История черного лебедя - К. Л. Крейг

— Разберись со свои мыслями и чувствами. Уничтожь их до самого основания, а затем начни с нуля.

Что? Начать все сначала? Притвориться, будто я никогда не была влюблена в Киллиана Шепарда?

Именно это предлагает Мэри-Лу?

Нет никакого шанса, чтобы ответ лежал в крошках передо мной.

Ну и как это сделать? Как такое вообще возможно после стольких лет? Любовь к Киллиану засела во мне настолько глубоко, что буквально вплетена в каждую клетку организма.

Невозможно. С моей стороны — это не притворство. И не забвение. Моя жизнь имеет четкое разделение. На тогда и сейчас. На прошлое и настоящее. На Киллиана и Кэла.

Мне хочется высказать кучу гадостей, которые вот-вот готовы сорваться с моего языка. Желая выплеснуть их на единственного человека, который, как ни странно, не обидится и не перестанет меня любить. Однако это несправедливо по отношению к Мэри-Лу. Ведь она всего лишь пытается помочь.

— Я просто не могу поверить, что Киллиан действительно на это согласился.

— Почему? — отшатывается моя подруга.

— Потому что он не любит Джилли. Киллиан едва может смотреть на мою сестру. Зачем ему иметь от нее ребенка?

— Да я не о том, почему у него будет ребенок. А о том, почему тебя это волнует, Маверик? Все, что у тебя было с Киллианом, закончилось в тот день, когда он вернулся в Дасти-Фаллс, встал перед тобой в доме твоего отца, удерживая руку Джиллиан в своей, и объявил об их помолвке. Ты заслужила по крайней мере объяснение, а не просто уведомление о его выборе. Но не получила ни черта. Даже если бы и получила, объяснения все равно было бы недостаточно. Ничего из слов Киллиана не смогло бы оправдать его поступка. Перережь этот гребаный шнур, детка. Киллиан того не стоит. Если он хочет породниться с ведьмой и создать стайку маленьких ведьмочек, это его личное дело. Не твое.

Мои губы кривятся в ухмылке, и я не сдерживаю себя. Как и Мэри-Лу. Когда из моего горла вырывается звук, странно похожий на хихиканье, подруга отвечает мне тем же. А затем, ровно через десять секунд, мы обе сгибаемся пополам от такого громкого хохота, что слезы текут по нашим лицам.

— Стайку? — спрашиваю я между прерывистыми вдохами.

— Ага… Стайку! — отвечает она таким высоким воем, что мои ноги больше не держат меня, и я соскальзываю на пол, умирая со смеху. Вскоре ко мне присоединяется Мэри-Лу, и мы хватаем ртом воздух.

— Видимо, ты имеешь в виду шабаш, — поправляю я, когда, наконец, снова могу дышать.

— Шабаш, выводок, стайка. Без разницы. Все, что я представляю — кучка маленьких метел, выстроенных вместо обуви в прихожей.

И мы снова смеемся.

— Боже, ты ужасна.

— Возможно, — Мэри-Лу вытирает слезы, которые собираются у нее под глазами. — Только не говори мне, что не можешь представить того же.

— Могу, — отвечаю я ей. К несчастью, могу.

Как только мое веселье проходит, улыбка тут же исчезает с моего лица. Единственный звук, который раздается в комнате — наше затрудненное дыхание и мои хаотичные мысли. Мэри-Лу обхватывает мою руку своей и крепко сжимает. Ни одна из нас даже не пытается посмотреть на другую.

— Я люблю тебя, Маверик. И буду любить. Я всегда прикрою тебя. Но хочу быть честной. Мне надоело видеть, как ты заставляешь себя жить. Одно из качеств, которым я больше всего в тебе восхищаюсь — то, что ты никому не позволяешь себя унижать. Я скучаю по этой девушке. Той, что ходит с высоко поднятой головой и средним пальцем, направленным на окружающих. Той самой, которая приехала в Де-Мойн, чтобы получить ссуду на свой маленький бизнес, потому что хотела, чтобы ее оценили по заслугам, а не из-за фамилии отца. Ты легко могла попросить у него денег или взять из своего трастового фонда, однако не сделала этого. И мне грустно — нет, я злюсь. Злюсь, потому что вижу, как ты барахтаешься в воспоминаниях, словно бывшая любовница. Тебя бросили. Так забудь, блядь, об этом. Многие люди оказывались на твоем месте и раньше. И они не только выживали, но и процветали. Вспомни хотя бы Пенни Лейн.

— Песню «Битлз»? — растерянно спрашиваю я.

— Господи, да нет же. Ты, как всегда, невпопад со своими древними группами. Пенни Лейн из Хани-Брук.

Я мысленно закатываю глаза.

— Не помню.

Мэри-Лу размахивает рукой, словно отгоняет муху.

— Без разницы. Важно то, что Пенни Лейн была помолвлена с Людвигом Ванденбергом. Они договорились со священником. Пенни уже выбрала себе свадебное платье. Они даже купили билеты на самолет, чтобы бабушка Лейн смогла прилететь на церемонию из Луизианы. Затем Пенни уехала на учебный семестр в Лондон. К тому времени, когда она вернулась, Людвиг не только изменил ей, но и женился на прелюбодейке. И знаешь, на ком он женился, Мавс?

Мне плевать, на ком женился этот Людвиг, но придется играть в игру Мэри-Лу, потому что, если не сделаю этого, подруга будет сидеть молча до тех пор, пока я не сдамся и не спрошу.

— И на ком же?

— На сестре Пенни, конечно.

Я поворачиваю голову в ее сторону.

— Ты все выдумала.

— Неа, — невозмутимо отвечает она. — Ларри знаком с братом нынешней подружки Пенни.

Неведомая сила поднимает мои брови вверх.

— Подружки? Разве не ты только что сказала, что она была помолвлена с парнем?

— Вот именно! — Мэри-Лу шлепает своим «и» так громко, что у меня болят барабанные перепонки. — Когда жизнь предлагает тебе лимоны, ты не делаешь из них лимонад. Это для слабаков. Нет. Ты морщишься, но высасываешь лимоны досуха, а затем бросаешь использованные корки обратно в лицо жизни с гигантским «иди нахрен» и выразительным жестом в придачу.

Я фыркаю, прежде чем понимаю, что подруга говорит серьезно. Это отрезвляет меня, и я, признаюсь.

— Думаю, что уже сделала это.

— Нет. Тебе кажется, что брак с Кэлом оказался средним пальцем для Киллиана, но ты ошибаешься. У тебя была возможность выйти замуж за кого угодно, однако ты выбрала Кэла. И вышла за него замуж, потому что любишь его, Маверик. Если ты пристально вглядишься в то, что у тебя на сердце, то увидишь боль и предательство, но под этим слоем скрывается настоящая любовь. Тебе просто нужно отыскать ее. И на этот раз подарить правильному человеку. Тому, кто достоин тебя. И это не старший сын Шепард. Он никогда им не был.

У меня слезятся глаза. Мэри-Лу тянет меня на себя до тех пор, пока моя голова не падает ей на