Мушкетеры (Сошедшие с неба) - Валентин Рич

Валентин Рич, Михаил Черненко

Мушкётеры

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

ОТКРЫЛАСЬ ДВЕРЬ, И В КОМНАТУ ВОШЕЛ НЕИЗВЕСТНЫЙ

Честное слово, мы не хотели начинать свою книгу фразой, с которой начинается добрая половина всех приключенческих романов, повестей и рассказов. Это получилось помимо нашей воли.

Каждый, кто хоть раз в жизни написал что-нибудь — скажем, классное сочинение или заметку в стенгазету, — отлично знает, что самое трудное придумать начало. Вероятно, если бы можно было начинать сразу с середины, то знаменитых писателей стало бы куда больше, чем сейчас.

Но даже те, кому довелось на своём веку написать сто классных сочинений и тысячу заметок в стенные газеты, вряд ли представляют себе, как трудно выбрать начало, если пишешь не один, а вдвоём.

Когда все события, происшедшие с героями этой книги, стали известны авторам во всех подробностях, между ними состоялся такой разговор:

— Давай начнем с того, как Халид попал в таинственную пещеру. Когда я был ребёнком, я до смерти любил читать про мальчишек, попадающих в пещеры.

— Ты был несовременным ребёнком. Вот когда я был ребёнком, все мои друзья больше всего на свете любили читать про шпионов. Так что начнём со Смита, с того, как он...

— Постой! Разве дело в Смите? Кто такой этот Смит? Пятая спица в колесе! Давай брать быка за рога! Напишем сразу же о том, как Майя обнаружила в ущелье...

— Тоже мне бык! Главное — не кто нашёл, а что нашли. Почему бы не начать прямо со звезды?..

— Начать с конца? Чтобы каждый уже в начале книги узнал, чем всё кончилось? Какой же дурак станет читать дальше?!

— Что же ты предлагаешь?

— Я предлагаю начать с того, как Халид попал в пещеру... Когда я был ре...

— Ты был несовременным ре...

И так далее.

После того как вся эта пластинка прокрутилась два раза, мы решили посоветоваться с одним очень опытным человеком.

Очень опытный человек выслушал нас с мудрой улыбкой и спросил:

— Ну, а на самом деле с чего всё началось?

— С Серёгина! — ни минуты не раздумывая, воскликнул один из нас.

— С того, как открылась дверь и в комнату вошёл неизвестный! — моментально добавил другой.

— Вот и хорошо, — ласково сказал опытный человек. — Как было, так и пишите.

Открылась дверь — и в комнату вошёл неизвестный.

Это случилось в субботу, 5 февраля 196... года, в 14 часов 59 минут по московскому времени. Именно такое время показывали стрелки часов, взглянув на которые Леонид Серёгин с удовольствием подумал, что рабочий день в редакции кончается ровно через минуту. И что через две минуты он уже будет мчаться к автобусу, идущему на лыжную базу.

Он запер ящики письменного стола и, услышав стук двери, поднял глаза.

Перед Серёгиным стоял невысокий худощавый человек лет двадцати пяти с удивительно знакомым лицом. Не могло быть никаких сомнений, он много раз видел эти весёлые, умнейшие, чуть навыкате глаза, курчавые с рыжинкой волосы, энергично сжатый рот.

«Возможно, что сам Пушкин был ещё больше похож на свои портреты, пронеслось в голове у Серёгина. — Но даже ближайшие родственники поэта наверняка походили на него гораздо меньше, чем этот посетитель».

— Здравствуйте, — сказал вошедший.

— Здравствуйте, — машинально произнес Леонид, не отрывая взгляда от взлохмаченных кудрей незнакомца. — Вам, очевидно, нужен отдел поэзии, а здесь...

Губы у вошедшего чуть дрогнули, словно он хотел улыбнуться, но потом удержался.

— Я думаю, в наше время он занимался бы не стихами, а кибернетикой или радиоэлектроникой. Впрочем, поручиться не могу. Но мне нужен именно ваш отдел.

Незнакомец шагнул к столу и положил на него жёлтый портфель такой толщины, что в нём спокойно могли поместиться «Евгений Онегин», «Капитанская дочка», «История Пугачевского бунта» и ещё десяток книг.

Серёгин с ужасом смотрел на посетителя. В редакции нельзя сказать: «Простите, товарищ, рабочий день окончен, зайдите завтра». Завтра, по всей вероятности, уже будет поздно: либо устареет новость, которую принёс посетитель, либо сам он окажется уже не в Москве, а где-нибудь на Дальнем Востоке.

С видом обречённого Серёгин показал обладателю гигантского портфеля на кресло.

Рукопись, которую вытащил незнакомец, оказалась неожиданно тонкой каких-нибудь пять-шесть страничек, сколотых скрепкой.

«Если умело взяться за дело, — подумал Серёгин, — вечер можно ещё спасти!»

И не глядя перевернул первую страницу. Всё равно все авторы, как правило, приступают к сути дела только на второй, — на первой они ещё только собираются с духом.

На второй странице Серёгин прочел:

«...рабль, управляемый Обладателями Разума из далёких областей космоса, побывал на нашей Земле...»

— Очень интересно, очень! — произнёс он как можно любезнее. — Но научной фантастикой занимается не отдел науки, а отдел художественной прозы. Так что простите...

Серёгин развёл руками и приподнялся, как бы заканчивая разговор.

— Так что простите, — повторил Серёгин, — но я ни чём...

Однако незнакомец и бровью не повел.

— Уже простил, — не спеша произнёс он. — А теперь, пожалуйста, прочтите мою статью.

— Статью? — с плохо скрываемым раздражением спросил Серёгин. — Статью о том, что корабль из космоса посетил Землю?

Незнакомец невозмутимо кивнул головой.

«Человек со странностями, — подумал Серёгин. — По меньшей мере со странностями. Глаза блестят и волосы взлохмачены. Надо поосторожней. Главное, не вступать в спор. Сделать вид, что всё в порядке».

— Ну что же, — бодро сказал он. — Хорошо! Оставьте вашу статью. Мы с ней внимательно ознакомимся, обсудим с товарищами и тогда дадим вам знать.

Серёгин поднял глаза и встретился с пристальным взглядом посетителя.

Что бы ещё такое сказать ему?..

— Можете не сомневаться, вашу статью прочтут со всей доброжелательностью... Кстати, нет ли у вас какого-нибудь флажка с Большой Медведицы? Знаете, вымпела или значка, оставленного этими самыми... о которых вы пишете. Если есть, берите портфель и выкладывайте!

Серёгину очень понравилась собственная мысль. Главное, быть с этим гражданином логичным до конца. Он слышал когда-то, что нет никого логичнее сумасшедших.

Действительно, посетитель принял эти слова как должное. Он снял портфель со стола, поставил его на колени, щёлкнул одним из многочисленных блестящих замков и мгновение спустя положил на рукопись небольшой предмет — что-то вроде лампочки от карманного фонарика.