Впереди - самое лучшее - Мари Феррарелла

— Гроза еще далеко. Мы в полной безопасности, Шайен.

Он что, шутит?

— Пребывание в серебристом гробу высоко над землей, на мой взгляд, безопасным назвать нельзя.

— Вам не нравится летать?

Мягко сказано.

— Точнее — ненавижу.

Гранту трудно было в это поверить.

— Как же вы добираетесь в своих командировках до места?

— Прекрасно, спасибо за заботу.

«Порой бывает нелегко, — подумала она, — но в общем справляюсь».

— Существует много доступных видов транспорта кроме авиации.

На ее лбу выступил пот. «А ведь она и впрямь боится», — подумал Грант. И ее страх был ему непонятен. Он очень любил летать и даже получил летное свидетельство. Впрочем, в такую непогоду Грант больше полагался на умение Джека, чем на свое собственное. Пилот, везший их на остров, в прошлом военный летчик, имел на счету немало боевых вылетов.

— А если все-таки нужно лететь? — настаивал он.

— Тогда лечу, но подлокотники кресел, когда я прибываю на место, требуется обивать заново, — ответила она.

Шайен, глубоко вздохнув, попыталась справиться с сумасшедшим биением сердца. Сейчас оно билось даже сильнее, чем когда он поцеловал ее.

Грант посмотрел на часы. Они уже должны были добраться до острова: ветер не благоприятствовал им, и полет отнял вдвое больше времени. Ему хотелось, ради нее, чтобы полет поскорее завершился. Сам он не тревожился.

— Вы обращались к врачу по поводу своего страха?

Выбор богатого мужчины.

— К психиатру? — Ее губы презрительно скривились. — Нет, благодарю вас. В самом лучшем случае они исполняют роль платных друзей. Если мне нужно поболтать, я звоню кому-нибудь, кто не предъявит мне непомерного счета за беседу. Кроме того, это не фобия, — подчеркнула она. Фобия связана с беспричинной боязнью. Ее же страх имеет под собой довольно веское основание: крушение самолетов.

— О, тогда что же это? — осведомился Грант, удивленный тем, что она спорит по мелочам.

Шайен почувствовала, что к горлу вновь подступила тошнота. Во рту ощущался привкус горечи.

— Весьма здоровое и уважительное отношение к законам физики, — ответила она.

Цвет ее лица начинал приобретать зеленый оттенок, под стать темно-зеленому костюму. Если невозможно отвлечь ее от мыслей об авиакатастрофах, то по крайней мере нужно сделать все, чтобы она говорила не переставая.

— В таком случае вы должны понимать, что в воздухе мы в большей безопасности, нежели на земле.

Шайен принудила себя оторвать взгляд от иллюминатора и ответить О’Хара:

— Если я попадаю в катастрофу на земле, я могу на собственных ногах покинуть место аварии. Но с каждым футом вверх подобная возможность катастрофически уменьшается.

Удар молнии, казалось, прорезал все небо и кабину самолета. Грант заметил ужас, промелькнувший в ее глазах. Ему тоже стало немного не по себе, но надо поддерживать разговор.

— Вы не производите на меня впечатления человека, одержимого страхом, Шайен.

Как он может сидеть в салоне так, словно они находятся в его гостиной и обсуждают результаты бейсбольного матча? Ведь только что молния расколола небо пополам. От второго удара им не увернуться.

— Вам нравятся «русские горки»? — не сдавался Грант.

С этими страхами пора кончать, приказала себе Шайен. До полета ее не покидала тревога, что один из ряженых намерен убить ее. Она должна работать над интервью, а вместо этого мучается здесь из-за безрассудства О’Хара.

— Да, — устало ответила она.

— Прекрасно, тогда вообразите, будто наш полет — это гигантские «русские горки».

Самолет накренился и нырнул вниз. У нее вновь взбунтовался желудок.

Грант нажал на подлокотнике кнопку вызова пилота.

— Джек?

— Болтанка, мистер О’Хара. Все погода. Ничего, я справлюсь, — заверил его низкий, урчащий голос.

Грант отпустил кнопку.

— Слышали? Беспокоиться не о чем. Джек принимал участие в воздушных боях.

— Если вокруг начнут сверкать молнии, то он прикроет нас, верно?

«Или я совладаю со своим страхом, — подумала она, — или О’Хара совсем запрезирает меня».

— Сколько до вашего острова?

Скажи он ей, сколько миль до его острова, она бы поняла, что им давно пора быть на месте.

— Вы и не заметите, как окажетесь там.

— Я уж и не рассчитываю на это. У меня такое впечатление, будто мы летим всю ночь.

К ее удивлению, он взял ее за руку. Ладонь у нее была холодной и потной. Пальцы, казалось, вот-вот сломаются, стоит лишь крепче сжать их. Он продел свою пятерню сквозь ее пальчики.

— Быть может, если вы попробуете занять себя иными мыслями, страх перед полетом исчезнет.

Ее первым порывом было вырвать ладонь.

Однако пришлось признать, что пожатие мужской руки как-то успокаивает. Ей стало бы еще спокойнее, если б он обнял ее. Однако подобное желание будет неправильно истолковано.

— Полет меня не пугает, — поправила она. — Меня беспокоит то, что мы можем разбиться.

Рассмеявшись, Грант заметил сочувственным тоном:

— Как вы простодушны, Шайен.

Рассерженная его хохотом, она вскинула подбородок.

— Извините, что разочаровала вас.

Ледяной тон пробудил в нем надежду. Он отвлечет ее.

— О, вы не разочаровали меня.

Совсем наоборот. С того момента, когда он впервые встретился с ней, Гранта не покидало чувство, что его жизнь превращается в сплошное приключение. Проведя большим пальцем по ее руке, он припомнил их поцелуй.

— В сущности, я должен быть даже благодарен Стэну, что он заставил меня сыграть в покер. Насчет вашей статьи… Надеюсь, она не будет слишком агрессивной или правдивой, — уточнил он.

— Представить себе не могу, что вас можно подать в негативном свете.

Она ответила, не подумав. А ведь полагала, что с этой привычкой давным-давно покончено. О’Хара изумленно приподнял бровь.

— Это что, комплимент?

На сей раз Шайен вырвала ладонь и положила ее на колено. Она надеялась, что у нее достанет духу не впиться вновь пальцами в подлокотник.

— Наблюдение. Фотоаппарат не выносит оценочных суждений. Он лишь запечатлевает окружающее.

Интересное замечание, но он не купится на него.

— Фотоаппарат в ваших руках. И снимает то, что вы видите. Выбор за вами, — возразил он. — Фотоаппарат существует не сам по себе.

В первый раз с момента посадки он увидел на ее лице улыбку.

— Вы бы поразились, но я лишь совершаю прогулки. — Порой она полагала, будто фотоаппарат себе на уме.

Он засомневался, что работа Шайен Тарантино состоит из увеселительных путешествий. Страх ее прошел, и он начинал осознавать, что она из тех женщин, которые либо садятся на место водителя, либо вообще никуда не едут.