Русский вид. Рысь - Регина Грез
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Совсем рядом раздался мягкий смех, закончившийся деликатным кашлем. Я бесшумно села в кресло рядом с полуоткрытой дверью, ведущей на темный балкон. От запаха дорогих сигарет запершило в горле, а глаза щипало так, что пришлось зажмуриться. Наивная идиотка! Даже ночную сорочку вчера выбрала себе с котятами и сердечком. Детский сад, ясельная группа… Ничего, переживу. Главное, что Рай никакой не пришелец из космоса. И кто же тогда?
Просто человек с выдающимися спортивными способностями? Но даже тренированному человеку вот так запросто не перемахнуть трехметровый забор, держа на спине пятьдесят пять килограмм живого веса. А потом мне стало совсем обидно и горько, почему же они мне сразу правду не открыли, смеялись надо мной, конечно, «дурочка из тундры»… в пришельцев верит.
Да, верю и надеюсь, что мы не одни во Вселенной. Придет время, будет установлен контакт, произойдет обмен технологиями и достижениями в медицине и биологии. Я уже про культурный обмен не говорю… Может, в чем-то мы и отстаем от ведущих космических держав, но что касается психо — эмоциональной сферы… попробуй еще нас догони.
Меня опять занесло не в ту степь. Надо срочно приземляться. Надо немедленно выяснить, кто такой Рай и зачем был нужен Леону и Роуди. Тогда станет окончательно ясно, как себя с ним вести.
Я вытерла слезы и двинулась на балкон к «специальной парочке». Парочка, кстати, подобралась в лучших традициях жанра: «хороший дядя — плохой дядя». Сначала обратилась к хорошему:
— Аркадий, это нечестно. Я адекватный взрослый человек и заслуживаю соответствующего отношения.
Они смотрели на меня с нескрываемым любопытством. Ответил почему-то Сергей, выпалив на мои слова давно заготовленную фразу:
— Рай — военный летчик, пострадавший в результате авиакатастрофы, и прошедший не очень качественное лечение за границей. У него до сих пор есть небольшие проблемы с психикой. Он считает себя хищным зверем.
Вот так — просто и ясно. Никогда еще мне не было так стыдно за свою восторженную глупость-мечту о внеземном друге. Хорошо, что на балконе темно, потому что я, кажется, покраснела и растерялась до немоты.
А тут еще сзади подошел Рай, довольно бесцеремонно отодвинул меня в сторону и зашипел, наступая на Сергея:
— Зачем ты ее пугаешь? Я бы сам объяснил.
— Я всего лишь сказал Еве, что вы попали в авиакатастрофу… — Сергей талдычил свою заготовку прямо как попугай, медленно пятясь от надвигающегося Рая.
И тут подал голос Аркадий. Ласково-примиряюще, словно гипнотизировал голосом.
— Ева думала, что ты прилетел к нам с другой планеты. Космический путешественник — прямо как Незнайка во второй книге Носова о приключениях коротышек из Цветочного городка на Луне. Ева, ты помнишь эту чудесную историю? Отличная книжка. Я в детстве обожал, от корки до корки взахлеб.
Мне стало смешно и грустно одновременно. Но грусть перевесила. Да они оба издеваются над нами. Дергают нас, как марионеток за ниточки, захотели — забрали и увезли в другой город, согласны мы или против — им не важно.
«Партия сказала — надо, комсомол ответил — есть!» И ведь ничего не объясняют, не снисходят до простого человеческого разговора, будто мы — низший сорт, а они приближены к особой высшей касте и могут судьбы вершить. Вот что самое обидное!
Я судорожно вздохнула, пытаясь подавить закипающие внутри слезы. Рай крепко обнял меня, прижимая к себе. Я уткнулась носом в рыжие завитушки на его голой груди и вдруг почувствовала, что нам непременно надо держаться вместе, что мы теперь одни против всех.
Теперь, когда я поняла, что Рай обычный мужчина без всякого там инопланетного флера, он стал мне гораздо ближе и роднее. У него в жизни произошла трагедия, ему нужна поддержка и сочуствие. И пусть он что угодно болтает о единственном предназначении женщины для продолжения рода. Все-таки попробую с ним подружиться. Развею, так сказать, его домостроевские мифы.
Я осторожно освободилась и шагнула с балкона обратно в комнату. У меня, конечно, было еще немало вопросов к «сладкой парочке», что продолжала курить на балконе, но при Рыжем говорить на серьезные темы бесполезно. Придется потихоньку выведывать оставшиеся тайны самой. Только спросила Аркадия напоследок:
— А Ольга уже ушла? Она не здесь будет ночевать?
— Нет, у нее своя квартира в городе. Оля думала, ты уже спишь и не стала прощаться.
И вот мы с Раем остались одни в выделенной для нас спальне. Когда в своей короткой туничке я забралась под одеяло, сердце сильно заколотилось. Я ни с одним мужчиной кроме Олега не лежала так близко. Ситуация для меня сейчас выходила за рамки стандартной.
Ну что ж, как-нибудь скоротаем эту ночь, а завтра уже нас заселят в обещанный комфортабельный коттедж, где, надеюсь, у меня будет собственная неприкосновенная кровать. И на ней никаких рыжих летчиков!
Я лежала на боку и таращилась в темноту. Какой тут сон, если за твоей спиной раздается непонятное довольно громкое «тарахтенье — урчанье», тот самый звук, что я слышала от Рая еще в своей злополучной ванной. Не могла долго молчать.
— Зачем ты так делаешь?
Мне показалось или он немного смутился, потому что ответил непривычно тихо:
— У меня получается само, когда ты рядом и я чувствую твой запах. А сейчас к нему примешивается запах крови и мне особенно хочется тебя оберегать. Ты маленькая и нежная.
Я рывком села на кровати, стянув на себя одеяло, потому что для соседа по кровати предназначался отдельный плед. Рай совсем не понимает… Сейчас он перешел все допустимые нормы приличий и такта. От меня не может ничем пахнуть, я принимала душ, я чистая.
— Пожалуйста, без обид, но я хочу, чтобы ты ушел. Я буду спать одна, это мое желание и право. Я спасла тебе жизнь, ты должен хоть немножечко меня уважать.
— За что ты меня гонишь, женщина? — игривые нотки в его голосе только усилили неприязнь.
— Ты бы еще сказал — «скво»!
Нет, надо успокоиться, мне же четко сказали, парень не в себе, у него серьезная психотравма и, вероятно, на этой почве раздвоение личности. Он себя считает диким зверем, а для них такая прямолинейность совершенно обычное явление. Как и отличный нюх, кстати. А что? Самоубеждение великая вещь.
Я слышала историю художника, у которого кровоточили кисти рук, когда он писал картину о распятии Христа. Вот что значит проникнуться темой!
Значит, и к Раю мне надо быть снисходительней, терпение проявить. Я сменила гнев на милость и вернулась в горизонтальное положение.
— Не надо больше про кровь. Это
