Песнь копья (СИ) - Крымов Илья Олегович

Он приблизился к Геднгейду и обхватил сферу огромными ладонями. Трещины стали неспешно умаляться и по мере того как они исчезали с поверхности артефакта, ткань реальности приходила в норму. Дух архимага тоже обретал целостность, он прекратил быть зыбким. Наконец, исправленная сфера засветилась ровно и воспарила, поднимая бестелесную сущность за собой. Реальность успокоилась.

— Дражайший, — донеслось из-за грани мира живых, — мой долг неоплатен.

— Как всё это произошло, Гед?

— Ошибка, дражайший. Я допустил ошибку. Позор на мою голову, — горестно прошептал дух. — За три века я привык воспринимать его как орудие, послушное верной руке, всегда нуждающееся в направлении, но он решил напомнить мне, что обладает собственной… Нет. Он просто решил, что со мной больше не будет интересно, а с ним, — будет.

— Предательство, — вздохнул дражайший. — Как жаль. Как не вовремя. Где они?

Дух поднял бесплотные свои руки, сжал невесомые кулаки и через некоторое время с пола поднялись два кристаллических осколка.

— Твоя башня всё ещё слушается тебя. Это добрый знак.

Осколки перелетели к гостю и внутри них тот разглядел запертых пленников. Один был чудовищен, — огромный квазичеловек без кожи, ушей и носа, с искажёнными чертами черепа, множеством острых зубов и безумной яростью в глазах; он размахивал клинком, бросаясь на грани своей тюрьмы, но бесполезно. Во втором осколке находился мужчина со знакомыми чертами лица, который сидел, подтянув колени к подбородку и глядел волком.

— Я смог заключить их во временные узилища и свести ущерб к малому. Но машина уничтожена, постройка новой займёт не меньше десяти лет, которых нет у нас. Дражайший, я…

Спаситель перешёл к разлому в стене, из которого открывался потрясающий вид на тело мёртвого великана; на красивой формы поселения, что напоминали яркие грибы, разросшиеся на трупе. Солнце заходило на западе, значит, его краткое путешествие длилось весь день. Взгляд дражайшего господина устремился в вечернее небо, по которому ползла комета.

— Думаешь, король эльфов продержится ещё десять лет?

Геду нечего было на это ответить, он считал, что выносливость Арнадона уже превзошла все мыслимые и немыслимые пределы.

— Я только что говорил с его женой… обстановка в Лонтиле…

— Ты не сможешь исполнить свою часть обязательств, — говорил дражайший, — не сможешь завершить работу над долиной и забрать с собой эльфов, как обещал. Не сможешь ты и найти черновики, ибо за все годы их поиск не был твоим основным приоритетом, а теперь стало поздно.

— Дражайший, я желал обновить тело, чтобы отправиться в Унгиканию, где, как я верю, хранится один из томов…

— Теперь ты не сможешь. Но раз не ты, то никто, Гед? Я не вправе вмешиваться, помнишь? Что делать?

Вопрос не был риторическим, маг понимал это. Но пребывая в состоянии столь плачевном, он не мог дать ответ. Ныне, без тела, ослабленный, Отшельник из Керн-Роварра был неспособен даже покинуть свою крепость. Только внутри неё он обладал ещё какой-то силой; может быть, ещё в пределах долины, но и только. Всё там было пропитано его чарами, его многолетним присутствием, а вовне он стал бы лишь жалким призраком.

— Шестерёнка Хаоса, — прошептал Гед Геднгейд.

— Хм?

— Последняя попытка плащеносцев, дражайший. У такого как он есть шанс преуспеть, надо лишь найти его и попытаться толкнуть в правильном направлении.

— Я помню Тобиуса, — ответил спаситель. — Сначала я питал надежду на отпрыска двух великих древ, но оказалось, что чем сильнее в нём проявлялась очищенная кровь, тем тяжелее мир переносил это. Из всех, кого плащеносцы пытались направить на поиск Ответа, Гед, Тобиус — наиболее опасен, ибо на нём отметина Хаоса. Везде, где он ступает, начинаются войны и катаклизмы. Разве ты не замечал?

— Что остаётся? Все соискатели потерпели крах, спустя тысячи лет из семи черновиков найдено лишь два, а путь к седьмому откроет только наличие шести книг в одних руках. Джассар, уходя, не щадил грядущие поколения, но он хотя бы дал неограниченное время на решение его загадок. Кто же знал, что плащеносцы приблизят конец света и заставят нас суетиться как в горящем доме скорби?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дражайший господин вздохнул.

— Если б я мог, то расправился бы со всем в мгновение ока, — с тяжестью в голосе сказал он. — Но мать не позволяет мне… глупая старуха! Отправь на поиски мальчика кого-нибудь стоящего! Если повезёт, и он объявится, дай мне знать! Воистину тяжёлые времена настали, если приходится рассчитывать на отмеченного Хаосом.

— У меня на примете есть один… прекрасный охотник за головами. Я найду серого мага и приведу его в Керн-Роварр, — пообещал дух Геда Геднгейда.

Глава 1.1

Памятка: в валемарском году 12 месяцев; 11 из них состоят ровно из 30 дней, а последний месяц года имеет 31 день; итого 361 день.

Наименования месяцев: дженавь, фебур, мархот, эпир, эйхет, юн, йул, агостар, зоптар, окетеб, неборис, иершем.

День 3 месяца дженавя года 1650 Этой Эпохи, о. Балгабар, архипелаг Аримеада.

Самый большой архипелаг мира Валемар носил имя Аримеада, хотя в древности его звали Хвостовым. Неисчислимые острова были его частью, от крошечных и неизвестных до гигантов величиной с королевство.

Тысячи лет назад Аримеада входила в могущественную Гроганскую империю, а после её гибели стала предана сама себе. Эпохи смут минули прежде чем на архипелаге воцарилась власть династии царей Шакушан и торговых городов-государств. Власть золота и порока.

Кружева, вина, пряности и невольники странствовали на кораблях-сокровищницах от острова к острову, на континентальные владения и обратно, наполняя сундуки королей-купцов богатствами; вольные граждане десятков рас восторженно бушевали на трибунах циркумов, наблюдая гладиаторские бои; земля давала обильные урожаи под жарким солнцем и все краски мироздания смешивались в стенах древних как само время городов.

Ур-Лагаш был и большим, и древним, но не одним из восьми великих полисов-жемчужин архипелага. Он стоял на берегах острова Балгабар, укрытый от внешнего моря обширным заливом, а от остальной суши — высокими крепостными стенами. В порту Ур-Лагаша находили пристанище от частых штормов сотни кораблей, шедших из восточных морей в западные, либо вывозивших на продажу товары с полей и садов.

Владыки архипелага кроме торговли, чтили ещё и богов, — великое множество всяких, — полагая, что обилие небесных покровителей приумножает богатства. В каждом из городов побережья стояли храмы малые и великие, принадлежавшие божествам из разных частей света. Многие поколения назад корабль под драконьими парусами пришвартовался в порту и с него сошла горстка женщин, несших в себе свет Элрогианства. Ныне все храмы Ур-Лагаша были посвящены лишь одному богу, — Элрогу Пылающему.

Самой высокой точкой города являлись Оранжевые скалы, что возносились на сотни локтей над его западной оконечностью. На скалах тех зиждился Анх-Амаратх1, — закрытая ото всего остального города крепость-храм Элрога. На вершине главной башни Анх-Амаратха денно и нощно пылал Неугасимый Пламень.

# # 1 Цитадель Огня.

В стенах, сложенных из оранжевого камня вели свою набожную жизнь Драконьи Матери, — жрицы культа Элрога. Сокрытые от посторонних взоров они проводили время в молитвах, постах, сакральных ритуалах и боевых практиках. Одной из важнейших обязанностей жриц было поддерживать Неугасимый Пламень, ибо он являлся путеводным светом для моряков на тысячи морских лиг вокруг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Главный молитвенный зал Анх-Амаратха находился в основании Факельной башни, прямо под Пламенем. То была огромная круглая зала с золотым алтарём в середине, наполненная нестерпимым жаром и приторно густыми благовонными дымами. Стены уходили в неописуемую высь; часть пола являла собой углубление, где постоянно светились горячие угли; из стен торчали крючья, на которых раскачивались подвесные курильницы.