Ксеноб-19 - Андрей Ливадный

— Странный способ эвакуации, не находишь? — Он покосился на контейнер, внутри которого, под слоем термостойкого пластика находилась автономная камера, что-то наподобие индивидуальной спасательной капсулы, с огромным ресурсом автономии. Такие устройства он видел лишь однажды, в музее колониальной техники. Если Светлову не изменяла память подобными средствами индивидуальной защиты оснащались первые экспедиции поселенцев, исследовавших территорию материка. Но то было понятно и оправдано, люди уходили за тысячи километров от места посадки колониального транспорта, случиться на неисследованной планете могло всякое, возможность немедленной эвакуации в таких условиях представлялась не всегда. Но к чему подвергать себя капризным, часто дающим сбои процессам низкотемпературного сна, когда помощь рядом? Четыреста километров до города. Неужели они не могли продержаться несколько часов, даже если на археологов напали рагды?

— Курт, проверь, тут не было токсичных выбросов? — Приказал Антон.

— На сканерах все чисто. Обычный состав воздуха. — Ответил Фогель.

— Посмотри ту оборванные шлейфы — Светлов указал на несколько не замеченных ранее коротких оптиковолоконных кабелей. — Система поддержания жизни была соединена с периферийными устройствами.

— Я ничего не понимаю, командир. — Фогель выпрямился, озираясь вокруг. — Какие периферийные устройства? Это же спасательная капсула, верно?

— Не знаю. — Ответил Светлов. — Думаю, надо продвигаться к точке сбора. Там все разъясниться.

— Ой, ли? — С сомнением буркнул Фогель, взявшись за ручку, расположенную в торце агрегата жизнеобеспечения. — Зачем нам приказано двигаться к центру развалин, вместо того чтобы выходить из них, эвакуируя спасенных?

Антон приподнял тяжелую ношу и ответил:

— Давай выполнять приказ. Дальше будет видно.

Глава 3. Настоящее…

— Прекрасная работа, док!.. — Голос Зарезина вновь пробивался сквозь дурман полубеспамятства. — Значит девушка, находившаяся в камере поддержания жизни, и Дана из воспоминаний юноши, — одно и то же лицо?

— Да.

Антону с трудом удавалось связно мыслить, но если следовать логике развития ситуации он вообще не должен был слышать голосов, слабое полуосознанное восприятие внешних раздражителей являлось едва ли не чудом.

…

Чудес не бывает. Светлов старался запомнить каждую долетавшую до его слуха фразу, он по-прежнему не находил сил шевельнуться, не ощущал собственного тела, и тем загадочнее выглядели периодические проблески сознания, будто ему специально давали возможность почувствовать реальность в коротких промежутках между насильственными экскурсами в глубины собственного подсознания, которое, оказывается, хранило все, каждую мелочь, каждую мысль или совершенное два десятилетия назад действие. Все происходило, как наяву, Антон понимал, что заново переживает события и эмоции далекой поры, доказывая тем самым, что человек действительно помнит каждый прожитый миг, просто воспользоваться хранящейся в подсознании информацией невозможно без специальных тренировок… или соответствующей техники и препаратов.

Воспоминания являлись для него мучительными, а «доброжелатель», в лице Генриха Миллера, позволивший Антону воспринимать фрагменты реальности, казался садистом-извращенцем, только подливающим масла в огонь.

Лучше бы он не слышал разговора между доктором и Зарезиным, не знал, что на самом деле проделывают с ним, во имя доктрины безопасности колонии…

…

— Теперь вы видели полковник, где и при каких обстоятельствах Светлов сталкивался с образом вашей таинственной незнакомки.

— Этого мало. Я послал запрос, но СКАД не обладает полной информацией о событиях двадцатилетней давности.

— Не удивительно. — С безразличием и усталостью в голосе ответил Миллер. — Ваша глобальная система, в ту пору еще не существовала даже в проекте. А те, кто вел раскопки древнего города, похоже, обладали достаточной властью, чтобы сокрыть факты.

— Зачем?

— А вы не понимаете? Даже окунувшись в мысли Светлова, вы ничего не поняли? Они послали едва подготовленных мальчишек на смерть! Те, кто вел раскопки вольно или невольно разбудили механизмы, от которых сейчас вынуждена обороняться колония!

— Так, так. Интересно. Вы давно пришли к подобному выводу? Механоформы принято считать чем-то вроде «исконных форм жизни».

— Я биолог. — Устало ответил Миллер. — Вы можете сколько угодно дурить головы рядовым гражданам, не знакомым с научными методиками исследований, но я могу заявить, и более того — доказать многолетними наблюдениями, что «исконная жизнь планеты» — это миф. Она была уничтожена, изведена под корень, превращена в стерилизованный прах задолго до появления людей. А преумножающиеся с каждым годом орды монстров, не имеют ничего общего с биологией. Они кибермеханизмы, когда-то созданные былыми обитателями планеты.

— Очень громкое заявление. — В голосе Зарезина прозвучало плохо скрытая обеспокоенность. — Значит, мы сами разбудили спящего зверя и теперь пожинаем плоды собственной самонадеянности?

— Считайте как вам угодно.

— Док вы можете ответить на один вопрос?

— Смотря какой.

— Вам плохо живется в Цитадели?

— Это провокация?

— Нет, мне действительно интересно мнение такого человека, как вы. В конце концов, мы все тут в одной лодке.

— Это верно. — Мрачно ответил Миллер. — В лодке, которая рано или поздно пойдет ко дну.

— Цитадель неприступна.

— Да? Тогда почему вы носитесь как угорелые, заметив в сети не идентифицированного фантома? Почему не гнушаетесь прибегать к откровенно бесчеловечным способам добычи информации? Вот что я вам скажу полковник: Цитадель конечно мощное сооружение, но прогрессия количественного роста враждебных нам кибернетических форм не оставляет шансов на благополучный исход. Мы заперлись в стенах города-крепости, все исследования свернуты, колония фактически работает только на войну. Это тупик. Еще несколько лет и мы все однажды не выйдем из «параллельности» потому как выходить будет некуда.

— Тупик, из которого я пытаюсь найти выход, а вы, док, корите меня способами добычи информации. Без полного сканирования памяти мы вряд ли мы установили бы юношеские контакты Светлова. Он ведь не ассоциировал между собой два образа, верно? — Напомнил Зарезин.

На этот раз Миллер промолчал.

— Нам придется произвести третью, надеюсь, что последнюю процедуру мнемонического допроса. — Неожиданно заявил полковник.

— Зачем?

— Чтобы узнать, что случилось в том городе. Меня интересует судьба индивидуальных спасательных камер. Ни один «саркофаг» так и не был доставлен в город.

— Тяжелый… — Фогель сбился с дыхания, хотя прошли они со Светловым не более полукилометра. — Антон, давай поставим.

Он кивнул, чувствуя, что у самого пальцы вот-вот соскользнут с неудобной ручки контейнера.

— Слушай, вызови ротного. — Курт умоляюще посмотрел на Антона. — Пусть они гонят БПМ по маршрутам. Нам не доволочь контейнер.

— Донести-то мы его донесем, — ответил Светлов, — но разве что к вечеру…

Вызвав Раневского, Антон доложил свои соображения.

Капитан некоторое время молчал, затем все же признал правоту доводов сержанта.

— Ладно, Светлов, ждите на месте. БПМ пойдет через несколько контрольных точек, твой контейнер будет третьим. Найдите позицию, защитите груз и смотрите в оба.

— Понял. Сделаем.

— Все ждите. До связи.

Раневскому решение далось нелегко, но не потому, что он хотел отсидеться в стороне или боялся рисковать жизнью, — просто он знал немногим чуть более, чем бойцы его роты, — капитана ясно предупредили при постановке боевой задачи: Ни в коем случае не вводить на территорию раскопа бронетехнику.

Он помнил предостережение, ну и что же теперь? Действительно, ждать до вечера? Бойцы попросту выдохнутся, да и при транспортировке контейнеров руки у них заняты, случись нападение рагдов — огрызнуться не успеют.

Темнят они в штабе. Тени своей боятся. Дело на час, а без техники пацаны точно до вечера будут таскать эти злополучные контейнеры.

— Первый — вызвал он командира звена прикрытия.

— На связи. Что у тебя, капитан?

— Собираюсь войти одной бронемашиной на территорию раскопа. Что у тебя на сканерах?

— Пока — чисто, если не считать рагдов.

— Много?

— Сотни четыре. Точнее не определить, они передвигаются по подземным коммуникациям, датчики показывают лишь общие сигнатуры отдельных «стай».

— Готов прикрыть?

— Готов. Только… Ты хорошо подумал, капитан? Нас ведь предупреждали: никакой тяжелой техники.