Президент Линкольн: охотник на вампиров - Сет Грэм-Смит

К тому лету Эйбу Линкольну исполнилось шестнадцать, и его решение «убить всех до единого вампиров в Америке» не спешило претворяться в жизнь. Страхи Томаса оказались беспочвенными. Никто не явился мстить за Джека Бартса. По правде сказать, за четыре года, прошедших с тех пор, как Бартс пал от деревянного кола, Эйб больше не видел ни одного вампира. Не потому, что он не прикладывал усилий. Бессчетное количество ночей он потратил, тщетно пытаясь выяснить, откуда ветер доносит крики, или наблюдая за только что вырытыми могилами (на всякий случай, в легендах ведь сказано, что вампиры приходят полакомиться свежим трупом). Однако у Эйба не было наставников, кроме старых книг и сказок, отец помогать не желал, так что четыре года мальчика преследовали сплошные разочарования. Ему ничего не оставалось, кроме как продолжать тренировки. Он вытянулся до шести футов четырех дюймов и развил стальные мышцы. Авраам мог побороть и обогнать большинство мужчин вдвое старше его. Вгонял топор в дерево с тридцати ярдов. Пахал не хуже лошади и поднимал над головой бревно весом в двести пятьдесят фунтов.

Вот только шить он не умел. Угробив несколько недель на попытку сшить длинный «охотничий плащ», который в итоге тут же развалился на ходу, Эйб смирился и заказал его у портнихи. Мачеху мальчик не попросил о помощи из страха, что она полюбопытствует, зачем ему понадобился подобный предмет одежды. Длинный черный плащ был подбит толстой тканью на груди и животе и скрывал внутренние карманы для хранения разнообразных ножей, зубчиков чеснока и фляжки со святой водой, которую Эйб сам и благословил. Колчан с кольями он носил на спине, а на шее — толстый кожаный воротник, приобретенный у кожевенника в Элизабеттауне.

Когда слухи об изуродованных телах достигли Литл-Пиджин-Крик, Эйб не мешкая отправился к реке.

Я сказал отцу, что нанялся на баржу до Нового Орлеана и вернусь через полтора месяца с двадцатью долларами заработка. Никакой работы на самом деле не было, и я понятия не имел, где добыть деньги. Просто не смог придумать другой причины, чтобы на столь длительный срок отпроситься у отца.

Несмотря на свою репутацию безупречно честного человека, Эйб легко мог и солгать ради благородной цели. Ему представилась возможность, которой он дожидался четыре долгих года. Возможность испытать свои силы. И оружие. Шанс почувствовать наслаждение, когда вампир рухнет ему под ноги; увидеть ужас в глазах чудовища.

Авраам Линкольн не был выдающимся следопытом. Многие могли похвастаться более близким знакомством с рекой Огайо. Но в Кентукки или Индиане едва ли сыскался бы человек, лучше разбиравшийся в таинственных исчезновениях и нераскрытых убийствах.

Когда я услыхал описание трупов из Джефферсонвилля, я сразу понял, что тут замешан вампир. Мне было прекрасно известно, куда он направляется. Я читал о похожем случае в сочинении Дюгре «Об истории реки Миссисипи» — то происшествие смущало умы поселенцев почти пятьдесят лет назад. В городках на берегах реки посреди ночи из собственных постелей стали пропадать дети.

Началось все в Натчезе и продолжалось до самого Дональдсонвилля. С севера на юг. Тела обнаруживали вдоль реки в совершенно разложившемся состоянии. Что еще более противоестественно, на жертвах не находили никаких повреждений, кроме мелких порезов на конечностях. Я мог биться об заклад, что, как и тот вампир, этот идет на юг по течению. Опять же, я был готов поспорить, что он плывет на лодке. И на лодке он рано или поздно непременно окажется в Эвансвилле.

Там Эйб и принялся ждать в ночь на четверг, 30 июня 1825 года, спрятавшись за кустарником на лесистых берегах Огайо.

К счастью, полная луна освещала мельчайшие детали ночного пейзажа. Легкий туман висел над поверхностью реки, капельки росы поблескивали на листьях вокруг моего укрытия, на ветке дерева можно было различить силуэты спящих птиц — а менее чем в тридцати ярдах была привязана плоскодонка. Она ничем не отличалась от маленьких барж, которые сновали вверх-вниз по реке: сорок на двенадцать футов, сооружена из грубых досок, две трети палубы занято жилым помещением. И все же уже много часов мой взгляд был прикован к этой лодке. Я был уверен, что внутри находится вампир.

Эйб несколько дней наблюдал за плоскодонками, приплывавшими в Эвансвилль. Он внимательно изучал каждого человека, сходившего на берег, выискивая характерные признаки, о которых так много читал: бледную кожу, нелюбовь к солнечному свету, боязнь распятий… Авраам даже проследил за несколькими «подозрительными» пришельцами, когда они направились по делам в город. Плодов это не принесло. В конце концов внимание охотника привлекла лодка, которая не приставала к берегу.

Я уже был готов сдаться. Солнце почти закатилось, и баржи начинали швартоваться на ночь. Тут я кое-что заметил. В темноте виднелся едва различимый силуэт плоскодонки: она проплыла вдоль берега. Странно, что лодка миновала один из самых оживленных городов в этих местах и не подошла к причалу. Еще более странно, что это произошло на ночь глядя.

Эйб бросился бегом вдоль реки, полный решимости преследовать подозрительную лодку (которой, насколько было можно разглядеть, никто не правил) так долго, как только сумеет.

Проливные дожди ускорили течение, и мне с трудом удавалось не отставать. Лодка ускользала от меня, и когда она скрылась за речной излучиной, я испугался, что насовсем потеряю ее из виду.

Однако через полчаса изнуряющего бега Эйб нагнал плоскодонку. Она оказалась привязана к небольшому причалу, который вел к тому же самому берегу в нескольких милях от города. Авраам устроился поодаль и приготовился бодрствовать всю ночь. Проходили часы, но Эйб, невзирая на голод и усталость, не покидал своего укрытия. Он обещал себе не сводить с лодки глаз.

Я так долго не шевелился, ожидая, пока солнце скроется за горизонтом, что начал опасаться, как бы ноги не подвели меня, когда придет время действовать. Но я не решался нанести удар, пока не разгляжу противника, пока не увижу, как это существо покажется из своего логова. Я опустил взгляд на топор в своих руках, чтобы убедиться, что он никуда не делся. Я предвкушал, как лезвие вонзится в его тело, и вздрагивал от нетерпения. Мне хотелось видеть страх на его лице, когда остатки его сущности будут покидать наш мир.

На севере послышался слабый шорох листвы и треск хвороста. Кто-то приближался, шел по лесу вдоль берега. Эйб постарался дышать ровнее и правой рукой ощупал рукоять топора. Он уже воображал себе звук, с которым оружие разрубит кожу, и кости, и легкие.