Не шути со мной, Рыжая (СИ) - Абдулова Мария

- Спокойной ночи, Рыжая.

- И вам, Дмитрий Александрович, не хворать, - вспомнив их недавний диалог около её квартиры, язвительно повторила Лебедева.

- Я же говорю – невыносимая.

Дмитрий развернулся и, засунув руки в карманы, не спеша направился дальше по коридору, один лишь раз сбившись на шаг, когда до него долетело негромкое:

- Сладких снов… Дима.

16

Просыпаться под собственные стоны и головную боль, а не под ставшие родными «ясные дни», было непривычно и не особо приятно. Аня даже под одеяло с головой спряталась в надежде на избавление от пульсирующего пульса в висках и ломоты во всём теле, но похмелье оказалось сильным противником и на её попытки двигаться ответило подступившей к горлу тошнотой и головокружением. Вчерашнее распитие виски в компании с «Котиком» казалось уже не такой хорошей идеей, а когда перед глазами начали возникать воспоминания, Лебедева и вовсе решила из-под своего укрытия не вылезать. Не то, чтобы она никогда не напивалась в присутствии мужского пола и не творила глупостей, но перед Лебедевым выглядеть заядлой выпивохой не хотелось. Тот и так её всерьёз не воспринимает, постоянно смеётся и подначивает, а она сама ему ещё и поводы для насмешек даёт.

Аня глубоко вздохнула и медленно перевернулась на спину, убрав одеяло с головы. Глаза открывать не спешила, опасаясь, что как в какой-нибудь романтической комедии после весёлого вечера окажется в постели не одна, а в компании накаченного мужского тела. Страх был абсолютно глупым и необоснованным, потому что в доме Дмитрия никаких мужчин кроме него не было, а она ясно помнила, как прощалась с ним возле дверей теперь уже своей комнаты и желала тому сладких снов. Но поднять веки всё равно осмелилась только после того, как тщательно повозила рукой по второй половине кровати, проверяя наличие неожиданного соседства, и даже вытянула ногу в сторону для пущей уверенности в том, что в кровати она всё-таки находилась одна. Осторожно приподнявшись на локтях, Лебедева оглядела пустую комнату, заметив небрежно брошенный на кресло халат, открытый чемодан возле большого платяного шкафа и вибрирующий на тумбочке телефон.

- Слушаю, - прохрипела Аня, отвечая на звонок, после того как не с первого раза смогла дотянуться до смартфона и отключить его от зарядного устройства.

- О-о-о, нет, дорогая моя, это я тебя слушаю. Ты куда пропала? Почему не отвечаешь и не перезваниваешь? Ты же знаешь, что мы переживаем.

Звонила Юля, которая, судя по голосу, была в дороге и, похоже, как всегда, опаздывала. Лебедева нашла глазами настенные часы, показывавшие полдесятого утра, и похвалила себя за способность мыслить даже в таком разбитом состоянии.

- Ты уже как полчаса должна сидеть на рабочем месте. Опять проспала?

- Это не я поздно проснулась, это просто работа рано начинается. И, вообще, это я позвонила, чтобы тебя отчитать, но никак не наоборот! – возмутилась младшая сестра, заставив старшую улыбнуться.

- Приношу свои глубочайшие извинения, уважаемая Юлия Юрьевна, больше такого не повторится.

- То-то же! – довольно хмыкнула Юля, а потом снова обеспокоенно затараторила. – Не увиливай от ответа! Почему не перезвонила, когда долетела? Ты же ведь обещала, Ань! Папа с дедом места себе не находят! И что у тебя с голосом?

Аня вздохнула и откинулась на подушки. Решиться на ложь, пусть даже ради спокойствия своей семьи, было непросто. Тянуло совершенно по-детски шмыгнуть носом и расплакаться в трубку, рассказывая сестре про нападение, «Пупсика» и собственную невезучесть, но быть эгоисткой не хотелось. Тем более, это вроде как она – старшая сестра, и это ей нужно о родных заботиться, не перекладывая на их плечи проблемы, в которые влезла, не подумав. Хотя Лебедева знала, что Юлька с папой поймут, почему она во всю эту ситуацию, изначально её не касавшуюся, вляпалась. Нетерпение всяческой несправедливости было одной из их семейных черт, а подстава, учинённая Дмитрию, как раз и была ярким примером это этой самой несправедливости. И, наверное, если бы несколько дней назад она не засняла то видео, изобличавшее виновных, и не достала из стола подброшенные наркотики, то вряд ли бы смогла чувствовать себя спокойно. По-любому мучилась бы угрызениями совести, как в детстве, когда съела все конфеты ни с кем не поделившись. Тем более, когда на кону лежали не конфеты, а свобода невиновного человека, а точнее Лебедева, который даже несмотря на свой неносный характер не заслуживал такой нечестности по отношению к себе.

Поэтому вместо правды девушка, запинаясь, проговорила:

- Юль, я не специально, правда. Я… Я, кажется, зарядку дома оставила, а телефон сел и, в общем…

- Ну, понятно всё, - поверила младшая сестра. – А с голосом что?

- Так это… Перелёт тяжёлый был и акклиматизация… У нас тут все слегли. Я из-за этого зарядку только сегодня купила. Раньше встать с кровати не могла.

- Настолько всё плохо? Может, к врачу, Ань, а? Что-то мне совсем твой голос не нравится… - не на шутку забеспокоилась Юля.

- Да, зачем? Мне уже лучше, Юль, правда-правда. Сегодня в номере полежу денёк и, думаю, к вечеру буду, как новенькая. Может, даже по городу погуляю… Посмотрим…

Аня с облегчением выдохнула, когда поняла, что сестра в её ложь поверила, и поспешила перевести разговор на другую тему:

- Лучше расскажи, как вы там? Всё хорошо? Как папа? Дедушка? Мама Галя?

- А что мы? Всё, как всегда. Погода – отстой. Настроение – тоже. Мама вяжет свитер, а папа одновременно держит нитки и работает моделью. Дед вчера уехал на дачу. Думаю, побоялся, что и ему придётся клубки держать.

Лебедева рассмеялась, почувствовав, как от рассказа Юли на душе стало чуть теплее и уже было не так одиноко просыпаться в незнакомой комнате в чужом доме.

- А ты сама как?

- Как-как? Всё также… Глебушка мнётся на месте, жалобно вздыхает и заваривает быстрорастворимую лапшу.

- Что госпожа адвокат Глебушку не кормит?

- Да какой там не кормит, Анют! Она же сама ничего не ест, воздухом питается что ли, и его голодом морит! А у Глеба же гастрит! Ему нельзя эту дрянь в пакетиках есть!

- Давай, догадайся его пожалеть и кашку любимому мужу принеси, - фыркнула Аня, нахмурившись.

- Нет, мне, конечно, жалко его, но не настолько… Может, посидит голодом и сам приползёт, как думаешь, Нют? – Юля вдруг ойкнула и повысила голос. – Мужчина, вы не видите куда идёте? Может, будете повнимательней на дороге? Вы тут не одни, в конце концов! – и тут же спокойно продолжила, словно ничего не произошло. – Так, о чём это я? А-а-а, Глебушка… Ой, Ань, тут такое произошло! Просто умереть не встать!

- Ты как героиня Кустинской* из «Иван Васильевич меняет профессию», - не удержалась от сравнения Лебедева.

- В смысле? – не поняла сестра.

- Алло, Галочка? Ты сейчас умрёшь! Отличная новость! Якин бросил свою кикимору, ну, и уговорил меня лететь с ним в Гагры** - процитировала Аня один из своих любимых фильмов, заставив младшую сестру заливисто рассмеяться.

- Ну, в Гагры меня никто не везёт, хотя чего скрывать, хотелось бы, но кикимора и, правда, кажется, скоро получит отставку.

- С чего ты это взяла?

- Сейчас расскажу! В общем, недавно к нам один экономист устроился. Вполне себе симпатичный, холостой и с юмором, но суть не в этом. Мы случайно столкнулись в коридоре, познакомились, поболтали о том-о сём и, оказывается, нашу милую беседу услышал Глеб и… - Юлия довольно вздохнула. – Нютка, ты бы только его видела! Побагровел даже от ревности! Вызвал к себе в кабинет, начал втирать что-то про служебную этику и прочую ерунду, будто я не знаю, как ему не нравится, что я с другими мужиками общаюсь.

- И сам не гам - и другому не дам?

- Да-да, что-то типа этого, но ты же меня знаешь, я молчать, конечно, не стала. Короче, разругались в пух и прах, но, что самое главное, теперь от меня взгляда не отводит! Ест свой «Доширак» и бдит, а если кто-то мужского пола ко мне подходит, так чуть молнии не метает…