Тамерлан (начало пути) - Исраил Ибрагимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Горбун что–то сказал толстяку…
— Мальчик ты, вижу, смышленый. Но это не все, — еще тише, вовлекая мальчика в тайную игру, говорит Чеку. — Мне нужно знать все… что там происходит… что делают… говорят… Понял?
Лицо мальчика преображается, принимает озабоченный вид.
Чеку подмигивает ему.
50
Довольно обширный двор у сестры Тимура в Самарканде. Дом частное средневековое строение с длинной летней террасой, в конце которой флигель, совмещающей кухню, столовую, а также хозяйственные постройки, которые включают, в свою очередь, жилые помещения для обслуживающего персонала, конюшню с сеновалом. Перед домом — клумба с традиционными розами. Двор окаймляют высокие глиняные стены с мощными деревянными воротами. У ворот на дощатой тахте сидят вооруженные охранники, играя в кости.
В воротах по обе стороны вмонтированы сигнальные с кольцом устройства.
К воротам подходят Чеку и мальчик Хамид. Чеку дергает за кольцо в воротах, рядом с кольцом открывается щелеобразный глазок. В глазке — настороженные глаза охранника. Затем грохот по ту сторону — «ворота» (типа глухой калитки) открываются. Чеку с мальчиком проходят во двор. Идут по двору, следуют мимо охранников вглубь двора, останавливаются у кухни–столовой. Входят в кухню. Навстречу, оторвавшись от котла, вытирая руки, выходит мужчина средних лет. Это — повар. Повар приветствует Чеку, не без любопытства, как бы интересуясь: «А это кто?», — рассматривает мальчика — тот растерянно шмыгает носом.
— Привел тебе помощника, — говорит повару Чеку, шепчет откровенно что–то тому на ухо, отчего повар расплывается понимающе в улыбке, — и будущего воина, — и наклонившись к мальчику Хамиду продолжает: — слушайся господина Акрама… и меня… Не забыл уговор?
Чеку, оставив мальчика, идет в угол двора, ту 4 да, где еще двое воинов отрабатывают фехтовальные приемы на саблях…
Повар Акрам увлекает мальчика Хамида, усаживает на сидение, садится на против и внимательно (и как бы играючи) вглядываясь тому в глаза, произносит:
— Говорят, любишь пирожки? Это хорошо. Но пирожки надо отрабатывать… — показывает взглядом на кучу хвороста, протягивает топор, — что это?
— Дрова.
— Правильно… соображаешь…
51
Чеку, между тем, входит в дом сестры Тимура.
Одна из довольно просторных комнат, в которой чеку застает пожилого мужчину, углубившегося в какую–то книгу. Это муж Туркан, сестры Тимура Мухамад. Перед ним — чаша с фруктами.
Чеку уважительно приветствует хозяина дома — он в свою очередь отвечает приветствием на приветствие:
— А-а, это вы, дружище? — произносит рассеянно, откладывая в сторону книгу и приглашая Чеку присесть.
Чеку присаживается, сложив ноги салазкой, снова, демонстрируя свое уважение. Говорит:
— какие глубокие мысли почерпнули из мудрой книги, апенди?
— Да, глубокие мысли, — вздыхает Мухамад, — но боюсь моего разумения недостаточно, чтобы вникнуть в их глубину.
— Ваша мудрость общеизвестна. Не скромничайте, апенди.
— Ах, бросьте, — отмахивается как от назойливой мухи тот, спохватывается: — Но вы, сын мой, пришли не затем, чтобы почерпнуть серебро знания из золотого колодца мудрости.
— Да, да, — поспешно поправляется Чеку.
— Вы заглянули затем, чтобы исполнить свои ежедневные обязанности — так, — усмехается Мухамад.
— Да, именно так. Вы прозорливы, апенди. Мне надо спросить многоуважаемую госпожу.
Мухамад хлопает в ладоши. Является в проеме соседней двери служанка.
— Госпожу, — вяло, сохраняя изо всех сил позу ученого, произносит Мухамад, — ее просит человек.
Служанка исчезает, но тут же появляется:
— Госпожа ждет.
Чеку вопросительно смотрит на Мухамада, как бы прося разрешения, и поняв, что тот не возражает, следует вслед за служанкой.
— Чеку, это вы? — приложив к губам палец, встречает Туркан — женщина средних лет, сестра Тимура, — следуйте за мной — я вам покажу…
Туркан подводит Чеку к дощатой стене, к потаенному глазку:
— Взгляните…
По ту сторону — большое помещение в пышном восточном убранстве, в проеме дверей в противоположной стороне помещения виден фрагмент великолепного сада. Однако, внимание Чеку привлекли двое девушек, занятых рукоделием. Девушки веселы, казалось, вполне довольны и собой, и обстоятельствами своего заточения. Нетрудно нам догадаться: одна из девушек… и есть наша знакомая Жамбы. Она великолепна. Игриво что–то напевая, она ловко орудует иглой…
— Не плачет? — шепчет Чеку.
— Уже не плачет.
— Не жалуется?
— Уже не жалуется…
Чеку, опускает задвижку злазка:
— Отчего, госпожа?
— Видишь, руки заняты — глазам покойно. Жамбы привычна к работе…
Чеку как бы машинально отодвигает в сторону защелку. В это время Жамбы надевает на голову изделие, которое оказывается конусообразным женским головным убором.
— Смотри, Фатима на кого я похожа? — говорит громко и весело Жамбы девушке.
— Ой! — восхищенно, всплескивает руками девушка Фатима, вы похожи на будущую супругу великого эмира!
Жамбы смеется. А между тем взгляд Чеку медленно задерживается на девушке Фатиме. Чеку вдоволь насмотревшись, спрашивает:
— Госпожа, надеюсь, довольна… посылкой… своего брата?
— Была бы довольна Жамбы — мне что! — а через секунду–другую в свою очередь интересуется Туркан: — Где ее раздобыл мой брат Тимур?
Чеку смущенно мнется. Туркан озаряет догадка:
— Фатима — твоя родственница?
Чеку по–прежнему мнется.
— …Твоя… добыча?
На этот раз Чеку приосанивается — Туркан видит перед собой настоящего воина — сотника, которому Тимуром было доверено столь деликатное предприятие — спрашивает:
— Жамбы знает кто вы?
— Нет, не знает…
— Что она здесь по воле вашего брата Тимура, госпожа?
— Нет.
— Ничего этого и не следует знать! Пока… не следует знать.
52
Повар Акрам и мальчик Хамид следуют по многолюдной улице. Останавливаются у харчевни. У мальчика хватило сообразительности подавить в себе удивление: они стояли перед харчевней, на которую его недавно просил обратить внимание Чеку… — Вот он и сейчас, уютно устроившись с одним из своих, незаметно следит за Акрамом и мальчиком Хамидом… Оба они облачены в гражданское. Между тем Акрам здоровается с человеком, ловко извлекающим из тандыра румяные аппетитные лепешки… К ним подходит хозяин харчевни.
— Чего тебе? — вытирая со лба пот, интересуется он.
