, едва натянув эти самые штаны, снова лезет в кабину. И так целый день».

Летчик Николай Дудник тоже вспоминал о боях в небе под Москвой в 1941–1942 гг.: «При интенсивных боевых вылетах летчики начинали страдать поносами, а некоторые просто симулировали расстройство желудка ». Из авиационной литературы известно, что наряду с другими физиологическими последствиями непрерывных воздушных боев и связанных с ними перегрузок — потерей аппетита, бессонницей и многими другими — у летчиков может появиться понос. То есть в этом случае он имеет летно-боевые причины и является свидетельством летной доблести и честного выполнения воинского долга. Поэтому друг отца мог бы гордиться своим поносом, как старый воин шрамами от боевых ран.

В октябре, в разделе летной книжки «7. Сведения о награждениях» появляется отметка о первой боевой награде:

За 100 боевых вылетов на истребление немецких стервятников не имеющий летных происшествий — 5000 рублей.

Денежные награды и выдача водки за боевые вылеты

Выплаты за 100 боевых вылетов, а также «за достигнутые успехи по уничтожению самолетов противника » производились впоследствии неоднократно в соответствии с приказами командира полка. Полагаю, что эти выплаты были установлены приказом Наркомата обороны СССР от 19 августа 1941 г. «О порядке награждения летного состава ВВС Красной Армии за хорошую боевую работу и мерах по борьбе со скрытым дезертирством среди отдельных летчиков».

Этим приказом была предусмотрена также денежная награда летчику-истребителю за каждый сбитый самолет противника в воздушном бою — 1000 рублей. Кроме того, летчик-истребитель за каждые 3 сбитых самолета противника представлялся к правительственной награде, а за 10 — к званию Героя Советского Союза. Вместе с тем летчиков, совершивших посадки с убранными шасси или допустивших другие действия, выводящие материальную часть из строя без уважительных причин, было приказано рассматривать как дезертиров и предавать суду военного трибунала. Поэтому все такие случаи подлежали тщательному расследованию.

Последующим приказом Наркомата обороны от 17 июня 1942 г. «О действиях истребителей по уничтожению бомбардировщиков противника» было установлено: «Считать основной задачей наших истребителей при встрече с воздушным противником уничтожение в первую очередь его бомбардировщиков», и с целью поощрения летчиков-истребителей денежная награда за сбитый бомбардировщик повышалась до 2000 руб., а за 5 — летчики подлежали представлению к званию Героя Советского Союза.

Отец рассказывал: «Начфин полка вызовет в финотдел и дает две ведомости: одна на получение денег за сбитые самолеты, другая — на перечисление их в Фонд обороны: