Мадам Таро - Ли Суа

о матери, а также о ее смерти, это может стать для нее большим ударом. До конца жизни она будет думать, что виновата в гибели матери.

Повисла неловкая пауза. Камилла встала первой.

– Вас что-то еще интересует? – спросила она.

– Нет, этого достаточно. Если б вы рассказали это не мне, а полиции…

– И не подумаю. Даже если это станет идеальным преступлением. На самом деле, я разочарована. Если б я сказала это полиции, зачем мне идти к вам?

Сегодня она тоже ушла не попрощавшись. Я посмотрела в окно – Хари все так же каталась на качелях.

Идеальных преступлений не бывает, я это точно знала. И громче, чем желание помочь этой девочке, во мне говорило упорство.

Человек по своей природе склонен ошибаться. Убийца наверняка оставил зацепку. Срок исковой давности еще не истек. Дело не закрыто, пока преступник не пойман.

7

Колесница

Я попала в час пик – метро уже было забито людьми. Я не успела на первый поезд и села на следующий. Улица клубов и баров, которая спала мертвым сном весь день, стала просыпаться.

Приехав в свою студию, я села на диван и сделала себе бутерброд. Затем выложила в ряд три карты, которые выпали тогда. Перемешала их снова и поменяла порядок. Я начала видеть картину преступления. Пусть Камилла и пыталась пристыдить меня, но, узнав больше о Ян, я обрела уверенность в том, что история, складывающаяся у меня в голове, правдива.

Двойка мечей.

Ян наконец нашла дочь, которую силой отправили в детский дом. Тогда и начались ссоры с мужем. Пусть и не официальный, но муж был против внесения дочери в семейную книгу. А если ты думаешь о будущем своей несовершеннолетней дочери, то хочешь немедленно забрать ее из детского дома.

Шестерка мечей.

Она все-таки сделала выбор в пользу дочери и села в лодку, чтобы уехать от прежней жизни. Пусть ее ждут трудности, но есть умелый лодочник, адвокат, он и поможет разрешить их.

Восьмерка мечей.

Но она связана.

Посмотрев на арканы снова, я заметила, что на карте Восьмерка мечей нет других людей, которые следили бы за девушкой. У нее не были связаны ноги, но она все равно не убежала. Почему? Мой взгляд остановился на ее босых ногах.

Почему она не могла сбежать?

Кого она ждала?

Она же могла ходить на своих двоих.

– Точно, ноги!

Я вспомнила о следах преступника. Поскорее открыла файлы дела и уставилась на фотографии следов.

Грабитель влез через окно, наступил на комод у окна и проник внутрь. Но направление обуви было другое. Отпечатки вели от входной двери.

– Нашла!

Без колебаний я позвонила следователю.

– Это я. Можем сейчас встретиться?

И направилась в участок.

* * *

Я снова сидела напротив Юхана в комнате для допросов. На его лице читалась растерянность.

– Хозяйку клуба Ян убил ее муж, – сказала я.

– Ты в себе? По-твоему, любой может вести расследование как хочет?

– В полиции выяснили его местонахождение?

– Ты думаешь, что все еще работаешь в полиции?

– Я не следователь, я гражданин. Просто проходящий мимо гражданин, дающий наводку. Подумай хорошенько. Указано, что преступник влез на третий этаж.

Я открыла файлы на телефоне и показала ему увеличенную фотографию. Юхан меня не слушал и только гневно спрашивал, откуда я достала файлы.

– Тебе не обязательно это знать… Ну посмотри же. Здесь нет балкона, а сверху не просто крыша – есть четвертый этаж, а там квартира. Залезть с крыши без веревки очень тяжело. Это многоквартирный дом, и взобраться по стене средь бела дня – сумасшествие. Так что преступник влез не через окно.

– Слушай! – Юхан внезапно повысил голос. – Ты думаешь, мы это не поняли?

– Так вы знали?

– Пусть ты и не уважаешь полицию, но не настолько же.

Какое облегчение. Я рассмеялась:

– А, так вы поняли!.. Ну, на всякий случай сказала.

– Ты издеваешься?

– Тогда посмотри на направление следов обуви. Видишь, они идут от входа к окну?

– Какой следователь этого не заметит? – резко ответил Юхан.

– Это тоже маскировка? – спросила я, указав на след перед входом. – Он зашел через входную дверь. Как тогда здесь оказались крошки пудры, которая лежала в комнате?

Внезапно наступила тишина. Он тоже это упустил.

– Может, ты не хочешь это признавать, но следы преступника ведут из комнаты к окну. Он зашел через главный вход, но хотел все вывернуть так, чтобы выглядело, будто он что-то украл и ретировался через окно. Однако посмотри на самый первый след: пудра рассыпалась только на полу в комнате. Наверное, он перерыл вещи, чтобы все выглядело как ограбление. И, сам не заметив, опрокинул пудру – и наступил на нее. Может, она у него до сих пор осталась на ботинках… Мужчины не обращают внимания на косметику.

– И?.. – с недоверием спросил Юхан, скрестив руки на груди.

– Как можно зайти через главный вход уже с пудрой на ботинках?

Он снова посмотрел на следы. Я решила, что сейчас самое время, чтобы рассказать ему эту историю.

– Вот здесь написано, что убийца сбежал с третьего этажа, да? Что, спрыгнул без подручных средств? Невозможно. Смотри, в этой квартире всего по минимуму, даже нечего красть. Зачем рисковать своей жизнью, ничего не взяв, да еще и прыгая с третьего этажа? Для вора кража – это как шопинг, когда заходишь и выходишь через одни и те же двери. Главное – обеспечить свой побег. Он не грабил, а имитировал ограбление.

– Преступник нарочито оставил следы?

– Посмотри на отпечатки. Новая обувь, специально подготовленная для этого дня. Пудра – неожиданный промах.

Юхан кивнул. С этим нельзя было не согласиться.

– Преступник все подстроил так, чтобы это выглядело как ограбление. Отсюда вопрос: почему?

Я спросила не потому, что ждала ответ. Просто хотела сменить атмосферу.

– Преступник… – Я остановилась на полуслове.

– Так! – Юхан внезапно повысил голос. – Пока я не догадаюсь, не говори.

Сейчас у него было задето самолюбие. На момент развода он был неопытным, молодым и очень амбициозным следователем. Эта работа не подходила ему, и Юхану приходилось тяжело. Но судя по тому, что его недавно повысили до руководителя отдела, наверное, его навыки заметно улучшились. Он нахмурил брови и погрузился в раздумья.

Может, это дело и не было для него важным. Довольно непросто вести одновременно с десяток расследований, особенно когда в отделе совсем немного людей. Я все это знаю. Но все равно не готова понять его. Когда это касается лично тебя,