Луна предателя - Линн Флевелинг

Устало сгорбив плечи, Клиа снова стала перебирать бумаги на столе.

— Дипломатия удивительно похожа на торговлю лошадьми, друзья мои. Нужно запросить высокую цену, чтобы покупатель мог торговаться и остаться в уверенности, что заключил выгодную сделку, когда заплатит вам столько, сколько вы и хотели с самого начала.

Я очень задержала вас, а есть еще Теро, которому не терпится вас увидеть. Комнаты для вас приготовлены на втором этаже. Кстати, я позволила себе распорядиться, чтобы слуга с улицы Колеса прислал вам некоторые необходимые вещи. Бека говорила, что в своем уединении вы вели суровую жизнь. — Клиа с шутливой гримасой обвела глазами простую, заляпанную грязью одежду Серегила и Алека. — Теперь я вижу, что она ничуть не преувеличивала.

Сарикали. Сердце драгоценности.

Алек про себя повторял это волшебное название, пока они с Серегилом поднимались по лестнице в свои комнаты. Он внимательно выслушал все, что говорила Клиа, но эта деталь и то, как изумился Серегил, услышав о Сарикали, не могли не поразить его воображение.

Насколько Алек помнил, его друг лишь один раз упомянул Сарикали.

— Это волшебная земля, Алек, самая священная из всех, — сказал он как-то зимней ночью. — Безлюдный город, более древний, чем сам народ ауренфэйе, живое сердце Ауренена. Легенда говорит, что солнце пронзило сердце первого дракона золотым копьем своего луча и из одиннадцати капель крови, упавших из его груди, когда дракон летел над Аурененом, и возникли ауренфэйе. Еще говорят, что Аура сжалился над умирающим драконом и погрузил его в сон глубоко под Сарикали; когда рана заживет, дракон проснется.

Алек почти забыл этот рассказ, но теперь сотни образов теснились перед его умственным взором.

В первой из спален на втором этаже они нашли Теро, работавшего за небольшим столом. Молодой маг сильно изменился:

исчезла редкая черная бородка, курчавые волосы были заплетены в короткую косу, худое лицо немного округлилось и стало теперь не таким бледным. Обычная сдержанность не изменила Теро, но теплый взгляд зеленых глаз делал его аскетическое лицо менее высокомерным. Он даже расстался со своей безупречной мантией и был теперь одет в простую дорожную одежду, которую всегда любил Нисандер.

«Все это как нельзя лучше подходит ему», — подумал Алек. Он наблюдал проявления хороших сторон личности Теро в те страшные дни, когда оба они оказались в пленимарском плену, и был теперь рад, что Магиане удалось развить и усилить их. Может быть, молодой маг наконец научился состраданию, которое, как надеялся Нисандер, поможет проявиться его огромному дарованию.

Серегил первый протянул Теро руку. Они несколько секунд стояли молча, разглядывая друг друга. Соперничество, которое столько лет разделяло их, умерло вместе с Нисандером; ни один из них не знал, чем заполнится оставшаяся после этого пустота.

— Ты добился больших успехов, — наконец заговорил Серегил.

— Магиана — замечательная наставница. И война… — Теро выразительно пожал плечами. — Война учит сурово, но эффективно. — Обернувшись к Алеку, он улыбнулся. — Я теперь езжу верхом, как солдат, как ни трудно это себе представить. Я даже больше не страдаю морской болезнью.

— Это очень удачно — нам ведь предстоит пересечь Осиат в сезон бурь.

— Клиа говорила, что ты привез новости насчет моего возвращения на родину, — сказал Серегил.

— Да. — Улыбка Теро погасла. — Лиасидра выставляет определенные условия.

— Вот как?

— Тебе ведь известно, что приговор об изгнании не отменен, — с поспешностью, которая должна была скрыть неловкость, ответил Теро. — Ты по просьбе царицы получаешь специальное разрешение участвовать в посольстве.

— Это я знаю. — Серегил присел на край кровати и обхватил руками колено. — Так чего же они хотят? Выжечь у меня на щеке клеймо или просто повесить на шею доску с надписью «предатель»?

— Никто не посмеет заклеймить его! — в панике воскликнул Алек.

— Я шучу, тали. Ладно, Теро, так каковы же условия? Волшебнику явно не доставляло удовольствия сообщать о требованиях лиасидра.

— Твое имя все еще под запретом; ты будешь именоваться Серегил из Римини. Тебе не разрешается носить ауренфэйскую одежду или любые другие знаки отличия клана, включая сенгаи.

— Что ж, это справедливо, — откликнулся Серегил, но Алек заметил, как забилась жилка у него на щеке. Сенгаи, традиционный головной убор, сообщал все о личности своего хозяина. Его цвет, узор, фасон определялись принадлежностью к определенному клану и общественным положением владельца.

— Тебе не разрешается посещать храмы и участвовать в любых религиозных церемониях, — продолжал Теро. — Ты будешь принят как член посольства Скалы, но не получишь обычных прав ауренфэйе. И наконец, тебе не разрешается покидать Сарикали, кроме как вместе со всем скаланским посольством. Ты должен жить вместе со скаланцами и не носить оружия. Если ты нарушишь хоть одно из условий, против тебя будет объявлен тетсаг.

— Только и всего? Никакой публичной порки? Теро наклонился к нему с выражением искренней озабоченности.

— Не переживай так! Разве ты ожидал чего-то другого? Серегил покачал головой.

— Ничего я не ожидал. Что думает обо всем этом Идрилейн?

— Я не знаю, — ответил Теро, неожиданно отводя глаза. — Эти подробности стали известны, когда я уже покинул Майсену.

— Так, значит, ты видел ее после того, как ее ранили? — настаивал Серегил.

Теро начертил в воздухе магический знак, прежде чем ответить. Что-то изменилось так незаметно, что Алек даже сначала не понял, в чем дело. Только через несколько секунд до него дошло, что теперь он не слышит ни звука за пределами комнаты.

— Как наблюдатель наблюдателям должен сообщить, что нам следует выполнить поручение царицы как можно быстрее.

— Идрилейн умирает, не так ли? — спросил Серегил. Теро мрачно кивнул.

— Ей осталось не много времени. Скажи мне, какого ты мнения о Фории?

— За последний год ты видел ее чаще, чем я.

— Она против того плана, который мы должны осуществить.

— Как это может быть? — удивился Алек. — Если Клиа права, то у Скалы недостаточно сил, чтобы справиться с Пленимаром.

— Фория упрямо отрицает слабость Скалы. Принц Коратан и некоторые генералы поддерживают ее и отказываются верить, что магия — такое же важное оружие, как мечи и луки. Ты ведь слышал о пленимарских некромантах? — Губы волшебника сжались в тонкую линию. — Я сталкивался с ними в деле. Царица абсолютно права, но Магиана уверена, что Фория откажется от союза с Аурененом, как только ее мать умрет. Поэтому-то она и послала Клиа, а не Коратана. Он честный человек, но предан своей сестре.