Вторая попытка - Меган Маккаферти

Я хочу бросить. Если мой уход сделает меня жалкой неудачницей, то пусть так и будет.

Я еще ничего в жизни не бросала. Плюс я капитан, старшеклассница, ветеран школьной команды с четырехлетним стажем. А капитаны-старшеклассники и ветераны с четырехлетним стажем спорт не бросают.

А я очень хочу бросить.

На самом деле, единственная проблема с концепцией ухода у меня такова: если я брошу команду, то мне на время придется перестать бегать вообще. Я буду скучать по полуночным пробежкам в одиночестве по нашей округе. Только они могли хоть как-то помочь мне справиться с бессонницей, ну, кроме еще поздних разговоров по телефону с Тем, Чье Имя Должно Остаться Неизвестным. Тогда я чувствовала себя причастной к чему-то более важному, чем мое жалкое существование в захолустном городке. Тогда я ближе всего подошла к религиозной вере. Жаль, что я никогда не испытывала этого чувства спокойствия на практике, или когда добивалась чего-то, или даже когда побеждала.

Еще одна проблема с уходом заключается в том, что тогда мой отец станет настаивать на том, чтобы я пошла к хирургу. Моя мать ненавидит больницы и поэтому поддержала мое решение не ложиться под нож. А может быть, она видит то, что недоступно моему папе-фанатику. Она знает, что никакой ортопед не в силах вылечить основной источник боли — мою голову.

Двадцать восьмое августа

Бестолковая Парочка настигла меня, когда я занималась шопингом перед школой.

Я решила, что ресторанный дворик будет единственным безопасным местом во всем супермаркете, поскольку Бестолковая Парочка не ест. Но мне повезло, и они оказались прямо за мной в очереди в «Синнабон», где я купила пончик, а они приобрели диетическую колу. Они могли бы затовариться своей колой в любой другой из тридцати восьми забегаловок торгового центра графства Оушн, но, повинуясь некоему садомазохистскому порыву, они решили сделать это в «Синнабон». Но я отклонилась от темы.

— Боже мой!

Какой же у Сары противный гнусавый голос, его ни с чем не перепутаешь. (Ха. Ее родители настолько богаты, что можно подумать, будто они заплатили за то, чтобы ее аденоиды были вынуты через нос, а затем слегка подрезаны. Или что они, по крайней мере, выдают ей целую пачку салфеток, перед тем как она выходит из их имения на берегу моря.)

— Боже мой! Погляди на меня, Джесс! Я стала худее, чем ты!

Я не собиралась поощрять ее диетическое расстройство своим согласием, но что правда, то правда: Сара действительно рассталась с большим количеством жира. Но еще более ненормальным, чем ее анорексия, выглядела ее загарорексия, благодаря чему Сара стала выглядеть как африканский дикарь. Солнечные ванны были одним из ее хобби, ну, кроме распускания слухов и лазания по интернет-сайтам на тему анального секса. Каждое утро она начинала с получасового сеанса в своем домашнем солярии, который родители подарили ей на выпускной после девятого класса. Затем, если позволяла погода, между десятью утра и четырьмя дня, она купалась в ультрафиолетовых лучах на пляже на их заднем дворе. И каков же был результат? Даже кожа между пальцами у нее была цвета кофе без молока. Даже для смуглянки итальянского происхождения ее загар выглядел неестественно и глупо.

— Ты меня узнаешь? Теперь, когда я кавычки открываются — настоящий второй размер — кавычки закрываются?

Неужели какая-то зомбированная продавщица назвала Сару «настоящим вторым размером»? Или Сара признает, что у нее все же не совсем второй размер, но что она к нему близка? Или Сара уже начала некорректно употреблять свою речевую фишку «кавычки открываются — кавычки закрываются»? Знаете, как хозяин ресторанчика, плохо говорящий по-английски, даже не подозревает, насколько странно для потенциального клиента выглядит вывеска: СЕГОДНЯ: «Куриное» меню!!!

Когда Сара разговаривает со мной, я всегда думаю примерно о таких вещах. Пока она исходит словесным поносом, мой мозг уезжает в отпуск. Когда он возвращается, отдохнувший и посвежевший, я знаю, что немного пропустила.

— Боже мой! — визжала Сара, достав из пакета розовый обтягивающий топик, на котором был изображен блестящий кролик из «Плейбоя». — В этом я буду такая милая!

Ее якобы дружеская манера общения меня не обманула. Саре просто очень хотелось похвастаться своей новой диетой, тем, как она похудела, и скольких парней она закадрила в результате своего преображения бла-бла-бла-бла-бла. Сара была чрезвычайно горда своим достижением: наконец-то она стала анорексичкой своей мечты. Годами она ненавидела себя за то, что у нее не хватало твердости стать твердой на ощупь. Теперь она всем демонстрировала свою красоту в кофточке с открытой спиной и шлюховатых шортиках, настолько узких, что можно было видеть щель между ее ягодицами. Гадость.

— Боже мой! Как ты можешь это есть? Я совсем потеряла интерес к пище из забегаловок!

Слюна, пузырившаяся в уголках ее рта, говорила совершенно об обратном. Я с огромным удовольствием вонзила зубы в сочный, покрытый карамелью суперкалорийный пончик. Тем не менее я опасалась, что она схватит меня за руку и начнет глодать мои липкие пальцы.

На протяжении всего этого разговора Мэнда вела себя так, как будто ей было очень скучно. Она лениво перелистывала новую копию «Возрождение Афелии» в бумажной обложке: первую она, очевидно, зачитала до дыр. Она надувала пузыри из жевательной резинки, снова и снова наносила на губы блеск, постукивая пачкой «Вирджинии Слимс» о ладонь. (Здесь, здесь и здесь следует вставить шутки на тему орального секса.) С тех пор как я в последний раз видела Мэнду, ее волнистые мочалочно-коричневые волосы стали прямыми и приобрели оттенок сладкой кукурузы. Я смотрела на нее и думала: не пытается ли она подражать Бриджит, чье личико подвергается описанию только с помощью возвышенных метафор (сапфировые глаза, губы, как лепестки розы)? В отличие от нее, черты лица Мэнды совершенно заурядны и легко забываются. И еще казалось, что весь лишний вес, который потеряла Сара, переместился в лифчик к Мэнде.

— Ну, — продолжила Сара, стараясь говорить непринужденно, — чем ты занималась все лето?

Хорошие новости. То, что она соизволила этим поинтересоваться, означало, что никаких сплетен обо мне она не слышала. Если бы у нее в наличии имелись хоть какие-нибудь обрывки информации из вторых рук, то она бы не потрудилась спросить меня об этом. Я решила ответить, чтобы сразу же прекратить допрос.

— Я все лето училась, участвовала в семинаре по писательскому мастерству.

Ошеломленное молчание. Миссия выполнена.

— Боже мой! Ты слышала про нового душку, который будет учиться в нашем классе?

Как обычно, болтовня Сары все же несла в себе крупицу интересной информации, что делало ее еще более противной, ибо было трудно полностью игнорировать ее.

— Нет. И кто же он?

Мэнда бросила на нее быстрый осуждающий взгляд.

— Не знаю, — протянула Сара.

Как же, не знает она! Я уверена, что «Гугл» консультируется с Сарой по вопросам поиска информации. Просто Мэнде не понравилось, что она упомянула при мне таинственного красавчика. Если бы Мэнда не торчала рядом, уверена, что Сара вылила бы на меня всю эту кровавую историю о том, что то затухающая, то возобновляющаяся половая связь Мэнды и Бэрка в конце концов завершилась. Это Бриджит рассказала мне, что Бэрк послал Мэнду еще две недели назад, за день до своего отъезда в колледж, поскольку он «не мог связывать себя обязательствами перед школьницей». Однако эта причина не удержала его от попыток вновь добиться внимания Бриджит, которой он наприсылал совершенно неприличных сообщений по электронной почте.

Значит, что у Мэнды сейчас нет парня, ее поведение вышло ей боком. Она находится в поисках горячего американца мужского пола, но если охота затянется, то она готова удовлетвориться и замороженной плазмой. Это большая удача для нового школьного душки, который, как я полагаю, не замедлит воспользоваться ситуацией и сольется в экстазе с девицей, которую едва знает. Впрочем, как и все самцы в возрасте от двенадцати лет и до упора.

Эта первая с июня встреча с Бестолковой Парочкой напомнила мне все то, за что я так ненавижу школу Это просто удивительно. Две минуты общения с ними уничтожили весь и так зыбкий оптимизм, который еще теплился во мне. Почему мне кажется, что сладостный вкус Колумбийского университета только затруднит заглатывание того токсичного коктейля, которым будет выпускной класс?

Поэтому я решила заранее подать документы в университет.

Не знаю, отчего мне раньше это не пришло в голову. Подав документы заранее, я досрочно расстанусь со своими переживаниями по этому поводу. Если меня примут, то я по договору буду обязана учиться там — и нигде больше. Родители, естественно, уж лучше отпустят меня в Колумбию, чем подвергнут себя унижению смотреть, как их дочь работает в забегаловке, в то время как дети их знакомых учатся на первом курсе престижных вузов. Ура! Это гениально!