Узор счастья - Людмила Синицына

Сердце Светланы защемило при этих словах. И она почему-то вспомнила, что произошло на следующий день, после того как она похоронила их любимца. Костя вырос перед ней неожиданно, как привидение, и протянул букет роз. Глядя на его руку с цветами, Светлана не могла разобраться в своих чувствах. Ей казалось, будто она увидела нечто такое, что вызвало у нее странную тревогу. «Прости, пожалуйста, но будет лучше, если ты отдашь цветы другой девушке. Я их не заслужила», — проговорила она и зашла в дом. Костя за ее спиной что-то буркнул — кажется, выругался. Потом швырнул букет на землю, повернулся и ушел.

Елена Васильевна со второго этажа увидела, что возле калитки валяется дорогой букет роз. Но не стала спрашивать у Светланы, откуда они, — наверное, догадалась. А Света целый день ходила в странном смятении. Отчего ей было не по себе? Что произошло? И только к вечеру она вдруг сообразила: царапины на руке Кости. Их было ровно пять...

«Ну и что?» — попыталась переубедить она себя.

Но не выдержала и подошла утром к букету. Шипы торчали в разные стороны — такие же острые серпики, как когти Грэя. У них в городке таких роз он не мог купить, наверное, съездил в районный центр. И по дороге вполне мог оцарапаться...

Прочитав про то, что сердобольная Нина Павловна «видела» Грэя, Светлана снова ощутила смутное беспокойство. Но она отогнала его, как глупое и беспочвенное. Сегодня даже воспоминания о Косте не могли поколебать ее радости.

Глава 4

В комнате она жила с Юлей и Снежаной. В первый день, когда Светлана и Снежана разложили вещи, Юля демонстративно разделась и прошлась по комнате так, чтобы они видели протез. Потом так же демонстративно с грохотом отстегнула его и затолкала под кровать.

И Снежана и Светлана все поняли. Утром Юля вставала раньше всех, чтобы успеть в душевую, когда там еще никого не было. А Светлана задумалась над тем, как Юля будет ходить на занятия зимой, в гололед? Видимо, им со Снежаной придется сопровождать ее.

Когда Юля возвращалась, в душ шла Светлана. И включала сначала холодную, потом горячую, а затем снова холодную воду. К этому ее тоже приучила Елена Васильевна: «Моя мама рассказывала, как по утрам классная дама выстраивала их и вела умываться. А в бочке с водой за ночь нарастала корочка льда. И они набирали кувшинами эту ледяную воду, раздевались до пояса и мылись. И меня к этому приучала. А ты как думала? Что из нас неженок воспитывали? Белоручек? Ничего подобного. Да и мой отец, а твой, соответственно, прадедушка, рассказывал мне, как во время долгих переходов в их корпусе офицеры брали себе винтовки уставших солдат. Вот так-то».

Последней из постели выбиралась пышная, нежная Снежана, она сладко потягивалась и обводила сонными глазами стол: готов ли горячий чай или кофе? Юля сначала чуть презрительно щурилась, глядя, как неохотно та встает. Но через неделю они уже притерлись. Выработали удобный для всех троих режим. И были довольны друг другом.

Светлана с утра пила настои трав. На чай и кофе она не решалась тратить деньги. Московская вода с непривычки казалась ужасно невкусной, отдавала хлоркой. К счастью, домашние вложили Снежане в сумку пакет с лесными травами. Снежана траву терпеть не могла и долго уговаривала Свету забрать «дурацкое сено»...

Приложив кружку к губам — она была уже не такой горячей, она вдохнула душистый запах, сделала глоток и начала учить слова из английского текста. Вернее, не слова, а сразу фразы. «Отдельные слова, как капельки дождя, раз — и впитались в землю. Их потом оттуда никакими силами не выковырять. А фразу вытаскиваешь, как ведро из колодца — полную смысла и оттенков, — как-то посоветовала Елена Васильевна. — Наша учительница в гимназии требовала, чтобы мы заучивали текст целиком. И знаешь, это возымело свое действие».

С Еленой Васильевной Светлана выучила французский как-то незаметно, с самого детства, когда бабушка разговаривала с ней, читала детские книжки, распевала песенки. Английский Светлана учила в школе. Но после французского он казался проще. Никаких склонений, никаких падежей. Она второй раз пробежала абзац глазами и начала его пересказывать про себя. Небо за окном еще более посинело. Оно стало такого же цвета, каким был костюм на Максиме... Поймав себя на этом сравнении, Света застыла с кружкой у губ.

— Ты чего улыбаешься? — спросила Снежана, затягивая под одеяло теплый свитер, чтобы он согрелся.

Вода в кружке с кипятильником снова забурлила. Поскольку Светлана вставала раньше, она, не навязывая Снежане своего ритма, взяла на себя добровольную обязанность кипятить для нее воду, чтобы та могла, проснувшись, сразу выпить кофе, который приводил ее в чувство. Но в этот раз, задумавшись, Светлана не слышала, как в кружке начала клокотать и выплескиваться вода.

— Да дерни ты его из розетки! — сказала Юля, видя, что Светлана продолжает сидеть, глядя куда-то вдаль.

— Что? — переспросила Света, словно очнувшись ото сна.

Юля более внимательно посмотрела на нее:

— Ты не... — она хотела спросить «не заболела ли», но сияющие глаза Светланы, весь ее вид свидетельствовали об обратном. — Ну все понятно, — заключила Юля, — дело ясное, что дело темное.

— Что ясное? — Снежана, сразу оживившись, быстро вытащила голову из свитера и продела руки в рукава. — Что темное?

— Это я английские глаголы повторяла наизусть, — объяснила Светлана, стряхивая с себя оцепенение.

— Ну да, — радостно закивала Снежана, угадывая, на что намекала Юля. — Если бы от английских глаголов люди так светились, то на улицах можно было бы не включать фонари, — улыбнулась она, присмотревшись к подруге.

В самом деле, что-то с ней творилось не то, поняла Светлана, когда обнаружила, что улыбается и всем прохожим на улице. Все казались ей такими замечательными, и даже постоянно висевшее над ней облачко тревоги из-за бабушки перестало быть таким давящим. Однокурсники, встретившись с ней взглядами и обменявшись кивками, останавливались, потом поворачивались и смотрели вслед.

— У тебя сегодня не день рождения? — прошептала Алла, когда началась лекция по истории искусства и еще нестарая преподавательница своим ровным голосом заполнила аудиторию. Алла так пытливо смотрела на Светлану, что та не выдержала.

— Я потом скажу, — негромко проговорила она, надеясь, что сумеет найти какой-нибудь вполне понятный предлог для своей радости.

И она действительно нашла отговорку — рассказала им про звонок Галины Григорьевны: та попросила ее приехать вечером в Останкино на телевизионную передачу «Никто не забыт» — встречу ветеранов космоса.