Зов ворона - Уилбур Смит

и трактиры Феллс-пойнта были полны гуляк, когда Мунго передал лошадь Рутерфорда конюху в гостинице "Адмирал Фелл". Он забрал багаж, оставленный им после путешествия из Англии, и достал одежду, которая понадобится ему для новой жизни. Ее было немного. К ней он добавил несколько ценных вещей - трубку с длинным чубуком, которую он приобрел у Джеймса Дж. Фокса в Лондоне, а также запас лучшего курительного табака; компас и подзорную трубу, подаренные ему отцом перед его первым путешествием в Англию.; остроконечный охотничий нож с позолоченной рукоятью и замысловатым орнаментом по краям лезвия; и серебряный медальон.

Он упаковал все это в новый морской мешок - все, кроме охотничьего ножа. Затем он засунул нож за пояс, где его прятало пальто,и пошел напиться.

Прибрежный отель был битком набит моряками, осушавшими пинты эля и порции виски и выкрикивавшими что-то под звуки ирландского банджо. Мунго быстро выпил три стакана подряд, позволяя напитку ошеломить его. Он был в Балтиморе всего неделю назад, но чувствовал, что это совсем другая жизнь. Тогда он сошел с корабля как новый хозяин Уиндемира. Теперь, благодаря Честеру Мариону, у него ничего не осталось.

Он поднял свой четвертый стакан виски и выпил молчаливый тост за Немезиду, богиню мести. Он попытался представить себе ее такой, какой видел на гравюре в Музее Кембриджа - грозная женщина с распростертыми крыльями, стремящаяся отомстить, с поднятым хлыстом в правой руке. Но когда он представил себе ее лицо, то увидел только Камиллу.

В кабинке в глубине таверны группа матросов увлеченно играла в покер. Должно быть, им недавно заплатили, потому что они играли по высоким ставкам. Монеты звякнули и засверкали на столе.

Мунго вспомнился совет Рутерфорда:не вздумай идти против такого человека, как Честер Мэрион, имея в кармане всего пол-доллара.

Мунго еще не знал, как ему удастся сломить Честера - боль была слишком сильной, чтобы думать об этом, – но он понимал, что дедушка говорил правду. Ему нужны были деньги.

Блестящие монеты на покерном столе, казалось, подмигнули Мунго. Он почувствовал внезапное непреодолимое влечение к ним, почти такое же сильное, как жажда спиртного. Он протолкался сквозь толпу к покерному столу.

В кабинке сидели шестеро мужчин с картами в руках. Мунго окинул их взглядом и остановился на мужчине напротив. По куче фишек перед ним было ясно, что он опытный игрок в карты, и это было к счастью, потому что он никогда не торговал своей внешностью. Его борода была такой густой, что казалась продолжением коротко остриженных волос. Глаза у него были зеленые, но слишком близко посаженные, а нос удлиненный и крючковатый на кончике. Мунго невзлюбил его с первого взгляда.

Мужчина оторвал взгляд от карт и увидел, что Мунго пристально смотрит на него.

‘Я могу вам чем-нибудь помочь?- спросил он. В его голосе прозвучала опасная нотка.

‘А есть место еще для одного?’

‘Нет.’

- Не так быстро, Ланахан, - запротестовал один из его друзей. - Давайте посмотрим, какого цвета у него деньги.’

Человек по имени Ланахан нахмурился. От этого он выглядел еще уродливее.

‘Есть двадцатидолларовый бай-ин с минимальной ставкой в один доллар. Никакой бумаги, только серебро. Ты играешь, или это слишком много для твоей крови?’

- Я могу себе это позволить.’

Мунго никак не ожидал увидеть моряков, играющих по таким высоким ставкам. Рутерфорд ссудил ему сорок долларов, чтобы он добрался до Балтимора, и у него оставалось тридцать два доллара и сорок центов. Это были все деньги в мире, которые он имел на свое имя.

Он не собирался ничего терять. Покер был его игрой с первых дней учебы в Итоне, когда мальчишки называли их "лживыми играми", делали ставки на пенни и шиллинги и разбирались с мошенничеством кулаками. Тогда Мунго узнал, что у него острый ум для вычисления шансов и вероятности, но еще более необычная способность читать по лицам людей. Больше, чем любая другая азартная игра, покер был посвящен человеку, а не картам.

Мунго пододвинул табурет и протиснулся к ним. Он положил кошелек на стол, наблюдая, как другие мужчины заканчивают свою партию. Человек справа от него, с вечно угрюмым ртом и кривым носом, который говорил о многих драках, был наименее искусным из игроков. Хотя Мунго не мог видеть своих карт, он знал по тому, как глаза мужчины блуждали по ним, что у него слабая рука. Конечно же, мужчина сложился пополам, и выражение его лица стало кислым и хмурым.

Мужчина рядом с ним был моложе и красивее, в вышитой рубашке и с умными глазами, но у него тоже был нервный тик. Прежде чем поднять ставку, он коснулся правой брови, и Мунго понял, что он блефует. Мужчина после этого был самым толстым среди них, его торс был почти таким же широким, как и высоким. Он был самым выразительным, его лицо постоянно двигалось, что делало его рассказ менее очевидным. Мунго догадывался, что это может быть, но ему нужна была еще одна рука, чтобы проверить свою теорию.

Что же касается Ланахана,то его мастерство проявилось в манере держаться. С каменным лицом он смотрел на своих противников, а не на карты. Одолеть его будет нелегко.

К тому времени, как ставка снова дошла до Ланахана, она выросла до семи долларов. Горшок в центре стола был завален монетами, в основном пол-доллара, но и несколько долларов Свободы. Ланахан объявил рейз толстяка, и все остальные игроки показали свои карты. Как и подозревал Мунго, у Кисляка была только пара валетов. Он сморщил нос, увидев три десятки у молодого человека, и разочарованно покачал головой, увидев прямую линию, показанную толстяком. Затем Ланахан выложил свои карты. У него был полный дом.

‘Что ты знаешь?- сказал Ланахан, ковыряясь в котелке. ‘Я всегда был неравнодушен к госпоже удаче, и, похоже, она тоже неравнодушна ко мне. Еще одна рука?’

Остальные игроки согласились, и после того, как все положили свои доллары, дилер сдал карты. Мунго подождал, пока остальные заберут свои, внимательно вглядываясь в лица своих противников. По тому, как молодой человек коснулся своей брови и кисло поджал губы, Мунго понял, что у него ничего нет. Толстяк сидел неподвижно, загипнотизированный своими картами, что подтвердило догадку Мунго насчет его рассказа. То, что у него было, было сильнее трех десяток.

Когда Мунго перевел взгляд на Ланахана,