Песня любви - Диана Гроу

— Я склонен рискнуть.

В колеблющемся свете коптилки его улыбка пьянила ее, как темный эль. Она с усилием заставила себя отвести взгляд.

— Ну давай, Рика. Спой песнь о любви.

Она мысленно пробежала свой запас таких песен и наконец выбрала наименее эротичную.

— Ладно, — кивнула она. — Ты услышишь историю Рагнараи Сванхильды, парочки обреченных любовников.

— Обреченных любовников? — повторил он, скривившись. — Почему меня это не удивляет?

И когда она нахмурилась, махнул рукой:

— Давай рассказывай, пожалуйста.

— Рагнар полюбил Сванхильду, красивую девушку с Гебрид, и она ответила на его любовь. Он просил ее руки, и поскольку его отец был о Рагнаре высокого мнения, их брак был заключен. В положенное время они поженились, и он забрал ее в свой дом на продуваемом ветрами утесе над морем.

— Значит, у него была земля? — уточнил Бьорн, отхлебывая из рога.

— Да. Это был свадебный подарок отца Сванхильды. — Рика зевнула, борясь с желанием прислониться к сильному теплому плечу. — И Рагнар построил там дом для жены, высокую башню, чтобы она могла наблюдать, как прибывают и уходят корабли.

— На что была похожа эта земля? — спросил Бьорн мягко и задумчиво.

— Для этой истории это не так важно.

— Притворись, что важно, и опиши ее мне. — Он закрыл глаза.

И Рика подумала, что он представляет себе, какой была бы его собственная земля, если бы судьба не сделала его вторым сыном.

— Это была хорошая земля, красивая и богатая. Солнце и дождь падали на нее в равных долях, как горе и радость должны выпадать каждой жизни.

— Ммм, — почти промурлыкал он довольно. Глаза его вдруг открылись; и он посмотрел на Рику: — И камней не было?

— Никаких камней, — подтвердила она. — И каждое семя, брошенное в эту землю, возвращалось сторицей.

Он снова закрыл глаза, явно удовлетворенный ее описанием.

— Это, кажется, было чудесное место. И потом они были счастливы?

— О да. Всю первую зиму они страстно пили из рога любви и наслаждались друг другом.

Так как он закрыл глаза, она могла безбоязненно изучать его профиль. Темные ресницы лежали на высоких скулах. Ее взгляд привлек его полногубый рот, и Рика с трудом перевела взгляд дальше. Прямой нос, твердый подбородок. Надо отдать должное: у него были приятные черты лица.

Лицо Бьорна было волевым… честным. Она решила, что смотреть на него — одно удовольствие. Сердце Рики дрогнуло, и она вдруг задумалась над тем, что стало бы с ними, если бы она не увидела Бьорна впервые над телом отца.

Он открыл глаза.

— А потом наступила весна. — Рика поспешно вернулась к своему рассказу, решив больше не разглядывать Бьорна… — И пришла пора Рагнару присоединиться к своим братьям-викингам и отправиться в поход.

— Разумеется, после весенней посевной, — произнес Бьорн, еле сдерживая улыбку, тронувшую уголки его рта.

— Да, конечно, — улыбнулась она в ответ, несмотря на твердую решимость не делать ничего подобного. — Но Сванхильда затосковала. «Как я узнаю, что с тобой?! — воскликнула она. — Ты можешь быть ранен… или заболеть». Тогда Рагнар, который был очень умным, придумал способ обмениваться вестями на расстоянии. Он сделал два белых флага и два черных, дал ей по одному флагу каждого цвета, а потом сказал: «Следи за моими драккарами в проливе. Если со мной будет все в порядке, я подниму белый флаг. Если у тебя все хорошо, вывешивай на башне белый флаг, чтобы мое сердце тоже не беспокоилось».

— Это хороший план, — заметил Бьорн, глубоко вздыхая. Напряжение оставило его тело, и плохой сон, казалось, куда-то испарился.

— Так поначалу и было, — продолжала Рика. — Но когда пошли недели, за ними месяцы, а Рагнар все не возвращался домой, а лишь заплывал ненадолго время от времени, сердце Сванхильды ожесточилось. Она рассуждала так… Когда викинги отправляются в походы, они оставляют свои сердца дома, а уплывают лишь их тела. Но если Рагнар не возвращается, то не забыл ли он о ней в объятиях английской девушки? И решила его испытать.

— Ох, это никогда не приводит к добру, — покачал головой Бьорн.

Рика укоризненно поджала губы, а потом продолжила рассказ:

— Когда она заметила приближавшийся драккар, то вывесила на башне черный флаг и поспешила на берег. Там она улеглась на песок и велела служанкам плакать над ней, как над мертвой.

— Хм! — выгнул бровь Бьорн. — Определенно плохая идея.

Рика продолжала, не обращая внимания на его слова:

— Рагнар издали увидел черный флаг, бросился в море и поплыл к берегу, стремясь обогнать корабль. Шатаясь, выбрался из воды и увидел свою любовь вроде бы мертвую. Клич берсеркера сорвался с его уст. Он выхватил кинжал и, прежде чем кто-либо успел его остановить, вонзил его себе в сердце и упал замертво.

— Я так и знал, что испытывать этого мужчину было плохим делом, — кивнул Бьорн с самодовольной улыбкой.

Рика закатила глаза и покачала головой:

— Ты хочешь дослушать конец истории или нет?

— Да, пожалуйста.

— Сванхильда вскочила…

— Зная, что поступила неправильно, — уточнил Бьорн.

— Да, зная, что поступила дурно, — передразнила его интонацию Рика. — Но ничего нельзя было исправить. Рагнар уже умер… Тогда она вытащила кинжал из его груди, поцеловала любимого в холодные губы и вонзила кинжал в собственное сердце…

— Его губы еще не успели остыть, — уточнил Бьорн.

— Может, в следующий раз ты сам расскажешь эту историю?

— Нет, продолжай, пожалуйста. — Он откинулся назад, явно наслаждаясь ситуацией. — Прости, что перебил тебя.

— Она вытащила кинжал из груди мужа, поцеловала его в холодные губы, — повторила Рика, — и вонзила кинжал в собственное сердце.

— Да-а, нет ничего лучше парочки мертвых любовников, если хочешь повеселить человека, — с насмешкой покрутил головой Бьорн.

— Ты сам хотел услышать любовную историю, — напомнила она ему.

— Хотел. Спасибо тебе, Рика. Думаю, что теперь смогу заснуть. — Он в последний раз предложил ей глотнуть эля, а когда она помотала головой, осушил рог до дна. — Ты знаешь, в чем была истинная проблема Рагнара и Сванхильды?

— Как я понимаю, ты собираешься мне это объяснить.

— Своевременность.

И когда Рика скорчила рожицу, продолжил:

— Если бы Сванхильда открыла глаза на миг раньше, трагедии можно было бы избежать. Главное всегда и во всем — своевременность. Она меняет ход битвы. Она определяет, погибнут посевы или расцветут. Для всего под солнцем есть подходящее время. Если пропустить момент для чего-то, что должно произойти, не использовать его, то он никогда не повторится вновь.