Кто готовил Тайную вечерю? Женская история мира - Розалин Майлз

Эта отвратительная церемония, которую белые поселенцы окрестили «подрезанием», не давала покоя их цивилизованным умам: зачем такое творить? Если бы они понимали язык аранда, им все стало бы ясно. Слово, означающее «рассеченный пенис», у аборигенов происходит от слова, означающего вагину, а все мальчики, прошедшие это испытание, получают почетный титул «обладатель вульвы». Последующие ритуалы включали в себя также регулярное открытие ран, дабы показать, что инициированный способен «менструировать»[87].

Говоря словами Маргарет Мид: «Как будто мужчины могут стать мужчинами, лишь принимая на себя те функции, которые женщинам даются от природы»[88]. Для Юнга секрет всех мужских ритуалов инициации в том, чтобы «снова пройти через мать», ощутить страх, боль, кровь – и родиться заново, уже не как младенец, а как мужчина и герой. Однако это «через мать» не означает какого-либо эмпатического отождествления с женщиной. Напротив, ключевой элемент здесь в том, что таинство рождения отнимается у женщин и становится мужской мистерией, первым «оружием в борьбе мужчин против оков женского владычества, установленного матриархатом»[89]. Мужчины стремились не просто имитировать и превзойти, но и отобрать у женщин способность создавать новую жизнь. Эта борьба происходила на всех уровнях: не случайно Зевс порождает из своей головы Афину – «перевертыш» изначального мифа о творении, находящий себе параллели и во многих других мифологиях. Это настоящая революция: бунт слабых против сильных, угнетенных против угнетателей, переворот ценностных структур и интеллектуальных привычек.

И сама человеческая мысль в своем развитии двигалась путем, облегчающим переход к господству мужчин. Едва люди пересекли ментальный порог, отделяющий символическое и магическое мышление от понимания причин и следствий, стала ясна роль мужчины в появлении детей. Женские ритмы теперь виделись не божественными, а человеческими, а понимание, что именно мужчина становится причиной беременности, завершило революцию, уже начатую его обидой и сопротивлением. Вот как пишет об этом историк Джин Маркдейл:

Когда мужчина начал понимать, что играет ключевую роль в оплодотворении, прежнее понимание мира внезапно рухнуло. Это была важнейшая революция в истории человечества, и поразительно, что ее не рассматривают на одном уровне с изобретением колеса, сельского хозяйства или использования металла… Много веков мужчину дурачили… так что равенства теперь было недостаточно. Теперь он ясно сознавал свою власть – и желал господства[90].

А какое орудие господства лучше фаллоса – который к тому же всегда под рукой? Мужчина восстал против вечного, прирожденного могущества женщины, начал отвоевывать собственный смысл и значение: что здесь могло послужить ему эффективнее, чем лучший друг каждого мужчины, его пенис? В своей реальной ипостаси, хрупкий и капризный, подверженный то нежеланному возбуждению, то упрямым отказам и непредсказуемым падениям, пенис не смог бы состязаться с непоколебимой и надежной мощью женской матки. Но, вознесенный над реальностью и превращенный в символ, ставший «фаллосом», навеки запечатленный в материалах, доказавших свою стойкость перед лицом времени – в металле и камне, – он отлично сыграл свою роль.

Свершился переворот, и сила оказалась на стороне мужчины. Из жалкого последыша творения, в чьей мужественности никто, кроме него самого, никакой магии не видел, он превратился в тайну и источник жизненной силы Великой Матери. Теперь власть принадлежала не ей, а ему. Он владел священным органом, порождающим новую жизнь: фаллос, а не матка, стал теперь источником всего живого. Власть фаллоса сделалась императивом: все, что существует – из него, от него, через него, ради него. Так родилась новая религия.

Это не означает, что пенис и его символический эквивалент фаллос были неизвестны ранним человеческим обществам до того, как в начале железного века – приблизительно 3500 лет назад – по миру распространилось понимание биологической роли отцовства. Фаллические эмблемы появляются уже на древнейших стоянках человека, а со времен «Неолитической революции» (на Ближнем Востоке около 9000–8000 лет до н. э.) начинают впечатлять как своей распространенностью, так и размерами. Например, на алтаре, обнаруженном в Граймс-Грейвс в Норфолке, Англия, во чреве заброшенной неолитической каменной шахты, стояла чаша, семь пар оленьих рогов и мощный фаллос, высеченный из мелового камня – все в качестве приношений Великой Богине, фигура которой высилась перед алтарем. Так что, каковы бы ни были их пропорции (а иные из этих любовно изготовленных каменных или глиняных моделей явно отражают самые смелые мужские фантазии!), эти эмблемы создавались лишь как элемент поклонения Богине, и сами по себе священными не были.

Да, как ни парадоксально, культ фаллоса изначально ввела сама Великая Богиня. В мифе об Исиде, поклонение которой распространилось с Ближнего Востока по всей Азии и даже по Европе, Богиня приказывает воздвигнуть в своем храме в Фивах деревянный лингам Осириса. Следовательно, поклонение Богине включало в себя изготовление приношений в виде фаллических символов или эмблем: египетские женщины в своих священных процессиях носили изображения Осириса, и каждое было снабжено подвижным фаллосом «непропорциональной величины», по замечанию одного недовольного наблюдателя; схожую модель поклонения Богине мы встречаем и у греческих женщин, использовавших в своих ритуалах фаллос на веревочках. В экстатическом воодушевлении бога вносили в храм, где самые почтенные городские дамы увенчивали фаллос цветами и покрывали поцелуями во славу Великой Богини, как знак, что она принимает это приношение[91].

Однако, пойдя на повышение – из необязательного дополнения превратившись в ведущего актера изначальной драмы – пенис оказался на удивление жаден до фимиама и рева толпы. В Греции фаллосы начали вырастать повсюду, словно зубы дракона: гермы-хранители (колонны-фаллосы) демонстрировали свою мощь на каждом углу, а Делос в III веке до н. э. хвалился целой аллеей исполинских пенисов, воздвигнутых на таких же гигантских тестикулах, словно тяжелая артиллерия, грозящая небесам. На другом берегу Адриатического моря, в Италии, бог Фаллес был знаком каждой семье как одно из обычных домашних божеств, а многие города, как Помпеи, были всецело преданы поклонению богу-фаллосу Приапу – факт, которым суровые позднейшие мудрецы поспешили объяснить гибель Помпей в 79 году н. э. от извержения Везувия. В Дорсете, Англия, древние бритты воплотили гордость своей созидательной силой в исполинской фигуре «Великана из Серн-Эббас»: сорока футов ростом, с эрекцией до груди, гордо вздымает он массивную фаллическую дубину, наглядно демонстрируя, кто круче всех в истории человечества.

Однако ни одна страна мира не предавалась поклонению фаллосу с таким энтузиазмом, как Индия. Здесь, как настаивают творцы ее мифов, можно найти «величайший в мире фаллос», «небесный жезл» бога Шивы, который рос, пока не пронзил все нижние миры и не уперся в небеса. Это зрелище так потрясло двух других основных богов индуистского пантеона, Брахму и Вишну, что они пали ниц и поклонились ему и приказали всем мужчинам и женщинам поступать так же. О том, как неукоснительно выполнялась эта заповедь на протяжении многих тысячелетий, можно судить по изумленным рассказам западных путешественников о местном старинном обычае. Купцы, миссионеры и колониальные захватчики сообщали, что каждый день жрец Шивы нагим выходит из храма и проходит по улицам, звоня в колокольчик: по этому сигналу все женщины выходят на улицу и целуют его святые гениталии, представляющие лингам бога[92]. Как мог воспринимать это средний англичанин викторианской эпохи? Да это какая-то страна чудес!

Завоевав себе священный статус, фаллос возрос в значении, размере и святости. Начиная с этой эпохи, мужское превосходство выражается именно через этот орган, неотступно напоминающий о мужской силе и власти. В расширенном (до бесконечности) восприятии фаллос становится источником не только силы, но и всякого культурного строя и смысла. Обращение к пенису для мужчин подкрепляет все приветствия, все обещания: за словом testament [завет, завещание (англ.). – Прим. пер.] стоит римское testes [мужские гениталии (лат.). – Прим. пер.], а арабы восклицали: «О Отец Мужских Органов, будь свидетелем моей клятвы!» и в качестве знака уважения разрешали шейху или главе рода при встрече осмотреть свои гениталии[93].

Все сильнее и все разнообразнее начала ощущаться власть священного фаллоса над женщинами. В храмах Шивы «священному пенису» посвящали девушку-рабыню, специально выбранную за ее «подобную лотосу красоту»: на груди и на выбритом лобке ей татуировали эмблему бога. Как письменные источники, так и археологические свидетельства по всему миру подтверждают, что женщины массово взывали к «господу фаллосу», прикасались к священным деревянным или металлическим фаллосам, целовали и даже садились на них в надежде излечиться от бесплодия; вполне возможно также, что в некоторых случаях эти фаллосы лишали их девственности. В отдаленных деревнях Южной Франции, к большому смущению и недовольству Католической