Продолжение следует, или Наказание неминуемо - Фридрих Незнанский

Денягин обратил внимание, когда разговаривал с этой Полиной Петровной, на то, что баба она далеко не пожилая, еще вполне пригодна для всяческих шалостей — и при теле, и на мордашку вовсе не так уж и дурна, а если приодеть да отдать в руки хорошей косметички?.. Опять же и хозяйство — какое-никакое. Завидная «невеста». Вот только характер больно командирский, не многие долго выдержат. Конечно, такой тетке без своего личного мужика под боком туговато. Но уж больно невидного какого-то выбрала себе — ни кожи ни рожи, и умом, вероятно, не Цицерон, это уж точно. Но, может, как некоторые считают, все, чего у мужика иной раз в наружности не наблюдается, так то в сучок пошло? Тогда другой разговор!.. Но все равно нелепая пара.

А они прошли рядышком, но не под руку, до остановки, и тетка уехала первым же подошедшим автобусом, а мужик присел в ожидании на лавку. Кроме него никого, к счастью, на остановке не осталось, видно, ему требовался другой номер. И Денягин не стал терять времени. Он подъехал к остановке и, открыв противоположную дверь машины, перегнулся и с максимальным дружелюбием в голосе спросил:

— На завод, что ли?

Тот наклонился к открытой двери, посмотрел, узнал и кивнул:

— Ага, на «Реммаш».

— Ну, садись, подброшу. Только подскажи, как ехать. Я подумал, что, может, Владька и в самом деле решил к вам устроиться. Так что, почему в кадрах не спросить, верно?

— Дак, а без меня-то как? Я ж это, вроде как обещал.

— Ну, садись, чего время терять? По дороге поговорим. Тут далеко?

— Дак и не близко, — стал объяснять Паша, устраиваясь на переднем сиденье и захлопывая дверь.

— Полегче, — усмехнулся Денягин, — это машина все-таки, а не трактор.

— Ага, извиняйте…

— Показывай куда, — сказал спокойно Денягин, нажимая кнопку автомата, блокирующего двери машины. Притемненные стекла предполагали любой вариант разговора, вплоть до самого жесткого. Конкретного, как выражается определенная категория лиц, именующих себя братвой.

Но уже после первых вопросов, на которые он получил маловразумительные ответы и понял, что мужик в самом деле не Цицерон и это у него не игра, а скорее всего особая форма дебилизма, Денягин решил не трогать идиота, который считает, что он сам себе на уме. Ну и хрен с ним, пусть считает.

А узнать удалось то немногое, что охотно рассказал этот Пашка — Павел Анатольевич, это ж надо! Да он, кроме как на Пашку-дурака, ни на что другое не тянет. Ну, заходил племянник, даже по кумполу Пашке врезал, неизвестно почему. Впрочем, Денягин догадался, за что, он бы и сам немного порезвился, слушая пространные и абсолютно бессмысленные ответы этого козла. И зачем такие живут?.. А парень обещал зайти, чтобы переночевать на веранде. И это означало то, что ему действительно жить негде. Еще день-другой как-то перекантуется, а потом будет вынужден явиться к тетке. И та его охотно пустит, хотя лично Пашке такая ее идея не нравится категорически…

То есть, другими словами, суть операции сейчас сводилась лишь к ожиданию. А Влад, конечно, придет, никуда не денется.

Но возник и другой вариант. Без документов парень тоже бесцельно болтаться по городу не станет, могут загрести. А если менты еще и фотик из паспорта Гундорина размножат да постовым и участковым раздадут, тут вообще парню придется туго. Значит, где он может обретаться? В местах массового скопления людей. На вокзале, автовокзале, на рынках. Ну, в аэропорту, хотя это вряд ли, далеко. Других и мест-то нет. И здесь его можно поискать. Только на глаза не попадаться, он не должен знать о Денягине. Узнает, может немедленно сбежать к черту на рога.

И еще деталь. Днем, когда тетка и этот ее козел работают, являться к ним домой бессмысленно. А если Гундорин и явится, то только вечером, скорее всего, уже под покровом темноты. Вот тут его и ждать…

— Где высаживать? — спросил Денягин, прерывая поток бессмысленных слов, льющихся из щербатой пасти козла Пашки.

— Дак прямо к проходной можно, — с нетерпением в голосе «посоветовал» тот, старательно выглядывая из окна машины: все ли его видят?..

Ясно, покрасоваться охота. Вон, мол, на какой тачке подкатил! Ну, давай, однако, козлик, вылазь, повезло тебе сегодня… Сильно повезло, что ты действительно оказался самым натуральным козлом…

Предупреждать его, чтоб не болтал о разговоре, бесполезно. Наверняка теперь пищи для рассуждений ему будет на целый день, если не на всю неделю… Но, вполне вероятно, что недели и не потребуется, как камень ляжет…

А все же любопытно, вот на каких работах используют труд этаких «работников»? Будь Денягин хозяином предприятия, он бы и на пушечный выстрел не подпустил этого Пашку к дверям проходной «Реммаша», не ведра ж там клепают. Хотя ему и порядочное ведро, наверное, доверить нельзя… Вот же судьба! И этому козлу вон какая «справная» баба досталась, ну надо же!.. Однако достаточно, решил Василий Савельевич.

Влад практически не спал. Не потому что не хотел, а по той причине, что ему все время чудилось, едва закрывал глаза: вот к нему подходят двое ментов и без слов, молча, хватают его за руки и начинают их выворачивать за спину. При этом тот, который крупнее и старше, злорадно ухмыляясь и щеря рот с кривыми передними зубами, как у Серого, медленно и страшно отводит в сторону здоровенный кулак, который в следующую секунду с грохотом гигантского столба, пролетающего мимо открытого тамбура вагона, врежется ему в лицо. И — все.

Влад мгновенно просыпался и начинал тревожно оглядываться. Но никакой милиции в зале ожидания вокзала не наблюдалось. Спали пассажиры, откинувшись на спинки неудобных кресел. Лежали, свернувшись калачиком, на сиденьях. Похрапывали. И сильно пахло чем-то казенным, противным. Грязью, конечно. Немытыми телами, провонявшимися насквозь портянками и драными носками, водочным перегаром, сапожной ваксой…

А надо было сидеть спокойно, не привлекая к себе ничьего внимания. Не ходить по залу, хотя затекли и спина и ноги. Не выбираться к свежему воздуху на перрон или на привокзальную площадь. Потому что после этого надо было возвращаться обратно в этот проклятый зал…

Он промучился до первого солнца и покинул вокзал. Дорога к теткиному дому была уже знакома. Времени впереди было много, и даже если идти пешком, а не искать такси, то все равно можно успеть дойти до нее раньше, чем она уйдет на работу. Ждать ее около универсама на Октябрьском проспекте — дело бессмысленное. У всех на глазах болтаться? Наверняка вызовет подозрение, что здоровый парень толчется без дела, когда все куда-то бегут. Лучше, не торопясь, добраться до 2-й Песочной, а там уже поступать исходя из ситуации…

Было еще, конечно, рано, жители собственных домов на Песочной только начинали просыпаться. Кое-где во дворах перекликались петухи, что для городской жизни казалось явлением странным. Но здешние окраины только называли городом, а по существу тут сохранялась атмосфера спокойной и размеренной полудеревенской жизни. Хотя кое-где уже положен асфальт и стояли новые, современные автобусные остановки с еще не разбитыми стеклами, а некоторые старые дома были облицованы современными материалами, крыты красивой, цветной металлочерепицей, и даже кое-где висели тарелки спутниковых антенн.

Во дворе у тети Поли никакого движения не было. Окна плотно занавешены, значит, тетка со своим сморчком еще спали. Ну да, только начало шестого…

Постоянно оглядываясь и прижимаясь к штакетнику старого забора, Влад в конце концов обнаружил пару штакетин, которые держались на честном слове. Через калитку проникать во двор он не решился: раз пошла «черная полоса», рисковать не стоит. Уж кого-кого, а Денягина-то он все-таки знал, и был уверен, что, начав погоню за ним, тот уже не остановится. Поэтому и следовало быть вдвойне осторожным. Дед этот — дурак, с ним ни о чем говорить нельзя. А вот с теткой надо сначала найти возможность встретиться наедине, а уж потом… О чем договариваться потом, Влад и сам пока не знал, но он считал, что решение придет само, но только после разговора. А то ведь и теть Поля способна дать ему от ворот поворот. И это будет очень плохо. В любом случае, надо было ждать.

Осторожно пройдя по дорожке к дому, Влад снова стал оглядываться и вспоминать прошлое. Он же здесь играл, где-то прятался, как в густом лесу. Ну да, тогда все здесь казалось большим, а теперь бывшие леса превратились в обычные заросли смородины. Где, кстати, нетрудно спрятаться и понаблюдать за происходящим.

Продолжая осматриваться, он заметил старую собачью будку, вспомнил большого бесхвостого Полкана, с которым играл. Однажды он забрался в нее, вытурив собаку, и бедный пес скулил, пока отец не вытащил озорника сына наружу. Но Полкана, наверное, уже давно нет, а вот будка его осталась, и она пустует. А кстати, чем не временное укрытие? И просматривается из нее и калитка и дом — удобно. Если только удастся забраться в будку.