Любишь или нет? - Натали Вокс

— А ты уверена, что этот тип действительно тот, за кого себя выдает?

— Я видела его удостоверение. Он показал мне фотографию разыскиваемого международного преступника. По его словам, в этом кейсе специальная аппаратура и новейшее оружие.

Айви только сейчас заметила небольшой кейс возле ножки стола, живо схватила его за ручку и потянула к себе.

— Давай проверим.

— Тетушка Айви, не трогай кейс! — испугалась Мейбл, зная неумеренное любопытство своей родственницы, и тотчас пожалела, что сама спровоцировала его проявление.

— Никогда не вредно проверить, правду тебе сказали или нет.

— Нет! Прошу тебя, не открывай кейс! Не хватало нам еще оказаться в числе сообщников террориста. Достаточно того, что ты привела агента в такое состояние, что теперь ему требуется помощь со стороны.

Мейбл наконец всерьез задумалась над тем, к каким последствиям может привести ее звонок в полицию. Сирены полицейских машин и «скорой помощи» перебудят не только всех постояльцев, но и добрую часть жителей города, в котором никогда ничего подобного не происходило накануне выходных. А главное, проснется тот, кого Ралф подозревал, и… что тогда будет?

Нет, так рисковать она не имела права. Пока секретный агент находился в бессознательном состоянии и не мог защитить себя сам, вся ответственность за операцию лежала на ней. Тут Мейбл вспомнила о рыжеволосой женщине, враче. Может, разбудить ее? Но, кажется, Ралф Хоупс высказывал мнение, что эта женщина могла оказаться пособницей преступника. Значит, тогда она не менее опасна для него, чем сам террорист.

Мейбл закрыла глаза, чтобы вспомнить в подробностях внешность Линн Фулз. Привлекательное лицо, красивая фигура, рыжие волосы коротко подстрижены… Мейбл позавидовала ее красивой стрижке и гранатовому ожерелью на шее, когда они собрались вечером в гостиной. Овальной родинки у нее на шее не было! А какие у нее красивые, ухоженные руки! Женщина с такими руками не станет заниматься грязными делами, пришла к твердому заключению Мейбл.

— Айви, тебе не трудно подняться на второй этаж и попросить Линн Фулз спуститься на кухню. Скажи, срочно нужна ее профессиональная помощь.

— Эта дамочка из шестого номера? — недовольно спросила тетушка. — Мне она не понравилась, когда выбрала вечером роль информатора.

— Ты сама предложила разыграть сюжет из жизни гангстеров. Ей просто не досталось другой роли.

Мейбл весь день пыталась отговорить тетку от этой затеи, предвидя, какой лексикой та станет пользоваться, вспомнив свою молодость, и какое впечатление это произведет на постояльцев. Тем не менее Айви настояла на своем, и, к удивлению Мейбл, никто не упал в обморок от жаргонных слов, которыми старушка пересыпала свою речь в течение всей вечеринки. Напротив, все были в таком восторге, что хлопали ей как примадонне.

— Ладно, я поднимусь к ней, — сказала Айви, услышав вздох Мейбл, и зашаркала к двери, ведущей в коридор.

В длинной ночной рубашке из белого полотна, которая висела на ней, как на вешалке, старушка сама была похожа на привидение.

— Пожалуйста, будь осторожна, — сказала ей вслед Мейбл. — Постарайся больше никого не разбудить.

— А кого в той стороне коридора можно разбудить? Седьмой номер ведь пустует.

— Ты забыла, что несколько дней назад его занял внук твоего друга Джон Вудфорд? — напомнила ей Мейбл.

Голова Ралфа Хоупса, которую она уложила к себе на колени, шевельнулась. Сознание медленно возвращалось к нему. Он почувствовал что-то мягкое под щекой, уловил восхитительный аромат яблок и корицы и попытался открыть глаза, чтобы увидеть источник приятных ощущений. Но стоило ему чуть-чуть повернуть голову, как сильная боль разлилась внутри его черепа и он замер. Боль постепенно стихла.

— Мистер Хоупс, вы очнулись? — услышал он мелодичный нежный голос.

Интересно, эта женщина так же прекрасна, как звучание ее голоса и ее запах? Сознание Роналда с трудом выбиралось из плотного тумана. Он попытался ответить, но губы не слушались его. Мейбл уловила какие-то звуки, похожие на стон.

— Ралф, мне очень жаль. До сих пор не могу поверить, что моя тетушка, воплощение доброты, могла так жестоко ударить вас.

У этой милой женщины есть тетушка, воплощенная доброта, которая ударила его… Тетушка, тетушка…

— Я и не знала, что Айви держит под подушкой носок, набитый пенсами. Она старенькая… и не понимала что делает, — оправдывалась Мейбл со слезами в голосе.

Значит, болью в голове он обязан старенькой тетушке этого мелодично звучавшего существа. Носок, набитый пенсами. Сколько же пенсов обрушилось на его голову?..

— Она приняла вас за грабителя, не знаю почему. Ведь когда она появилась в кухне, мы целовались.

Целовались?! Превозмогая боль, он открыл глаза. Почему же он ничего не помнит? Девушка, склонившаяся над ним, показалась ему небесным созданием. У нее был ангельский голосок, и пахло от нее божественно. Неужели он целовал ее? И как можно было забыть такое? Обидно, что память не сохранила для него столь потрясающее событие. Постепенно зрение приобретало четкость, и он убедился, что девушка была необыкновенно хороша собой. Он увидел плечи и очертания ее грудей, едва прикрытых тонкой материей, черные локоны, рассыпанные в беспорядке. Длинные и блестящие, словно змеи, они коснулись его шеи, когда она склонила к нему свое лицо. В ее больших русалочьих глазах плескалась яркая зелень весенних лугов, полные губы напомнили ему спелую черешню. Он сглотнул слюну. К боли в голове добавилась болезненная тяжесть в паху, когда в низком вырезе ангельского облачения сверкнули два белоснежных полушария…

— Ралф, как вы себя чувствуете? Мне искренне жаль, что я слишком поздно заметила тетушку Айви. — Мейбл потупилась, прикрыв большие глаза припухшими веками с длинными черными ресницами. — Мы с вами в тот момент слишком увлеклись… другим делом.

Нет, он ничего не помнил. Хотя можно было бы провести следственный эксперимент, вынырнула у него откуда-то мысль. Если девушка склонится пониже, он мог бы поцеловать ее губы и тот розовый сосок, что просвечивает сквозь тонкую ткань. А если она к тому же перекинет свою ногу ему через бедро… Да, все было бы прекрасно, если б не боль в затылке, от которой темнело в глазах, стоило ему пошевелиться.

— Где я? — тихо произнес Роналд, едва ворочая распухшим языком.

Слова отозвались в его голове такой болью, что ему снова пришлось закрыть глаза.

— Вы лежите на кухне, в гостинице. Неужели не помните?

— Нет.

Мейбл прикусила пухлую губку, с огорчением взирая на распростертое тело самого великолепного мужчины. Он снова открыл глаза и задержал взгляд на ее губах. Кажется, их вид принес ему облегчение.