Долгий уик-энд - Вероника Генри

– Знаешь, кого нам очень не хватает? – как-то спросил Джеральд, многозначительно глядя на Клэр. – Директора по маркетингу. Нам надо заниматься спонсорством, раскручивать свое имя в других городах, участвовать в свадебных выставках, основать винный клуб…

– Вы что, меня имеете в виду? – поразилась она.

– А что тебя смущает? Тебе такая работа подошла бы отлично. Ты человек творческий, наделенный богатым воображением. Вино любишь. К тому же, в отличие от нас – очень организованная.

– Я еще даже колледж не закончила. Какой из меня директор?

Джеральд махнул рукой – фирменный барнсовский жест, напрочь отметающий все страхи.

– Ну так ведь в июне закончишь. Вот летом и начинай.

Клэр почему-то напряглась. Можно ли складывать все яйца в одну корзину? Ее жизнь и так уже тесно переплелась с семейством Барнсов… Она вдруг почувствовала себя связанной по рукам и ногам.

– Вам нужен кто-нибудь опытный.

– Я сам тебя натаскаю. – Джеральд отмахнулся и от этого возражения. – Что здесь сложного? Ты девочка умная и быстро во всем разберешься.

Но Клэр по-прежнему сомневалась.

– Можно, я подумаю?

– Конечно. Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать.

В том-то и беда – семейство Барнсов никого ни к чему не принуждало, оно склоняло к своей точке зрения незаметно, исподволь. Окружающим просто передавался их энтузиазм, их заразительная joie de vivre, радость жизни; люди, сами того не понимая, начинали делать то, чего хотели от них Барнсы.

Изабель не являлась исключением. Клэр слышала, будто матери избранников – коварные, ревнивые интриганки; Изабель была совсем не такой. Она приветствовала вхождение Клэр в семью с распростертыми объятиями, стала ей сестрой, лучшей подругой и мамой одновременно. Тактично и ненавязчиво руководила перевоплощением скучной студентки в настоящую сирену, вдохновляла Клэр на поиск собственного стиля, заманивала ее в магазины, о которых та раньше и мечтать не смела, побуждала к дерзким экспериментам.

– Конечно, тебе пойдет такое короткое платье. Тебе всего семнадцать, и ноги у тебя изумительные.

– Покупай розовое. Серое слишком унылое. А в розовом ты выглядишь как ангел.

– Бери оба. Раз нравится – бери оба.

Большим подспорьем, конечно, стало то, что платила за наряды чаще всего именно Изабель. Клэр от нее этого не ждала – она с удовольствием сама тратила бы деньги, заработанные в пабе, – но мама Ника оказалась щедра до неприличия и, покупая что-то другим, получала не меньше удовольствия, чем приобретая вещи себе. Раньше Клэр постоянно ходила в джинсах, однако в мире Изабель джинсы предназначались исключительно для работы в саду. Это не означало, что миссис Барнс была ужасной модницей, нет. Она любила красивую одежду и милые аксессуары, ей нравилось хорошо выглядеть, – и Изабель решительно настроилась сделать Клэр такой же. А Клэр наслаждалась своим новым женственным имиджем. Может, она и поверхностная, только восторженные взгляды и комплименты определенно доставляют ей удовольствие.

Вот какой должна быть хорошая мать! Родная мама, конечно, любит Клэр – вот только не интересуется дочерью по-настоящему и не горит желанием с ней общаться. Дома Клэр постоянно чувствовала себя автономным существом, которое появляется и исчезает вне зависимости от других домочадцев. В шкафу или холодильнике всегда была еда, – но еда ненастоящая: из пакета, консервной банки или замороженной пластиковой упаковки. Клэр попробовала как-то приготовить одно из блюд, позаимствованных у Джеральда, однако родители остались к нему вежливо равнодушны. Никакого удовольствия. И она стала проводить с ними все меньше и меньше времени. Порой ей казалось, что, сбыв дочь с рук, мама с папой вздохнули с облегчением.

Как-то Изабель настояла на том, чтобы пригласить мистера и миссис Марло на ужин, и Клэр не смогла придумать приличной отговорки. Ее унылые инертные родители на фоне яркой и суматошной кухни Барнсов смотрелись жалко. Клэр мучительно наблюдала за их попытками поддержать вежливый разговор о том, собираются ли они в замок Хайклер на концерт под открытым небом (нет); куда поедут в отпуск (никуда); будут ли участвовать в садоводческом дне открытых дверей, который пройдет в августе (исключено). Она молча корчилась от стыда за мамину бесформенную синюю кофту и штаны на кулиске, за дешевые кроссовки отца. Изабель с Джеральдом вели себя доблестно, потчевали гостей вкусной едой и прекрасным вином. Напрасно. Бутылка поданного к столу мёрсо стоила не меньше тридцати фунтов, а родителям Клэр можно было с тем же успехом предложить дешевый сладенький «Блю Нан». На какой-то миг она возненавидела их за полную отрешенность, за отсутствие коммуникабельности – но тут же рассердилась на себя за подобные мысли. В конце концов, они – ее родители и никогда не относились к ней плохо; а то, что не похожи на Барнсов, так это не их вина.

Клэр понимала, что изменилась. Уловили ли перемену мама с папой? Она наконец-то почувствовала себя заметной. Живой, искрящейся и заметной. Она больше не невидимка, которая всю свою прошлую жизнь из кожи вон лезла, лишь бы оставаться в тени. И вместе с этим новым ощущением пришла уверенность. Она, Клэр Марло, теперь не никто, а некто. И хоть иногда ее посещал страх, что без Барнсов она вновь станет никем, вслух она такого никогда не говорила.

Близилось окончание колледжа. Теперь Клэр не сомневалась: работа в «Мельхиор Барнс» – ее судьба. Других вариантов, позволяющих жить интересной и увлекательной жизнью, просто не существует. Ее будущее было четко распланировано. Они с Ником вскоре поженятся. Однажды ленивым летним днем они даже придумали имена будущим детям. Девочка – Табита; мальчик – Арчи.

Но у провидения оказались свои планы.

Как-то раз занятия в колледже закончились рано, и Клэр с поезда сразу пошла в «Мельницу». Ник еще, конечно, не вернулся, но она уже давно чувствовала себя у Барнсов как дома. Сейчас сделает себе чаю, почитает книжку в саду, а через часик поднимется к Нику в комнату и подождет его там.

За кухонным столом сидела Изабель. Она подняла взгляд на вошедшую Клэр, однако не улыбнулась. Клэр замерла. Изабель улыбалась всегда.

– Что случилось? – По спине пробежал холодок.

Изабель не ответила. Она сидела не шевелясь, как статуя. Губы плотно сжаты. И дрожат. Клэр сделала шаг вперед. Авария? Травма? Не похоже. Кто-то из мальчиков? Тоже вряд ли. Дело явно касается самой Изабель, какая-то очень личная беда…

– Изабель…

Клэр присела, обняла маму Ника за плечи. Какая же она хрупкая, руки под кашемировым свитером совсем худые… Изабель вздохнула, доверчиво подалась ближе. Обмякла, словно от полного изнеможения.

– Я не смогла победить эту долбаную сволочь, – произнесла она. – Не сумела справиться с паскудой…

Клэр нахмурила брови. Миссис Барнс никогда не ругалась. Клэр села рядом на стул, взяла ладони Изабель в свои, принялась успокаивающе их поглаживать.

– Какую еще сволочь?

Та прямо посмотрела на Клэр. Взгляд пронзительный, буравящий; яркая синева глаз от непролитых слез кажется еще ярче.

– Ни в коем случае не рассказывай мальчикам. И Джеральду. Я тебе доверяю, Клэр. Они не вынесут. В прошлый раз у них не вышло. Я не могу снова их втягивать. Это только моя битва…

– Конечно, не скажу.

На ясном жизненном горизонте появилась черная туча. Появилась и стала расти – жуткая, зловещая, – угрожая всех поглотить.

– Не знаю, говорил ли тебе Ник… Четыре года назад у меня был рак.

– Да, говорил. – Клэр наморщила лоб. – Без подробностей.

– Неудивительно. Кому хочется вспоминать про кошмар? Мы все пережили его не лучшим образом. Мне, естественно, было очень плохо, и Джеральд… он потерял голову от страха. А мальчики стали совсем неуправляемыми. – Изабель судорожно вздохнула. – Мне сделали операцию, потом – курс жуткой химиотерапии. Адской, адской, адской!.. Такой мучительной, что я тогда искренне мечтала умереть. По-моему, все считали, что так оно и будет. Я слышала кучу прекрасных историй о том, как перед лицом болезни все в семье сплотились и мужественно поддерживают друг друга… Наша семья едва не развалилась. – Изабель тяжело оперлась на стол, словно ища поддержки. – В конце концов я выкарабкалась, но на то, чтобы восстановить силы, ушел еще год. Волосы вот, например, так и не стали прежними. – Она с сожалением взъерошила короткие светлые прядки. – Раньше у меня была такая красивая золотая шевелюра – Барби обзавидовалась бы. Ну, может, это мне таким образом тактично намекнули: мол, ты уже не в том возрасте, чтобы носить длинные волосы.

– Короткая стрижка вам к лицу.

Изабель закатила глаза.

– Дело совсем не в волосах. – Она замолчала. Клэр вздрогнула. Туча приближалась. – Последние несколько месяцев я не очень хорошо себя чувствовала. Но вела себя как страус, от страха засунувший голову в песок. У меня нет сил пройти через это снова. И у мальчиков нет. И уж тем более у Джеральда. – Снова пауза. – На прошлой неделе я обратилась к врачу. Он направил меня на томографию. А сегодня пришли результаты.