Посмотри, наш сад погибает - Ульяна Черкасова

на камень, ловко, как делала сотни раз в детстве. Рыжая бежала за ней прямо по воде, и она плескала весело, звонко, точно насмехаясь над смертью.

Вниз по ручью, к берегам Вышни.

А вокруг, со всех сторон, пробуждая город, зазвенели колокола. И весь Старгород проснулся с вестью: беда. Пожар. Смерть.

И всё дальше от смерти, дальше от огня убегала Велга. По камням, по ручью, по узким потайным тропкам – к реке.

Над Вышней поднимался белый кисельный туман, и в нём Велга скрылась среди зарослей лопухов, осоки и буйно цветущей черёмухи. Там она упала без сил и дрожала от страха и боли. Там она стонала тихо, не пролив ни единой слезинки, так, чтобы её не обнаружили. И там же рядом с ней лежала Рыжая, согревала, прижавшись тёплым боком, лизала руки и лицо. Велга зарылась лицом в её шерсть, и собака терпела, даже когда хозяйка сильно, сжимая кулаки, дёргала за шерсть.

Журчала река, утекая на юг. Шумела черёмуха, а над городом поднимался дым, и колокола в часовнях беспокойно звенели. Ночь прошла, и наступило утро, когда Велга должна была навсегда покинуть Старгород.

Глава 2

Умер покойник

В среду, во вторник,

Пришли хоронить —

Он на лавочке лежит.

Русская народная святочная игра

По воде ударило нечто тяжёлое, в стороны разлетелись брызги. Велга прижала голову к земле, скрываясь в зарослях, а Рыжая выскочила из укрытия, пробежала по берегу, прогоняя чужаков визгливым лаем.

– Откуда эта псина? – послышался голос от реки.

– Да леший её знает. Мало ли… шавок…

Велга дождалась, пока незнакомцы уплывут подальше. Вернулась Рыжая, ткнулась мокрым носом ей в ладонь. От собаки пахло тиной и мокрой шерстью. От Велги – гарью, кровью и солью. К горлу подкатил ком.

Вдвоём они выбрались из укрытия. Велга нашла место на берегу, где вода была почище, а заросли реже, умыла руки и лицо, отряхнула одежду.

Куда ей идти?

Во рту было солёно от слёз. Жгло заплаканные глаза. Велга напилась из речки, но её почти сразу же вырвало водой и желчью, и пришлось снова умываться и приводить в порядок одежду.

Она вычистила грязь из-под ногтей и прополоскала подол, пока рядом, забравшись по шею в воду, громко хлебала Рыжая. Она была всем довольна и ещё не понимала, что больше не осталось ни родного дома, где сытно кормили, ни любимых хозяев, что ласково гладили.

Велга долго, упорно мыла руки и лицо, точно это могло как-то помочь. Вода плескалась, журчала, уносила прочь все мысли, пока в голове не стало совсем пусто. А потом на реке показалась ещё одна лодка, за ней другая, следом потянулись на север торговые ладьи, вышли на промысел рыбаки. Наступило утро, и дремавший на холмах город ожил.

Велга отошла от берега и спряталась в зарослях неподалёку. Рыжая, потерянно побродив у воды и полаяв на проплывавших мимо людей, нашла её и легла рядом.

Что делать?

Велга смотрела на свои чистые покрасневшие руки, на грязный подол, с которого стекала вода.

Что ей делать?

Со стороны усадеб до сих пор поднимался чёрный дым. Дом сгорел. И сад, и усадьба, и её ложница, и все-все, кто был внутри: матушка, батюшка, нянюшка, даже дурак Кастусь…

Велга очень хотела снова заплакать, но солнце палило слишком жарко, а Рыжая лизала её руки слишком настойчиво, и нужно было что-то делать. Нужно было куда-то идти, только куда, к кому? За всю жизнь так и не появилось у неё ни подружек, ни друзей. Пусть и не настоящая, а всё же княжна Велга Буривой была самой богатой и миловидной невестой во всём Старгороде, да только друзей ей это не прибавило. Девушки из других родов слишком завидовали, чтобы дружить; парни боялись старших братьев, чтобы заигрывать и звать погулять, а тех, кто честно сватался, мать с отцом отправляли прочь. «Ты, Велга, достойна лучшего». Но теперь у Велги не осталось никого и ничего… Одна-единственная Буривой на всём белом свете. Велга схватилась руками за голову и почувствовала холодный металл. Височные кольца бабушки. Буйные волны, сплетённые корни. Такие же носили все женщины из её рода… даже тётка Далибора.

Конечно, тётка Далибора, сестра её отца. И почему Велга сразу о ней не вспомнила? Она должна была, нет, обязана помочь племяннице и отомстить за родного брата. Конечно, тётка поможет.

Велга вскочила на ноги, одёрнула подол, поправила взъерошенные волосы. Рыжая закрутилась вокруг, точно поддерживая её решение.

Больше Велга не медлила и поспешила вниз по течению реки. Серебрящаяся от росы трава скользила под ногами, ветер обдувал мокрые щёки, и тихо шуршал рогоз. Влажная рубаха липла к коже, холодила ссадины и царапины. И с каждым шагом в голове шумело: твой дом сгорел. На тебе кровь матери. На тебе кровь отца. Твой род мёртв. Ты одна. Ты мертва. Ты одна.

Она споткнулась на ровном месте, и Рыжая налетела на неё. Велга впилась пальцами в шерсть на загривке так сильно, что любая другая собака бы зарычала, а эта стерпела, прижалась к ноге, заглянула в глаза: «не делай мне больно, я люблю тебя». Ореховые глаза блестели точно от слёз, и пусть Рыжая не говорила, пусть была бестолковой брехливой псиной, только она единственная осталась у Велги, единственная утешала. И девушка рухнула на колени, обняла собаку за шею, уткнулась носом в шею. Рыжая пахла тем особым неприятным собачьим запахом да к тому же ещё и тухлой стоячей водой, тиной и рыбой. Велга отодвинулась, посмотрела на неё с недовольством.

– Вот ты чушка, – сказала она и только тогда заметила, как сама измазалась: вся рубаха в пятнах зелени, в грязи, крови, саже.

Велга не могла в таком виде прийти в гости к тёте. Да её бы и за ворота не пустили, приняв за ободранку. Даже идти по городу было стыдно и страшно: вдруг стража примет её за попрошайку или гулящую девку…

Или вдруг её ищут – именно её, Велгу, с растрёпанными волосами, в одной рубахе, в саже и крови, – такую, какой она сбежала из усадьбы? Ведь преследователи видели её. Они выжили. Конечно, её должны были искать. Ведь она Велга Буривой, племянница старгородской княгини.

Нужно было идти.

Впереди на берегу стоял рыбак. Он возился с сетями, вытащенными на берег, а позади него на сучке висела