Закрытие открытия - Лев Новогрудский

Теперь уже Надя посмотрела на Мишку. Посмотрела так, как бы мне хотелось, чтобы она смотрела только на меня.

- "О подвиге всеобщего любимца Владимира Трушина - славного разведчика, рассказывают теперь легенды. Браконьеры напустили на него своих свирепых собак с огромными, как у слонов, ушами, а потом опутали с ног до головы стальной цепью и зверски разорвали его новую майку..."

- За майку влетит,- вздохнул Вовка Трушин.

- Не влетит,- сказал Мишка.- Слушай дальше: "Это последнее, что известно о Трушине".

- Тогда другое дело,- повеселел Вовка.

Мишка закончил чтение письма:

- "Бой длился два дня и две ночи. Мы победили и пошли ужинать. До свидания!"

Мы похвалили Мишку за точное изложение событий и действительно пошли ужинать, и поели с большим аппетитом.

Три дня лагерь жил своими обычными заботами и радостями. А на четвертый произошло событие, для описания которого не хватило бы даже Мишкиной фантазии. Часов в десять утра мы увидели, как по знакомому нам проселку в сторону лагеря мчится длиннющая вереница машин. Старые И новые "Волги" с шашечками на боках, "Жигули", "Москвичи" и "Запорожцы", обгоняя и даже, как мне показалось, толкая друг друга, с жалобным ревом сигналов приближались к нам на первой космической скорости.

Сомнений возникнуть не могло - в лагерь спешили родители. Но почему? Почему?! Что случилось? Наверное, что-то ужасное. Да еще у всех разом! Мы терялись в догадках. Волнение сжимало горло и давило грудь. Некоторые девчонки заплакали.

О причине родительского нашествия первым догадался Мишка.

- Письмо,- коротко сказал он.

- Но домой писал один ты!

- Телефоны,- снова коротко сказал Мишка.

Да, теперь это поняли самые недогадливые: причиной переполоха было Мишкино письмо. В нем содержалось доста-точно страхов, чтобы всполошить родителей, даже если они поверили не во всё, что там было написано. Наша сладкая мечта о мужестве и стойкости обратилась в горькую действительность, которая в ближайшие минуты могла потребовать именно этих качеств: и мужества и стойкости.

Разрывами гранат хлопнули дверцы автомобилей.

- Десант,- тихо промолвил Мишка.- Теперь настоящий...

Еще издали убедившись, что все мы целы и невредимы и совсем неплохо выглядим, родительский десант, облегченно охнув, повел наступление густой цепью.

Все мы будто вросли в землю. Один Мишка смело пошел вперед навстречу опасности. Сделав несколько шагов, он остановился и крикнул:

- Здравствуйте, папа и ма...

Потом всё смешалось.

"ЗАКОН САЗОНОВА-РУБЦОВА" ИЛИ ЗАКРЫТИЕ ОТКРЫТИЯ

Кончились зимние каникулы. Мы с Мишкой отдохнули и пришли в рабочее состояние. Именно в этот период мы и сделали свое открытие, которое на некоторое время обессмертило наши имена среди учащихся нашей школы.

Как-то Галина Владимировна вызвала меня и не вызвала Мишку. Уроки мы учили вместе, все задачки решили, примеры тоже, оба прекрасно подготовились. Я получил пятерку, а Мишка ничего,

- Обидно,- сказал Мишка,- что такие прочные знания пропадают!

- Они пригодятся на будущее,- заверил я.- И потом, тебя вроде недавно спрашивали.

- Три математики назад. Сегодня четвертая.

- Могли, конечно, вызвать. Вот на второй нечего волноваться.

Мы принялись рассуждать на эту тему, прикидывать, когда опасность вызова к доске больше, когда меньше, когда ее вообще нет, и вдруг нежданно-негаданно пришли к выводу, который мог бы, наверное, сделать любой учащийся, но почему-то не сделал.

Вот что мы для себя уяснили: если сегодня тебя вызвали отвечать, то уж завтра почти наверняка не спросят, но, чем больше времени прошло после ответа, тем вероятность того, что ты окажешься у доски, возрастает, и тут уж надо быть начеку. Вроде бы все об этом хорошо знают, однако ни один человек данное явление с точки зрения науки не оценил.

- А ведь мы открыли закон,- торжественно промолвил Мишка.- Закон школьной жизни!.. Его только надо сформулировать, изучить, подкрепить расчетами...

- И широко применять! - добавил я.

- Еще как! - пообещал Мишка.

Не откладывая дела в долгий ящик, в тот же вечер, попыхтев часа три, мы загнали свой закон в очень изящное, по мнению Мишки, определение. Теперь он выглядел солидно:

"Опасность вызова учащегося для ответа прямо пропорциональна количеству уроков данного предмета, прошедших с момента вызова того же учащегося".

Поскольку закон открыли сразу два человека-Мишка Сазонов и я, Павлуха Рубцов, мы его так и назвали: "закон Сазонова - Рубцова". Дали ему и другое название: "закон волнообразного обучения". Но это потом. А почему волнообразного - объясню.

С таким названием закон был достоин того, чтобы его сразу поместить в учебник, не знаю, правда, в какой. К математике он отношения не имел, а физику мы еще не проходили. Но в учебник помещать не обязательно, его и так все прекрасно запомнят.

Конечно, у закона не все было в порядке, страдал он одним крупным недостатком: по нему мы пока не могли точно установить, к какому именно уроку надо начинать готовиться после того, как тебя спросили - к третьему или пятому, четвертому или какому-нибудь еще.

Предстояла серьезная исследовательская работа.

Мы разграфили большой лист бумаги. Слева написали все предметы, которые проходят в нашем классе, вверху - ряд цифр от 0 до 20, а на пересечении этих двух граф, в образовавшуюся ячейку, стали заносить фамилии вызванных к доске или спрошенных с места.

Таблицу придумал Мишка, поэтому именовалась она "Таблица Сазонова" и выглядела так:

История

Сазонов

Трушин

Лапшина

Соболев

Рубцов

Булкина

Жучкова

Петров

Трушин

Голиков

Математика

Соболев

Лапшина

Булкина

Опроса Не Было

Жучкова

Рубцов

Булкина

Лапшина

Соболев

Сазонов

Голиков

Петров

Месяца через полтора, когда вся таблица заполнилась, мы легко установили, через сколько уроков по какому предмету спрашивают. Так, по истории Семен Семенович вызывал чаще всего через три урока на четвертом и уж обязательно на пятом. Галина Владимировна не позднее, чем на третьем, Николай Павлович не раньше четвертого.

Периоды между ответами я предложил назвать "мертвый сезон". Но Мишка придумал название куда лучше - "зона комфорта". На нем и остановились, поскольку между двумя вызовами можно было уроков не учить, и это создавало большие удобства: увеличивалось время досуга, оставались лишние часы на подготовку других предметов, и, главное, каждый твердо знал, когда ему надо, а когда не надо нервничать, если он чего-нибудь не выучил.

Теперь вам, наверное, попятно, почему наш закон назывался "законом волнообразного обучения". Следуя закону, уроки требовалось выучить к определенному дню. В этот день тебя непременно спрашивали-"Таблица Сазонова" не подводила! - после чего наступала "зона комфорта", продолжительность которой была нами научно предсказана. Затем шла новая волна подготовки домашних заданий. При этом авторы открытия, мы с Мишкой, рекомендовали пропущенный материал все же просмотреть, вникнуть в суть, а уж тот урок, который должны спросить, учить основательно, без дураков.

Считая, что великие открытия должны быть достоянием народа, Мишка обо всем подробно рассказал ребятам нашего класса.

Поверили в свое счастье не все и не сразу.

Костик Соболев, круглый отличник, вообще отказался использовать закон. Он считал, что это унизит его достоинство полного пятерочника. Может, Костик и прав: ведь в ближайшем будущем все мы станем отличниками. Как же тогда Костику не слиться с общей массой? Только учить все подряд.

Надя Лапшина, у которой тоже очень хорошие отметки, решила учить по закону лишь математику и другие точные науки, а гуманитарные - насквозь. Это потому, что Надя еще с четвертого класса мечтает получить юридическое образование и стать следователем по особо важным делам.

Вовка Трушин сказал, что он горячо приветствует открытие, но хочет внести в свое обучение элемент риска и время от времени не готовить уроков, даже когда по закону он обязан это делать.

Мы запретили Вовке эксперименты, как исключительно вредные, поскольку они могут подорвать доверие учащихся к закону. Вовке пришлось пообещать не отступать от "Таблицы Сазонова" ни на йоту - так требовал Мишка. Что такое йота Вовка не знал и спросил у меня. Я тоже не знал, но сказал Вовке, что йота меньше микроба.

Уже через две недели наш класс нельзя было узнать. Двойки из журнала исчезли, троек стало меньше, чем было когда-то двоек, а четверок и пятерок в несколько раз больше, чем двоек и троек, вместе взятых.

Классный руководитель Галина Владимировна не могла на нас налюбоваться. Да и нам казалось, что мы стали умнее и лучше. Только теперь мы поняли, как двойка и даже тройка унижают человека, как легко и радостно их не иметь.

Сведения об открытии просочились в параллельные классы. Там "Таблицу Сазонова" даже не пришлось переделывать - преподаватели те же.