Избранница - Стефани Лоуренс

Клуб «Бастион» был погружен в темноту, но у Тристана не было ощущения одиночества. Наоборот, дом казался хорошо знакомой и надежной крепостью, защищающей его от ледяного ветра и мрака ночи. Иногда по окнам начинал шелестеть дождь. По звуку было ясно, что часть капель уже обратилась в лед — они не стучали, а шуршали по стеклам и лишь потом таяли, заливали окна слезами. В такую погоду грабитель вряд ли будет долго оттягивать свой визит. Наверняка к полуночи явится. А сейчас, прикинул Тристан, должно быть, около десяти.

Ожидание не томило: до недавнего времени оно было частью его работы. Сколько раз приходилось часами ждать какого-то события или прихода агента. Нужно просто освободить мозг, позволить воображению бродить по приятным тропам, а тело оставить в засаде: спокойное, неподвижное, но готовое отреагировать на любой, даже самый легкий шум или движение.

Единственной неприятностью сегодня оказались те самые тропинки, по которым отправились бродить его мысли. Как ни глупо, но очень скоро любая дорожка приводила к Леоноре Карлинг. Он все никак не мог забыть тот взрыв эмоций, который испытала девушка, ощутив его прикосновение. Само собой, воспитанная леди пыталась скрыть свои чувства, но он знал, что ищет, а потому разглядел и возбуждение и смятение. Но самое странное — его чувства тоже пробудились. И тот факт, что Леонора не понимала, что же происходит с ней, ни в коей мере не умалял его энтузиазма, скорее наоборот.

Тристан был недоволен собой. Внезапно возникшее влечение лишь осложнит и без того непростую задачу: он должен найти себе подходящую жену, и сделать это следует за довольно короткий срок. О, он прекрасно представляет, что именно ему нужно: милая девушка, сговорчивая, мягкая, послушная. Она будет вести хозяйство, присматривать за тетушками, рожать и воспитывать детей. Тристан полагал, что они будут видеться довольно часто, но не хотел и мечтать, чтобы жена делила с ним какие-то интересы или проблемы. За долгие годы службы одиночество сделалось привычным и вполне устраивало его.

Меж тем время, отпущенное на поиски, неумолимо утекало в Лету. И осложнение в виде своенравной, независимой особы, обладавшей к тому же острым язычком, представлялось ему совершенно излишним. С таким характером ей прямая дорога в старые девы. И нечего думать об этой высокомерной задаваке. Тем не менее он никак не мог избавиться от мыслей о мисс Карлинг.

Трентем пошевелился, перенес тяжесть на другую ногу и опять замер — темная тень в темном доме. Но в мозгу крутилось множество мыслей. Зря он позволил себе эту слабость — подумал об этой девушке как… как о возможном удовольствии. Они столкнулись случайно, и тело его ответило на прикосновение. А потом она повела себя так холодно, так вызывающе, полностью игнорируя свои и его чувства, что он воспринял это как вызов. И это в тот момент, когда у него забот полон рот: дом, целая стая тетушек, о которых надо заботиться, имение, поиски жены… Как это все не вовремя! И сегодня утром — не сделал ли он очередную глупость?

Тристан намеренно позволил себе вольность, использовал вполне определенный вид оружия — чувственность, дабы привлечь ее. Или, вернее, отвлечь. Он вздохнул. Теперь девушке будет о чем подумать и на время она позабудет о грабителях и взломщиках, а значит — будет в безопасности.

Ветер за окнами взвыл еще яростнее. Мужчина бесшумно потянулся, расправил плечи и опять замер в ожидании. Вожделение — сильное чувство. Но он слишком стар и умудрен, чтобы позволить ему взять вверх над доводами разума. И сегодня он принял вполне разумное решение. Что бы там ни думали и ни говорили ее брат и дядюшка, он носом чуял опасность, нависшую над их домом. В данной ситуации будет вполне естественно и правильно, если он употребит свой опыт и навыки для того, чтобы разрешить проблему и устранить опасность. А потом он уйдет и оставит Леонору Карлинг.

Тристан напрягся. Его слух уловил еле слышный скрежет металла о камень. Вот опять. Надо же, взломщик явился даже раньше, чем он предполагал. Похоже, это все же дилетант.

Сам Тристан дежурил в доме с восьми часов вечера. Он проскользнул узкой улочкой позади здания, прошел через садик и проник внутрь через дверь кухни. Машинально отметил, что рабочие забрали с собой большую часть инструментов, но боковую дверь никто не тронул, все осталось как было: ключ в замке, но не повернут. Он остался доволен подготовленной сценой и тихонько удалился в нишу у входа, предназначенную для гардероба. Узкая непарадная лестница, которая вела из этой части холла в кухню, заканчивалась дверью, которую Тристан предусмотрительно подпер кирпичиком — чтобы не захлопнулась.

Из гардеробной прекрасно просматривался холл первого этажа и лестницы, ведущие вверх, а также лестница, по которой спускались в полуподвальный этаж, где и располагалась кухня. Откуда бы ни появились нежеланные гости, он все равно их увидит.

Тристан был уверен, что взломщик сразу направится в подвал. И он не собирался ему мешать. Не сразу. Сначала следует посмотреть, какова же цель этого упорного, но неудачливого грабителя. И уж потом он не торопясь допросит его.

Шаги на крыльце. Тристан повернулся к парадной двери. Надо же, против всех ожиданий вор идет с парадного входа. Сквозь стекло двери он смог разглядеть неясные очертания фигуры на крыльце. Тристан выскользнул из гардеробной и смешался с тенями у двери.

Леонора ушла в спальню, но ложиться не стала. Прислушиваясь, она мысленно следила за происходящим в доме. Вот расходятся слуги, закрываются двери, гаснет свет. Для верности она дождалась, пока часы пробили одиннадцать. Теперь улица наверняка абсолютно пустынна. Девушка тихонько спустилась вниз, проскользнула мимо библиотеки, где сэр Хамфри и Джереми продолжали изучение своих книг, взяла пальто и вышла за порог. Она со вздохом взглянула на свою попутчицу. Отделаться от Генриетты было совершенно невозможно. Если попытаться запереть ее где-нибудь или просто оставить в холле одну, овчарка начнет выть.

— Шантажистка, — прошептала девушка. — Помни, мы будем только смотреть. Нам нужно узнать, что замышляет этот человек. Так что обещай сидеть тихо.

Генриетта, часто дыша и свесив набок розовый язык, переступила с ноги на йогу.

И вот они у парадной двери дома номер двенадцать. Леонора осторожно повернула ключ и вздохнула с облегчением — замок остался старый. Убрала ключ в карман, одной рукой схватила собаку за ошейник, а другой осторожно повернула дверную ручку. Она приоткрыла дверь совсем немного — только чтобы можно было протиснуться внутрь. И вот они в доме. Леоноре пришлось отпустить ошейник Генриетты, потому что дверь не желала закрываться — ветер рвал створку, и она вынуждена была ухватиться за нее двумя руками. Но вот дверь закрылась, ветер остался на улице, и девушку окружила тишина. Она стояла на месте, вслушиваясь в молчание пустого дома и ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Холл, лишенный привычных вещей, казался совершенно незнакомым местом. Вдруг Генриетта тихо взвизгнула и села. Леонора испугалась, но собака не проявляла недовольств или настороженности. Раздался шуршащий звук — это хвост овчарки мел по полу, и Леонора с изумлением поняла, что та готова прыгать от восторга. Девушка с недоумением уставилась на животное и вдруг почувствовала, что рядом кто-то есть; словно вмиг сгустился мрак и стал плотью. Ужас охватил ее, она успела вдохнуть — и крепкая ладонь закрыла ей рот. Сильная рука, скользнув вокруг талии, прижала ее к каменно-твердому телу, сковывая, лишая возможности двигаться, подавляя…