Мушкетеры (Сошедшие с неба) - Валентин Рич

Глава пятая

КРАЖА СО ВЗЛОМОМ

— Чушь! — воскликнул Тарасюк. — Дикая чушь! Древние не знали железобетона!

— Вы совершенно правы! — раздался рядом незнакомый голос.

Тарасюк обернулся. Около него стоял высокий, очень худой человек в белой рубашке и грубых парусиновых брюках...

— Фернан Гизе, спелеолог! — представился он и протянул Григорию сухую, коричневую от загара руку. — А вы, надо полагать, господин Белов?

— Не совсем, — осторожно ответил Григорий. — Моя фамилия Тарасюк, профессия — археолог, постоянное местожительство — Москва.

— Если вам нужна пирамида, то вы опоздали, господин Тарасюк.

— Вижу, — пробурчал Григорий. — И всего на каких-то несчастных два часа... Ночью полиция никого не пускала в Хирбет, а у этой шайки был отличный транспорт!.. Ума не приложу — кому понадобилось подменять пирамиду?

— У вас нет никаких подозрений?

— Абсолютно! — твёрдо сказал Тарасюк.

— А у меня есть, правда очень смутные. Настолько смутные, что не стоило бы никому и говорить о них. Но раз вы почти Белов, — улыбка мелькнула в глазах Фернана и сразу же исчезла, — раз вы почти Белов, то вам скажу. Пирамиду могли подменить те самые люди, которые наложили руку на пещеры...

— Вы имеете в виду кувшины с золотом?

— Если бы с золотом! — рассмеялся Фернан. — О чём вы говорите?

— Шофёр, вон тот самый, — Тарасюк показал в сторону машины, — рассказал мне, что здесь в пещерах нашли кувшины с золотом.

— Бедняку везде мерещится золото!..

— Что же было в пещерах?

— Не знаю. Но там могли быть древние рукописи. Манускрипты, которым нет цены.

— И вы знаете что-нибудь о тех, кто это сделал? — спросил Тарасюк.

— Очень мало, — вздохнул Фернан. — Знаю, что без сговора с властями тут не обошлось. Пока они работали в горах, доступ туда был закрыт. Так же, как сегодня, по вашим словам, сюда. А ещё знаю, что месяца полтора назад, в ту самую ночь, когда перекрыли дороги в горы, из сейфа отца Филиппа — настоятеля здешнего монастыря — исчез очень древний манускрипт...

— Случайно, не тот, что попал потом в печать?

— Случайно, тот. Точнее, украли оригинал. А газета напечатала фотокопию, которую я им послал. Благодаря стечению некоторых обстоятельств у меня оказалась копия, которой я сначала не мог распоряжаться. Но кража развязала мне руки.

Тарасюк не понял связи между похищением оригинала и публикацией копии, но промолчал.

— Ну, рукопись — это я ещё понимаю, — сказал он, помедлив. — Древние манускрипты дороже золота... Любая шайка, узнав о них, могла захотеть поживиться. И даже подкупить полицию. Но пирамида! Кому нужны три тысячи тонн битого камня? Представляю себе, что осталось от пирамиды!..

— Что и говорить, — усмехнулся Гизе. — Опять кража со взломом!

— Подождите! — Григорий взял его за руку. — Может быть, она была сделана из особого камня?

— Какой там особый, — отмахнулся Фернан. — Обыкновенный песчаник. Точно такой, как любой здешний камень. Хоть этот!

Он нагнулся и поднял небольшую жёлтую плитку.

— Но тогда на кой же чёрт? — Тарасюк принялся шагать взад и вперёд вдоль железобетонной пирамиды. — Ничего не понимаю!..

Несколько минут он молча вышагивал, потом спросил Фернана:

— Вы побывали в этих пещерах?

— Конечно!

— До них или после них?

— К сожалению, после. Впрочем, мой конёк — наскальные рисунки. Так что я всё равно мог и раньше не найти того, что нашли они.

— А по виду пещер нельзя было представить себе, что за люди там орудовали?

— Можно. Вероятнее всего, археологи. Всё там было перерыто самым квалифицированным образом...

— Неплохо! — проговорил Тарасюк. — Загадки множатся. Уже набралась целая коллекция. Давайте-ка посчитаем...

Фернан одобрительно кивнул.

— Загадка первая, — сказал Тарасюк. — Кто искал в пещерах древние рукописи и почему для него стали оцеплять горы? Вторая загадка: кто украл пирамиду? Третья загадка: зачем украли пирамиду? Весёлая жизнь!

— Жизнь как жизнь! — усмехнулся Фернан. — Поедемте ко мне, я покажу вам ещё одну загадку. Четвёртую. Кстати, в моей гостинице есть свободные номера. Судя по вашему виду, вы прямо с дороги. Не так ли?..

— Знаете, Грегори, — говорил Фернан, ставя перед Тарасюком дымящуюся чашку чёрного кофе, — ведь я был уже близок к отчаянью. Почти год проторчать в Хирбете в надежде отыскать пещеры! А когда эти пещеры обнаружены, не найти в них ничего. Но теперь... Это как чудо — рассказ мальчишки о быках...

— Мне тоже нравится ваша история с быками, — улыбнулся Тарасюк. — Но не потому что быки, а потому что Саммили.

— То есть? — не понял Фернан.

— Видите ли, когда Белов предполагает, что космический корабль опустился в мёртвую пустыню, — это одно. Но если окажется, что пустыня была в те времена очагом человеческой цивилизации, — это совсем другое. Ваши быки — это, может быть, недостающее звено между саммилитами и Хирбетской пирамидой. И знаете, что я думаю? Надо искать в Саммили не только быков. Мало ли, что там... Верно?

— У вас разыгралась фантазия, — мягко сказал Фернан. — Не надо спешить с выводами. Даже если ваш коллега Белов в принципе прав, то сейчас ещё слишком мало фактов, чтобы что-то утверждать. Вам нужно собирать факты.

— А я был уверен, что вы наш сторонник! — разочарованно протянул Тарасюк. — Значит, вы гуляли ни свет ни заря у пирамиды просто из любопытства?

— Нет, не просто. Я совершенно согласен с уважаемым господином Беловым, что саммилиты и Хирбетская пирамида загадочны и что интересно попробовать раскрыть их тайну... Только надо сохранять хладнокровие. Кстати, я ведь обещал ещё одну загадку. Прошу извинить!

Он вышел из комнаты и несколько минут спустя снова появился, держа в руках деревянный ящик, по-видимому, очень тяжёлый.

Опустив ящик на пол, Фернан открыл обитую изнутри толстым войлоком крышку.

— Смотрите, что нашёл Халид в одной из пещер ещё до того, как в ней побывали неизвестные грабители...

Тарасюк наклонился над ящиком и увидел круглый предмет, покрытый чёрно-зелёной коркой.

На плоско срезанном торце кое-где поблёскивал жёлтый металл.

Минут десять он пристально рассматривал содержимое ящика. Потом выпрямился и задумчиво проговорил:

— Да не осудит меня учёная братия, но ведь это не что иное, как книга. Самая настоящая древняя рукопись, только по чьей-то странной прихоти изготовленная из меди... Вы не пробовали развернуть её?

— К сожалению, пытался. И чуть было не совершил преступления. Отогнутый край сразу же превращается чуть ли не в пыль. Здесь почти не осталось металла — сплошная окалина.