Гитлер был моим другом. Воспоминания личного фотографа фюрера - Генрих Гофман

В 1928 году меня чуть не сломило большое несчастье. В тот год Мюнхен поразила эпидемия смертоносного гриппа, и моя дорогая жена пала ее жертвой. Единственное счастье моей жизни ушло, и какое-то время я находился в полной прострации. Но меня очень поддерживало чувство ответственности за детей, напряженность исторических событий, в которых я принимал участие, и ощущение абсолютной незначительности отдельного человека, которое они внушали, и в конце концов моя жизнь вернулась на прежние рельсы.

Одним дождливым воскресеньем 1932 года мы с Гитлером сидели в кафе «Хек», как это было у нас заведено. Плохая погода действовала нам на нервы, и разговор не клеился; даже Гитлеру не удавалось сказать что-нибудь такое, что послужило бы началом оживленной беседы. Он предложил сходить в кино и попросил газету, но не нашел в афише ничего интересного и сердито ее отбросил. Потом, как-то внезапно, он обратился к шоферу.

– Сколько времени вам потребуется, – спросил он, – чтобы подготовиться к двухнедельной поездке?

– Я буду готов через час, – ответил Шрек.

Гитлер повернулся ко мне.

– Хотите поехать со мной? – коротко спросил он. – Вы определенно получите возможность сфотографировать кое-что интересное! Какой толк сидеть без дела. Я хочу власти, и я ее получу, – продолжал он, давая мне понять, что у него на уме и какова цель предполагаемого путешествия. – Первым делом нужно мобилизовать финансовые круги. Когда я закончу с этим, я буду в силах вывести Германию из нынешнего плачевного положения.

На следующий день мы выехали в Веймар, чтобы повидаться с Заукелем, гаулейтером Тюрингии, который организовал встречу Гитлера с тюрингскими промышленниками. Через неделю Гитлер изложил свою программу на собрании Ассоциации промышленников в Дюссельдорфе. Его обращение получило немедленный отклик. Шестьдесят пять тысяч марок составили неплохую основу; первый шаг к захвату власти был сделан.

А если бы в то воскресенье в Мюнхене не шел дождь или если бы Гитлер решил сходить на какой-нибудь фильм, кто знает, что могло бы случиться!

Глава 3

ФОТОГРАФИРОВАТЬ ЗАПРЕЩЕНО

Перед своим приходом к власти, когда Гитлер не находился в разъездах в связи с предвыборной кампанией, он неделями подряд оставался в Берлине, где устроил себе штаб-квартиру в отеле «Сан-Суси» на Линкштрассе, который пользовался популярностью у поместного дворянства и немецких националистов. Именно там он проводил все политические совещания.

Сам я поселился на четвертом этаже отеля «Кайзерхоф», и в конце года Гитлер тоже въехал туда, заняв весь второй этаж. Там его дни были наполнены обсуждениями и совещаниями с важными представителями политики, промышленности и вооруженных сил. Живя бок о бок с ним, я конечно же был в курсе всего происходящего и мог делать свои выводы. Однако в то время сложилась очень щекотливая политическая ситуация, и я по большей части помалкивал. Днем я видел, как Гитлер пьет чай в главном салоне отеля, по очереди приглашая к себе на чаепитие почти всех будущих министров и глав государственных ведомств. Меня тоже порой звали на чашку чая, если повод был менее официальным. Постоянно присутствовал Геббельс и вел подробный журнал всех совещаний, который потом лег в основу его книги «От «Кайзерхофа» до рейхсканцелярии».

По Берлину быстро распространилась весть, что будущая «твердая рука» Германии зарезервировала себе постоянный, можно сказать, собственный столик в углу большого салона «Кайзерхофа», и вскоре в просторном зале, обставленном в имперском стиле и обычно немноголюдном, по вечерам стало не протолкнуться.

Гитлеру очень нравился «Кайзерхоф». Тамошняя тихая музыка расслабляла и успокаивала его. Однако позднее Гитлер узнал, что какой-то жадный метрдотель придерживал столики поблизости от того места, где он сидел, для тех, кто готов был выложить кругленькую сумму за эту привилегию, и резко прекратил чаепития.

Незадолго до конца января я встретил его, когда он торопливо шел по коридору, направляясь к себе в апартаменты. Ухватив под руку, он повел меня с собой.

– Гофман, – обратился он ко мне с мягкой настойчивостью. – Сегодня вечером я ожидаю одного посетителя, чей приход кажется мне чрезвычайно благоприятным знаком. Ко мне придет начальник канцелярии президента по указанию самого Гинденбурга!

– Черт возьми, вот это здорово!

– Теперь слушайте внимательно! Это серьезно, крайне важно и крайне секретно. Никаких фотографий, никаких, – и держите язык за зубами!

В результате этого визита Гитлер через несколько дней встретился с президентом и заверил его, что способен преодолеть любые возражения и препятствия, которые старые друзья Гинденбурга вместе с политиками и военными властями наверняка постараются воздвигнуть у него на пути. Так был заложен фундамент, на котором основывалось решение 30 января.

– Пойдемте со мной, Гофман, и не забудьте свой фотоаппарат. Я не совсем уверен, но мне сдается, что у вас будет шанс увековечить событие исторического значения!

Так сказал Гитлер 30 января в вестибюле отеля «Кайзерхоф».

– Но не болтайте лишнего, – предостерег он.

– Раз я не знаю подробностей, я при всем желании не смогу много разболтать, – дерзко сказал я.

– Но вы неплохо угадываете, – возразил он.

Мы вместе поехали в президентский дворец, где Гитлер велел мне дожидаться в приемной, пока он меня не позовет.

– Я дам вам знать, когда вы понадобитесь, – уверил он меня и с этими словами ушел.

Чуть погодя он вышел из президентского кабинета, и я заметил, что он сильно взволнован. Увидев меня, он хлопнул себя рукой по лбу.

– Бог мой, Гофман! – с досадой воскликнул он. – Про вас-то я и забыл! Боюсь, теперь уже слишком поздно.

Мы вышли, сели в машину и поехали в гостиницу. Если Гитлер забыл про меня, подумал я, значит, что-то его действительно взволновало.

Неожиданно он повернулся ко мне.

– Все отлично, – сказал он. – Старик подписал!

Гитлер стал канцлером немецкого государства! И я был одним из первых, кто его поздравил.

В те дни чрезвычайного политического напряжения отель «Кайзерхоф» был средоточием событий, и его неизменно осаждали сотни людей. И тот эпохальный день, когда Гитлера назначили на должность канцлера, толпа, не подозревая о случившемся, встретила его прибытие обычными рукоплесканиями. Через несколько минут раздалось драматическое объявление: «Адольф Гитлер назначен рейхсканцлером Германии!»

Мне снова повезло оказаться в нужном месте в нужное время, и я снова выныривал то тут, то там, запечатлевая своей фотокамерой сцены этого исторического события.

Всеобщее ликование просто не поддавалось описанию. Подобно молнии весть облетела город, и за считаные минуты отель с радостными криками окружила огромная восторженная толпа. Вечером Гитлер отправился в рейхсканцелярию, чтобы принять парад – факельное шествие, организованное Геббельсом, в котором участвовали войска СА, СС и вермахта. Геббелье подготовил настоящий шедевр, и это поразительное и ошеломляющее проявление энтузиазма показало, что в искусстве пропаганды для него не осталось секретов.