Солдаты Империи. Беседы. Воспоминания. Документы. - Феликс Чуев

Один летчик поделился с вождем своей квартирной проблемой: обещают и ничего не дают. «Если и Вы не поможете, товарищ Сталин, буду жаловаться выше».

Интересно, куда, какому богу собирался жаловаться летчик, но квартиру получил незамедлительно…

А я вспомнил, как в 60-70-е годы мыкался с жильем пилот Авиации дальнего действия Герой Советского Союза Репин, после того как его уволили из армии по хрущевскому сокращению. Больные жена и дочь, сам заболел, и жить негде. Москвич, он из столицы уходил на фронт, летал бомбить Берлин, получил Звезду Героя, а к престарелым родителям не прописывают – площадь не позволяет. И приходится ходить «по инстанциям», надевая иконостас боевых наград, кои уже у чиновников не вызывают ничего, кроме раздражения. Наскреб деньжат, купил в Люберецком районе развалюху, на восемьдесят процентов, как подсчитала потом комиссия, непригодную к жилью. Пришел в Люберцах в исполком просить жилье – сказали: «В порядке общей очереди».

Куда ни писал – бумаги шуршали по кругу. Дошло одно из писем до Н. В. Подгорного, тогдашнего нашего президента, который наложил решительную резолюцию о немедленном предоставлении Герою квартиры из имеющегося резерва. Еще два года ждал Александр Иванович исполнения исполкомом высочайшего повеления, отчаялся и написал своему бывшему командующему Главному маршалу авиации А. Е. Голованову.

Маршал связался с боевыми друзьями-летчиками, попросил их помочь Репину вынести вещи на улицу, поселиться в палатке, а хибару сжечь. Так и сделали славные соколы, после чего Герой наконец-то получил двухкомнатную квартиру.

Мне подумалось: что было б, случись такое при Сталине,- возможно, весь исполком строем пошел бы на Колыму…

– Сидит Сталин дома за столом,- вспоминает Артём Федорович, – открывает бутылку нарзана, а крышка вместе с горлышком обламывается. Вторая, третья… Так пять штук… Просит принести подобную импортную воду (а не любил все заграничное!). Принесли. Нормально открыл пять бутылок подряд и выдал соответствующую резолюцию по отечественным бутылкам…

Из современной литературы любил Зощенко. Иногда нам с Василием читал вслух. Однажды смеялся чуть не до слез, а потом сказал: «А здесь товарищ

Зощенко вспомнил про ГеПеУ и изменил концовку!» «ГеПеУ!» – воскликнул Сталин.

Артем Федорович подтверждает своими рассказами весьма скромный, непритязательный быт Сталина. Квартира его помещалась в двухэтажном доме у Троицких ворот Кремля. По нынешним понятиям неудобная была квартира. Это отмечал еще Ленин в одной из своих записок, а мне рассказывал Молотов.

Все комнаты проходные. В прихожей стояла кадка с солеными огурцами – любил. На вешалке висела его старая доха мехом наружу. Он часто ходил в ней. По- видимому, она появилась у него с гражданской войны, но многие считали, что привез он ее из ссылки, из Туруханского края. Тут же помещалась и фронтовая шинель, которую ему однажды пытались заменить, но он возмутился: «Вы пользуетесь тем, что можете мне каждый день приносить новую шинель, а мне эта еще лет десять послужит!»

Тут же стояли старые подшитые валенки…

Питался он тоже не «как Сталин». Частенько ел вчерашние щи, а на второе- мясо из этих щей. Дети радовались, когда приезжали гости,- можно хорошо поесть. Работала у Сталина повариха Матрена, кричала на него, ругала, что плохо ест, не вовремя ложится спать.

– Все нормальные люди давно спят, а он все сидит и сидит по ночам, – ворчала Матрена.

Во время войны, когда выехал на фронт, жил в избе с охранниками. Хозяйка поначалу пускать не хотела.

– Не ругайте ее, – сказал он утром сопровождающим,- она ж не знала, кто у нее ночевал!

В конце жизни Сталин решил проверить, во что обходится государству его содержание. Посмотрел счета и ужаснулся:

– Это что? Я столько съел и выпил, столько износил обуви и костюмов?

Итогом этой проверки стало снятие верного помощника – Поскребышева, а начальник охраны генерал Власик угодил за решетку… Погуляли ребята…

Вечно загруженный работой, Сталин мало занимался детьми. Однако спрашивал об оценках в школе, проверял дневники, по-отцовски «снимал стружку».

Особенно доставалось Василию, который учился неважно, да и вел себя не лучше. Его школьный учитель, видимо, не выдержал и пожаловался отцу на Василия. Это в 1938 году! Отец ответил- сохранились два листочка письма. Вот его ответ:

«Преподавателю т. МАРТЫШКИНУ.

Ваше письмо о художествах Василия Сталина получил, Спасибо за письмо.

Отвечаю с большим опозданием ввиду перегруженности работой. Прошу извинения,

Василий- избалованный юноша средних способностей, дикаренок (тип скифа!), не всегда правдив, любит шантажировать слабеньких «руководителей», нередко нахал, со слабой, или – вернее – неорганизованной волей.

Его избаловали всякие «кумы» и «кумушки», то и дело подчеркивающие, что он «сын Сталина»,

Я рад, что в Вашем лице нашелся хоть один уважающий себя преподаватель, который поступает с Василием, как со всеми, и требует от нахала подчинения общему режиму в школе, Василия портят директоры, вроде упомянутого вами, люди-тряпки, которым не место в школе, и если наглец-Василий не успел еще погубить себя, то это потому, что существуют в нашей стране кое-какие преподаватели, которые не дают спуску капризному барчуку.

Мой совет: требовать построже от Василия и не бояться фальшивых, шантажистских угроз капризника насчет «самоубийства».

Будете иметь в этом мою поддержку, К сожалению, сам я не имею возможности возиться с Василием, Но обещаю время от времени брать его за шиворот.

Привет!

И. Сталин.

81У1-38 г.».

Комментировать не стану. Скажу только о четкости характеристик: в этом коротком письме выпукло видны и Василий, и его преподаватель, и директор школы, и сам Сталин.

Говорят, увидев это письмо, сотрудники НКВД отлетели от товарища преподавателя, как ошпаренные…

Василия в школе нещадно били, но дрался он только с теми, кто был или старше, или выше его по росту.

За войну он получил четыре ордена- его товарищи, участвовавшие в подобных операциях, награждались щедрее. А орден Красного Знамени ему дали за то, что он разогнал немецкие бомбардировщики, летевшие бомбить наш тыл. Поднялся в небо на незаряженном истребителе наперерез строю… Командующий, с земли наблюдавший эту картину, не зная, что там сын Сталина, велел наградить летчика…