Денег больше чем у бога. Хедж-фонды и рождение новой элиты - Себастьян Маллаби

В начале 1969 года Стейнхардт и его друзья открыли достаточно коротких позиций «акций с историей», чтобы уравновесить свои длинные позиции, — в отличие от многих хеджевых фондов они действительно занимались хеджингом. Когда в тот год индекс S&P 500 упал на 9 %, фирма сохранила весь свой капитал, за исключением мизерных потерь. В следующем году, когда индекс S&P 500 снова упал на 9 %, тройка фактически начала делать деньги8. Выжив в 1969–1970 годах, компания продолжила наступление в 1971 году, когда рынок стал «бычьим», резко сменив тенденцию с «медвежьего». Когда Fortune опубликовал рейтинг двадцати восьми хеджевых фондов в этом году, Стейнхардт, Файн и Берковиц были единственными, кто фактически развил бизнес во время потрясений. Фонд сумел получить выручку в 361 %, начиная с открытия предприятия в июле 1967 года, и результаты оказались в 36 раз выше, чем у индекса рынка акций за этот же период9.

В 1972 году юная тройка снова сменила свой взгляд на рынок на пессимистический. На этот раз источник их сомнений был далек от культа инвестирования в рост. Замок американской послевоенной уверенности, казалось, начал трещать и разваливаться: администрация Никсона скрывала правду о провале во Вьетнаме, она скрывала инфляцию под бесполезной программой контроля цен и заработной платы, а тем временем лучшие компании Америки скрывали правду о себе в бухгалтерских махинациях. Джерри Файн и Говард Берковиц, которые занимались аналитической деятельностью в компании, постоянно обнаруживали сигналы опасности в примечаниях к ежегодным отчетам, а не кто иной, как сам Леонард Спейсек, почетный председатель Артура Андерсена и наиболее уважаемый бухгалтер этого времени, восклицал: «Финансовые отчеты — это колесо рулетки». «Отчеты финансовой деятельности компании, выпущенные в начале семидесятых, были настолько упрощенными, что мы считали их вздором», — вспоминал Говард Бер-ковиц. «При сдерживании одного фактора, при различных налоговых ставках капитал получает то, что обозначается как операционная выручка», — говорил Джерри Файн об отчетах компании за тот период10. Короче говоря, фондовый рынок торговал на уровне, который отражал политические и финансовые заблуждения. Так что, несмотря на то что в 1969 году молодая тройка открыла достаточно коротких позиций, чтобы защитить себя от экономического спада, в 1972 году они пошли еще дальше. Они сформировали свой портфель таким образом, что их короткие позиции во многом перевешивали длинные, и ждали, когда произойдет крах.

Поначалу он не происходил. Рынок спокойно добрался до конца 1972 года, и в течение этого года до сентября фонд упал на 2 %, в то время как индекс S&P 500 поднялся на 9 %. Но потом наступила расплата: S&P 500 упал на 2 % в течение 1973 года до сентября, а за следующий год — на шокирующий 41 %, а Стейнхардт, Файн и Берковиц увеличили прибыль до 12 %, а затем до 28 % после выплат — невероятная эффективность на рынке «медведей». Молодые партнеры загребали деньги, и в то время как почти каждый инвестиционный менеджер терял последнее, их результаты выглядели великолепно, но партнеры не были любимы везде и всюду. Когда фондовый рынок устремился вниз, отчаявшиеся продавцы позвонили в управление торговыми операциями тройки, зная, что фирма занимала акции для короткой продажи, заявляя, что настало время оплатить акции, чтобы покрыть их позиции. Майкл Стейнхардт, который руководил торговыми операциями фирмы, большей частью оказал этим просителям холодный прием, и тройка наблюдала, как их короткие позиции приносили еще большую прибыль, в то время как рынок продолжал отступать. В таком климате старые предубеждения против продаж без покрытия возникли с новой силой: о Стейнхардте, Файне и Берковице говорили с негодованием как о заносчивых, жадных людях и даже о том, что они не являются американцами. Игра против американских компаний преподносилась как один шаг до предательства11. Вспоминая тот период, Стейнхардт замечал: «Для меня это было вершиной профессиональной удовлетворенности»12.

УСПЕХ СТЕЙНХАРДТА, ФАЙНА И БЕРКОВИЦА ПРОДЕМОНстрировал возможности стратегии «от противного», которую исповедовали более поздние хеджевые фонды. А. У. Джонс изобрел структуру хеджевого фонда, чтобы контролировать подверженность финансовому риску. Его предприимчивые подражатели превратили это в способ максимизации такой подверженности. Но тройка превратила это в кое-что еще — в механизм игры против традиционного здравого смысла. На самом деле, агрессивная стратегия «от противного» стала чем-то вроде кредо компании, особенно для Майкла Стейнхардта.

Некоторые инвесторы, играющие против рынка, сбалансировали веру в свои убеждения и нежелание обижать других, но Стейнхардт определенно наслаждался, издеваясь над людьми. Он любил приглашать гостей посмотреть экзотических животных на его ферме в северной части штата Нью-Йорк, особенно нелетающую фолклендскую утку-пароход, которая злобно кусала всех, кто приближался слишком близко. Он любил вызвать брокера и дать ему лакомый заказ на несуществующие акции, оставив беднягу барахтаться в попытках определить компанию, чтобы получить гонорар. Как-то в 1980 году Стейнхардт решил, что его фонду, вероятно, нужна психологическая помощь: он допустил психиатра в свои владения, чтобы тот слонялся по офису для проведения «организационной терапии». Психиатр взял интервью у сотрудников и отметил преобладание таких выражений как «жестокое обращение с детьми», «хулиганское насилие», «беспорядочные вспышки гнева». Однако терапия была прервана, когда Стейнхардт потерял самообладание и вышвырнул психиатра из офиса.

Если можно сказать, что Стейнхардт был не прочь нанести обиду людям, то разрушать общепринятое он просто любил. В либеральные 1970-е годы он был республиканцем, а в рейгановские 1980-е склонился к демократам. В начале 1990-х он финансировал центристский совет руководства Демократической партии, который помог продвинуть Билла Клинтона в Белый дом, но как только Клинтон официально вступил в должность, Стейнхардт повернулся против этого движения13. В отношениях с иудаизмом он также следовал своим собственным курсом: он заявлял, что не верит в Бога, но давал миллионы на еврейские дела. А когда речь шла об инвестировании, инстинкт противоречия Стейнхардта расцветал в полную силу. Он прочесывал Уолл-стрит в поисках нешаблонных идей и поддерживал их в таких масштабах, которые могли привести в ужас простых смертных.

Джон ЛеФрер, аналитик, которого Стейнхардт нанял в 1970 году, вспоминает свои первые недели на новом месте. Он посетил компанию IBM и вернулся с убеждением, что ее прибыль стремится вверх. На собрании компании в понедельник утром ЛеФрер порекомендовал купить акции IBM заранее, до ее квартального отчета, ожидаемого в пятницу, но Стейнхардт встал в оппозицию. Босс наблюдал бессмысленное блуждание IBM на тиккере, и у него были мрачные предчувствия, что капитал направляется в никуда.

«Майк, мне кажется, вы ошибаетесь», — сказал ЛеФрер. Чтобы возражать Стейнхардту, нужна была