Владычица снов. Книга первая - Джонатан Уайли

— Будь умницей, попей еще молочка! — Нянюшка проследила за тем, чтобы девочка допила кружку до конца. — Только ни с кем не говори на эту тему, Ребекка. Пусть это будет нашей с тобой тайной. Понятно?

Ребекка вновь кивнула. Возложенная на нее ответственность заставила ее почувствовать себя страшно взрослой.

— Но она ведь поправится, правда? — спросила она у нянюшки напоследок.

— Конечно, солнышко! Конечно. Ну а теперь допивай молочко — и на боковушку.

Какие-то нотки в последних словах нянюшки вновь насторожили Ребекку, но она послушно выпила остатки питья и шмыгнула под одеяло. Нянюшка забрала пустую кружку и вышла прочь.

— Спи спокойно, моя сладкая, — попрощалась она, затворяя за собою дверь.

Какое-то время Ребекка пролежала, глядя в потолок. Стоявшая на ночном столике свеча озаряла его слабым светом, но глаза девочки сейчас ничего не видели, в ее сознании клубились совершенно иные образы.

Много лет спустя она сообразила, почему той ночью ей удалось так безмятежно уснуть: к этому времени она была уже более чем хорошо знакома с разнобразными порошками, приготовленными нянюшкой, и с воздействием, которое они оказывали.

Едва продрав глаза на следующее утро, она обнаружила, что на краешке ее кровати сидит Эмер.

— Проснулась, соня несчастная! — заорала подружка, увидев, что ресницы Ребекки затрепетали. — Скоро уже обедать пора!

— А что ты здесь делаешь? — сонно щурясь, поинтересовалась Ребекка.

— Нянюшка велела мне прийти к тебе, — ответила Эмер. — Сказала, что тебе непременно захочется с кем-нибудь поговорить.

И тут Ребекка сразу же вспомнила о ночной беседе. И сразу же у нее неприятно заныло в желудке. Она выскочила из постели и, как была в ночной рубашке, подбежала к дверям и отворила их.

— Что ты делаешь? — окликнула ее Эмер.

— Я хочу к мамочке!

— Нельзя!

Ребекка замерла на месте.

— Но почему?

— Потому что она рожает.

— Нет! Этого не может быть, — огрызнулась Ребекка. — Слишком рано. Дети сами решают, когда им приходит пора появиться на свет.

— И все-таки так оно и есть! Я слышала, как твой отец во весь голос орал об этом.

Подруга произнесла это с такой уверенностью, что Ребекка поневоле смирилась с правотой ее слов.

— Ну и что же он орал? — тихим голосом осведомилась она.

— Он орал: раньше или позже, главное, чтобы он родился нормальным, поняли?.. А потом с багровым лицом вышел из комнаты и отправился прочь.

Эмер все еще сердилась из-за того, что к ее словам поначалу отнеслись с недоверием, она даже не заметила того, что личико ее подружки побелело от страха.

— Я хочу к мамочке, — тихо вздохнула Ребекка и тут же помчалась по коридору.

После недолгого размышления Эмер последовала ее примеру, и обе девчушки очутились у дверей в комнату баронессы почти одновременно. Крик боли, донесшийся из глубины комнаты, заставил их замереть на месте. Затаив дыхание, они прислушались к тому, что происходило за дверью, но услышали лишь короткие восклицания ободрения и поддержки и звон стекла. Потом раздался голос нянюшки: «Вот, выпейте это». Затем девочки услышали странные звуки, смысла которых не сумели определить, потом из комнаты донесся новый вопль. Услышав его, девочки аж подпрыгнули на месте, Ребекка даже заплакала. Чуть спустя принялась всхлипывать и Эмер. Должно быть, их плач услышал кто-то из находившихся в покоях у баронессы. Дверь слегка приотворилась, на них из комнаты посмотрела повивальная бабка. Лицо у нее было усталым и бледным.

— Ребекка, живо разыщи отца и приведи его сюда, — распорядилась она. — Эмер, отправляйся на поиски вместе с нею!

Девочки какое-то время постояли молча, уставившись на нее, затем Ребекка отвернулась и бросилась бежать, а Эмер помчалась следом. Барона они отыскали в кабинете, от него несло как от винной бочки, да и в руке у него был кубок. Он рассерженно посмотрел на запыхавшихся и зареванных малышек, но не сказал ни слова. Да и Ребекка не могла заставить себя заговорить, она вновь расплакалась. Сообщение барону пришлось передать Эмер.

— Нянюшка велела вам живо туда, — выдохнула она. — Ребеночек родится.

— Мне это отлично известно! — рявкнул барон. — Я провел там половину нынешней ночи. — Он допил кубок до дна и зашвырнул его в дальний конец комнаты. Тот упал на пол с грохотом, еще сильней перепугавшим Ребекку. Барон Бальдемар невесело рассмеялся. — «Живо туда», — насмешливо передразнил он. Затем бросился вон из комнаты, покачиваясь на ходу и едва не налетев на закрытую дверь. Девочки кинулись было вдогонку, но их остановил сердитый возглас барона: — Оставайтесь здесь, обе! — выкрикнул он с какой-то особенной злобой в голосе. — И без вас там поганых баб полно!

На какое-то время девочки застыли на месте в кабинете барона, даже не осмеливаясь взглянуть друг дружке в глаза. Но Ребекке слишком сильно хотелось повидаться с матерью, поэтому она все-таки выскользнула из комнаты. Эмер, справившись со страхом, последовала за ней.

Когда Ребекка прибежала в материнские покои, дверь, ведущая в спальню баронессы, была широко распахнута. В комнате, у кровати, стояли три повивальные бабки, а в постели с самым безмятежным видом лежала баронесса. Лицо у нее было бледным и прозрачным, как тончайший фарфор. Бальдемар, подбоченясь, стоял в изножье кровати спиной к дверям.

— Ну и?.. — потребовал он ответа, и его громкий и грубый голос прозвучал особенно громко и грубо в тишине, которая стояла в спальне.

— Она жива, но очень слаба, — доложила одна из повитух.

— Да при чем тут она? Мальчик… — заорал барон. — Что с мальчиком?

— У вас родилась девочка, — спокойным голосом сообщила ему нянюшка.

Наступила чудовищная тишина.

— Боги! — простонал затем барон сквозь стиснутые зубы. — Выходит, напрасная трата времени!

После чего тишину нарушил лишь судорожный вздох Ребекки.

— А еще рожать она сможет? — спросил барон.

Этого мы сказать пока не можем, — ответила одна из повивальных бабок.

Но барон даже не дослушал ее. Резко повернувшись, он бросился прочь из комнаты, лицо его исказила гримаса бешеной ярости.

— Но, господин мой, ваша жена…

Слова, выкрикнутые повитухой ему вдогонку, не возымели никакого действия.

В это мгновение Ребекка поняла, что именно имела в виду нянюшка, утверждая, что баронессе сейчас понадобится вся любовь, которую кто-либо будет способен ей уделить. Пройдут долгие годы, прежде чем уже подросшая девушка сумеет оценить подлинный смысл этих слов, но и сейчас она по наитию поняла их.

Ребекка вбежала в комнату, почти не обратив внимания на гнилостный тошнотворный запах, стоявший здесь, и направилась прямо к матери. Глаза баронессы были широко раскрыты, но взгляд пуст и рассеян, дышала она тяжело и хрипло.