«Крот» - Павел Барчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Переобулись? — Комарова вопросительно подняла одну бровь. — Опять у Вас какие-то нелепые выражения. Можно подумать, не культурный, воспитанный человек, а голытьба уличная.
— Ну, насчет культурного, это Вы зря. Я в подобном замечен никогда не был. А у Вас, между прочим, интересная манера делать акценты на том, что важным не является. Так, что? С Вадимом еще были контакты в плане доверительных бесед?
— Нет. — Ответила Александра Сергеевна и так возмущенно вытаращила глаза, что я наверняка понял — были. И контакты, и разговоры. Что, блин, за женщина. Опять крутит хвостом. Ну, ладно… Сделаю вид, будто поверил.
— Хорошо. — Я тщательно пытался собрать мысли в кучу. — Значит, по большому счету, Вадим нам не враг…
— Мне не враг. — Уточнила Комарова и достаточно ехидно улыбнулась. — С Вашим решением прекратить карьеру нелегала он, мягко говоря, не согласен. Иначе вряд ли стал бы размахивать оружием.
— Знаете, у меня была прекрасная возможность обсудить с ним это лично, но кое-кто уничтожил ее к чертовой матери.
— Я же объяснила! Нельзя сейчас устраивать открытое противостояние с Марковым. Это — первое. Второе — он помог мне, я помогла ему. Тем самым, дала понять, что можно рассчитывать на взаимодействие. В том числе, кстати, и для Ваших же интересов.
— Не хочу даже представлять, как выглядят мои интересы. В том виде, в каком их воображаете Вы, Александра Сергеевна. — Я поднялся из-за стола и подошёл к окну.
Присутствовало странное ощущение. Будто где-то близко, совсем рядом кружит мысль, способная дать ответ на вопрос, как выбраться из всей ситуации. Но поймать ее почему-то не могу. Эту мысль.
— Так…ладно. Давайте еще раз суммируем все, что у нас есть. — Я стоял спиной к Комаровой, но чувствовал шкурой, она пялится на меня, не отрываясь. — Вадим — это ЦРУ. Он находится рядом с Вами почти год. До этого, в другом городе, слежка была. Но от третьей стороны. То есть, от того, кто хотел бы Вас ликвидировать. Эта же третья сторона прислала двоих громил уже здесь, но ни черта не вышло. Все. После этого наступило затишье. Пока что никаких попыток подобного рода больше не было. Вряд ли они передумали. Значит, находятся рядом, но мы их не видим. Слишком осторожничают. Думаю, именно из-за Маркова. В этом его несомненная польза. Хорошо. Тут понятно. Далее. Про меня, тоже все ясно…
— Ну, почему…– Комарова вдруг встала с дивана и неслышно подошла сзади.
Я понял это по тому, как колыхнулся воздух. Шею обдало лёгким, практически незаметным дыханием. Значит, находится совсем близко.
— Мне вот про Вас, Максим Сергеевич, не все ясно.
— Никогда так не делайте. — Я не стал оборачиваться. — Не выношу, когда за спиной посторонние. Сядьте обратно. Нервирует. Я Вас и так прекрасно слышу.
Выждал несколько секунд, а потом все-таки оторвался от окна и повернулся к диванчику, на котором, как ни в чем не бывало, опять сидела Комарова. Черт…Все же двигается она удивительно тихо. Реально. Просто Крадущийся тигр, Притаившийся дракон. Как в дурацких фильмах про ниндзя.
— И? Что именно Вам непонятно, Александра Сергеевна?
— Знаете, если посмотреть, то вроде все логично. Есть Вы, агент вражеской разведки. Есть я. Есть ситуация, в которой нам очевидно надо действовать сообща. Но вот Ваше поведение… Странное оно…
Комарова опять пялилась на меня с пристальным, очень пристальным вниманием. Словно боялась упустить малейшее движение. Или реакцию.
— Я ведь знаю, как готовят нелегалов. Наслышана. И по всем правилам Ваши действия не укладываются в рамки. Вы больше напоминаете слона в посудной лавке. Который совершенно случайно туда попал, а теперь топчется на месте, цепляя окружающие предметы и разбивая их о пол. Вы никак не должны были мне признаваться. Даже если бы я поймала Вас за руку. Причём в тот момент, когда эта рука лежала бы на конституции Соединенных Штатов и звучала клятва верности. В этом и смысл нелегальной работы. А что сделали Вы, Максим Сергеевич? Как само собой разумеющееся, признали факт внедрения. Тем более, такого. У меня вообще иногда складывается ощущение, будто Вы к своей жизни относитесь, как к чему-то инородному. Будто и не Ваша жизнь это вовсе. Будто смотрите со стороны, точно зная, происходит все с кем-то другим…
— Глупости. — Я усмехнулся.
Хотя внутри возникло нехорошее ощущение. Когда вот-вот поймают за руку. И ведь Комарова удивительным образом права. Жизнь не моя. Я в ней оказался вообще непонятно как. Наверное, потому действительно воспринимаю все, будет ролевую игру. Квест. Правда, цена за провал слишком большая. Но… Черт… Я даже то́лком сам не знаю, чего именно хочу. Теоретически, если рассуждать здраво, мне было бы гораздо выгоднее найти способ, чтоб свалить из этой страны на Родину Максимилиана. Там и жизнь спокойнее, и возможностей больше. Но отчего-то, не могу. Вот прямо не могу и все тут.
Что светит мне в Союзе? Работа в Комитете до конца жизни? Так это лишь в том случае, если я полностью разорву связь с прошлым и сделаю это безболезненно. Что пока не кажется возможным.
Либо так и останусь агентом ЦРУ. Но тогда — постоянный напряг и стресс. Поймают — не поймают. Ну… Такое себе игра. Да и потом, морально, как выяснилось, не готов. Могу еще допустить окончательный переход на противоположную сторону, но изображать из себя слугу двух господ — увольте. Тем более, в моем случае, если один из господ зажопит своего неверного слугу, то меня не просто уволят. Итог будет гораздо более печальный.
— Просто Вы, Александра Сергеевна, вечно ищете в моих поступках подвох. А его на данный момент нет. Я покаялся Вам, как на духу. Да, было внедрение. Но имею сильное желание изменить свою жизнь. Остаться здесь. Трудиться на благо государственной безопасности Советского Союза.
Ответил я Комаровой с максимально искренним выражением лица. Сказал то, что в данной ситуации нужно сказать. Хотя, конечно, далеко не совсем согласен. Единственное «благо», которое меня волнует — мое собственное. Остальное вытекает из главного. А вообще, тему надо поменять. Она скользкая и опасная. Александра Сергеевна крайне настырная особа с сильно развитой интуицией. Или хитрожопостью. Смотря, с какой стороны оценивать. Не хватало, чтоб она еще начала сомневаться в реальной жизни Максима Сергеевича.
— Все, что касается меня, сейчас упирается в предстоящее посещение этого города кубинской делегацией. И хочу Вам напомнить, когда мы отправились колесить по полям и лесам, в поисках истины относительно Филатовой, Вы уверяли, что все успеется. Мол, до появления Кастро точно найдется вариант, как нам… — Я осекся. Судя по очередной усмешке Комаровой, она бы не стала использовать обобщающее местоимение «мы». — Хорошо… Как мне провернуть фокус. И Кастро должен остаться жив, и мои американские товарищи должны не иметь претензий. Потому что их претензии для меня могут обернуться полным провалом. Сольют непослушного агента чекистам, да и все. От взбрыкнувшего нелегала толку нет, если он отказывается выполнять свой долг. Так еще имеется опасность, вдруг продамся Комитету со всеми потрохами. Потроха, это, естественно, сведения. Надеюсь, аллегория понятна.
— Все верно. — Комарова перестала, наконец, пялиться в мою сторону с подозрением. — Полностью с Вами согласна. И думаю, очевидно, в данном случае я тоже заинтересована в благополучном исходе. Но… Почему Вы решили, будто я просто забыла о своих словах? Думаете, выяснили мы про Филатову и все? Больше меня ничего не волнует? Вадима тоже отпустила не просто так. Говорю же. Вы не слышите будто. Дело не только в том, что имелось желание вернуть ему долг. Просто в ситуации, когда двое мужчин нацелились на основательную драку, уговаривать их и успокаивать — дело неблагодарное. А у Вас с Марковым какое-то удивительное неприятие друг друга. Даже без учета сложившихся обстоятельств. Ни он, ни Вы не стали бы слушать доводы разума. Нужно было выдержать паузу. Но только на расстоянии. Сейчас вы оба готовы к диалогу. Согласитесь, Вадим может быть нам полезен. Поэтому, если Вы, конечно, непротив, предлагаю
