Тамерлан (начало пути) - Исраил Ибрагимов

— Горбун что–то сказал толстяку…

— Мальчик ты, вижу, смышленый. Но это не все, — еще тише, вовлекая мальчика в тайную игру, говорит Чеку. — Мне нужно знать все… что там происходит… что делают… говорят… Понял?

Лицо мальчика преображается, принимает озабоченный вид.

Чеку подмигивает ему.

50

Довольно обширный двор у сестры Тимура в Самарканде. Дом частное средневековое строение с длинной летней террасой, в конце которой флигель, совмещающей кухню, столовую, а также хозяйственные постройки, которые включают, в свою очередь, жилые помещения для обслуживающего персонала, конюшню с сеновалом. Перед домом — клумба с традиционными розами. Двор окаймляют высокие глиняные стены с мощными деревянными воротами. У ворот на дощатой тахте сидят вооруженные охранники, играя в кости.

В воротах по обе стороны вмонтированы сигнальные с кольцом устройства.

К воротам подходят Чеку и мальчик Хамид. Чеку дергает за кольцо в воротах, рядом с кольцом открывается щелеобразный глазок. В глазке — настороженные глаза охранника. Затем грохот по ту сторону — «ворота» (типа глухой калитки) открываются. Чеку с мальчиком проходят во двор. Идут по двору, следуют мимо охранников вглубь двора, останавливаются у кухни–столовой. Входят в кухню. Навстречу, оторвавшись от котла, вытирая руки, выходит мужчина средних лет. Это — повар. Повар приветствует Чеку, не без любопытства, как бы интересуясь: «А это кто?», — рассматривает мальчика — тот растерянно шмыгает носом.

— Привел тебе помощника, — говорит повару Чеку, шепчет откровенно что–то тому на ухо, отчего повар расплывается понимающе в улыбке, — и будущего воина, — и наклонившись к мальчику Хамиду продолжает: — слушайся господина Акрама… и меня… Не забыл уговор?

Чеку, оставив мальчика, идет в угол двора, ту 4 да, где еще двое воинов отрабатывают фехтовальные приемы на саблях…

Повар Акрам увлекает мальчика Хамида, усаживает на сидение, садится на против и внимательно (и как бы играючи) вглядываясь тому в глаза, произносит:

— Говорят, любишь пирожки? Это хорошо. Но пирожки надо отрабатывать… — показывает взглядом на кучу хвороста, протягивает топор, — что это?

— Дрова.

— Правильно… соображаешь…

51

Чеку, между тем, входит в дом сестры Тимура.

Одна из довольно просторных комнат, в которой чеку застает пожилого мужчину, углубившегося в какую–то книгу. Это муж Туркан, сестры Тимура Мухамад. Перед ним — чаша с фруктами.

Чеку уважительно приветствует хозяина дома — он в свою очередь отвечает приветствием на приветствие:

— А-а, это вы, дружище? — произносит рассеянно, откладывая в сторону книгу и приглашая Чеку присесть.

Чеку присаживается, сложив ноги салазкой, снова, демонстрируя свое уважение. Говорит:

— какие глубокие мысли почерпнули из мудрой книги, апенди?

— Да, глубокие мысли, — вздыхает Мухамад, — но боюсь моего разумения недостаточно, чтобы вникнуть в их глубину.

— Ваша мудрость общеизвестна. Не скромничайте, апенди.

— Ах, бросьте, — отмахивается как от назойливой мухи тот, спохватывается: — Но вы, сын мой, пришли не затем, чтобы почерпнуть серебро знания из золотого колодца мудрости.

— Да, да, — поспешно поправляется Чеку.

— Вы заглянули затем, чтобы исполнить свои ежедневные обязанности — так, — усмехается Мухамад.

— Да, именно так. Вы прозорливы, апенди. Мне надо спросить многоуважаемую госпожу.

Мухамад хлопает в ладоши. Является в проеме соседней двери служанка.

— Госпожу, — вяло, сохраняя изо всех сил позу ученого, произносит Мухамад, — ее просит человек.

Служанка исчезает, но тут же появляется:

— Госпожа ждет.

Чеку вопросительно смотрит на Мухамада, как бы прося разрешения, и поняв, что тот не возражает, следует вслед за служанкой.

— Чеку, это вы? — приложив к губам палец, встречает Туркан — женщина средних лет, сестра Тимура, — следуйте за мной — я вам покажу…

Туркан подводит Чеку к дощатой стене, к потаенному глазку:

— Взгляните…

По ту сторону — большое помещение в пышном восточном убранстве, в проеме дверей в противоположной стороне помещения виден фрагмент великолепного сада. Однако, внимание Чеку привлекли двое девушек, занятых рукоделием. Девушки веселы, казалось, вполне довольны и собой, и обстоятельствами своего заточения. Нетрудно нам догадаться: одна из девушек… и есть наша знакомая Жамбы. Она великолепна. Игриво что–то напевая, она ловко орудует иглой…

— Не плачет? — шепчет Чеку.

— Уже не плачет.

— Не жалуется?

— Уже не жалуется…

Чеку, опускает задвижку злазка:

— Отчего, госпожа?

— Видишь, руки заняты — глазам покойно. Жамбы привычна к работе…

Чеку как бы машинально отодвигает в сторону защелку. В это время Жамбы надевает на голову изделие, которое оказывается конусообразным женским головным убором.

— Смотри, Фатима на кого я похожа? — говорит громко и весело Жамбы девушке.

— Ой! — восхищенно, всплескивает руками девушка Фатима, вы похожи на будущую супругу великого эмира!

Жамбы смеется. А между тем взгляд Чеку медленно задерживается на девушке Фатиме. Чеку вдоволь насмотревшись, спрашивает:

— Госпожа, надеюсь, довольна… посылкой… своего брата?

— Была бы довольна Жамбы — мне что! — а через секунду–другую в свою очередь интересуется Туркан: — Где ее раздобыл мой брат Тимур?

Чеку смущенно мнется. Туркан озаряет догадка:

— Фатима — твоя родственница?

Чеку по–прежнему мнется.

— …Твоя… добыча?

На этот раз Чеку приосанивается — Туркан видит перед собой настоящего воина — сотника, которому Тимуром было доверено столь деликатное предприятие — спрашивает:

— Жамбы знает кто вы?

— Нет, не знает…

— Что она здесь по воле вашего брата Тимура, госпожа?

— Нет.

— Ничего этого и не следует знать! Пока… не следует знать.

52

Повар Акрам и мальчик Хамид следуют по многолюдной улице. Останавливаются у харчевни. У мальчика хватило сообразительности подавить в себе удивление: они стояли перед харчевней, на которую его недавно просил обратить внимание Чеку… — Вот он и сейчас, уютно устроившись с одним из своих, незаметно следит за Акрамом и мальчиком Хамидом… Оба они облачены в гражданское. Между тем Акрам здоровается с человеком, ловко извлекающим из тандыра румяные аппетитные лепешки… К ним подходит хозяин харчевни.

— Чего тебе? — вытирая со лба пот, интересуется он.