Пепел между нами (СИ) - Дюжева Маргарита

Я не позволяю ему подойти к нам, потому что по глазам вижу — сейчас вывезет. Прилюдно. А мне очень не хочется прилюдных разборок на пустом месте. Тогда придется краснеть перед Мироновым, он-то ни слухом, ни духом, что его пытаются записать в мои любовники. Неудобно как-то получается. Поэтому сама иду навстречу Краеву, улыбаюсь как ни в чем не бывало, но внутри зреет протест. Почему я должна проявлять чудеса изворотливости на пустом месте? Меня не в чем упрекнуть, но обстоятельства складываются так, что постоянно без вины виновата.

— Привет, — тянусь к нему, чтобы поцеловать, но Миша отстраняется.

Понятно. Шоу начинается.

— Что-то не так?

— Смотрю, ты опять со своим драгоценным Колей обжимаешься?

— Глупости не говори, — продолжаю улыбаться. А что еще мне остается делать? — Никто ни с кем не обжимается. Просто сидим, ждем, когда руководители выйдут с совещания. Ты ведь тоже за этим пришел?

Последний вопрос он оставляет без ответа, вместо этого продолжает гнуть свою линию:

— А со стороны выглядело так мило. И на плечике полежал, и посмеялись. Прямо сахарные голубки.

Улыбку держать все сложнее, но я знаю, что если сейчас начать оправдываться, то обратного пути не будет.

— Бедняга вчера перебрал. Изнывает.

— Мне его пожалеть? — колючий взгляд исподлобья.

Ах ты, бука ревнивая.

— Дело твое, — беспечно жму плечами, снова не позволяя затащить себя в разборки, — мне вот не очень жалко. Потому что надо соизмерять желания и возможности.

Кто бы знал, как трудно мне было строить из себя умную, спокойную, рассудительную барышню, когда рядом стоял Краев и так явно бесился, что воздух искрил.

А тут еще, как назло, другие аспиранты начали подтягиваться, и среди них Люба. Увидев Мишу, она тут же приосанилась, поправила свои блестящие волосы и поменяла походку с режима «просто идти» на режим «крутить жопой так, чтобы все мужики в радиусе километра заметили».

К сожалению, интересовали ее не все мужики, а конкретно мой.

— Мишань, привет! — промурлыкала, проходя мимо нас. Ему — соблазнительная улыбка, мне — полный игнор. Будто не существую.

Мишаня. Мать вашу.

Дайте мне силы. Хотя нет, не надо силы. Лучше выдержки и спокойствия, иначе я прибью эту стерву.

Краев даже не оборачивается, кивает, не отводя от меня взгляда. Люба недовольно поджимает губы и проходит дальше, а я снова ощущаю тот гадкий, ядовитый ком в горле, который мешает нормально глотать. Моментально скатываюсь на ту же ступень, что и Миша. Он безосновательно ревнует меня к Миронову, я делаю тоже по отношению к Тимофеевой. Замкнуты круг, в который попали два ревнивых идиота.

— Миш, — подхожу к нему и обнимаю, уткнувшись носом в грудь, — хватит, пожалуйста.

Он как каменное изваяние. Жесткий, напряженный, но, когда я встаю на цыпочки и целую его в нос, все-таки оттаивает и обнимает в ответ.

— Он просто сидел рядом, — трусь щекой о его плечо, — мы просто разговаривали.

Что ж так сложно-то все? Разве нельзя просто любить и не изводить друг друга подозрениями? Это у всех так бывает, или просто мы чокнутые?

— Он меня раздражает, — признается Краев, — мне кажется, что куда не плюнь, везде он. Всегда рядом с тобой.

— Просто совпадение. И не более того.

— К-хм, — раздается выразительное покашливание, и мимо нас снова дефилирует Тимофеева. Ничего не говорит, но на губах мерзкая снисходительная улыбка.

Что ей все неймется? Сколько можно крутиться вокруг нас и греть уши? Заняться что ли нечем?

Я уже готова отвесить что-нибудь нелестное в ее адрес, но тут появляются Женька с Анютой. Идут за руки, физиономии аж светятся. Такие счастливые, что я мигом забываю про все остальное.

— Минуточку внимания! У нас новости! — громогласно объявляет Измайлов, привлекая внимание группы, и тут же смущенно улыбается, взъерошивая ладонью волосы на затылке, — в общем…я сделал предложение Ане. И она согласилась.

Что тут началось! Все загалдели, начали наперебой поздравлять. Сестра смущенно краснела, что-то пыталась сказать, смущалась еще больше. Но при этом глаза так сияли, что не было ни единого сомнения. Она счастлива.

— Мы решили, гулять так гулять. И в честь такого события приглашаем всех в субботу на небольшой сабантуй. Встреча в девять в нашем баре, напитки — за мой счет.

Эта новость обрадовала народ еще больше, потому что галдеть начали в два раза сильнее.

— Он вас разорит, — промурчала я, снова обнимая Краева.

— Не каждый день такое событие, — судя по голосу, его окончательно отпустило. Он целует меня в макушку и с усмешкой произносит, — пусть развлекается.

Я наблюдаю за сестрой и ее будущим мужем и невольно думаю, а что будет у нас с Краевым? Мы тоже придем к такому финалу, или нет?

Не знаю, задумывался ли он сам об этом, но мне почему-то кажется, что все у нас будет хорошо.

Глава 10

До субботы все было спокойно. Я ходила в универ, Краев тоже там появлялся, но без фанатизма, в основном зависал на работе: то в баре, то в автомастерской, а вечерами мы вместе мотались по магазинам в поисках особенного подарка для Анечки и Жени. Хотелось чего-то такого необычного, прикольного, чтобы запомнилось и подняло настроение.

В общем, все было хорошо, и ничто не предвещало того Армагеддона, который, как оказывается, уже подкрадывался к нам.

Началось все за несколько часов до вечеринки.

Я ушла в душ, проторчала там, наверное, не меньше часа — маски, скрабы, пилинги, а когда вышла — меня встретил такой лютый взгляд, что даже под коленками дрогнуло.

— Что случилось? — спрашиваю неуверенно, а сама мысленно перебираю в голове сегодняшние события. Вроде все хорошо было. Ни косяков, ни ругани. С чего бы ему так смотреть?

То, что Краев в бешенстве, сомнений нет. Кипит. Челюсти стиснуты так, что на скулах белые пятна и желваки играют.

— Миш! — мне почему-то страшно, — можешь, просто сказать, какая вожжа тебе под хвост попала?

— Вожжа попала? — как-то совсем недобро переспрашивает он.

У меня уже не только под коленками дрожит, но и выше, а по спине — холодный пот, и за грудиной больно сжимается.

— Краев! Заканчивай! — мне почему-то становится страшно. Я боюсь не его, а того внезапно вспыхнувшего ощущения, что мы балансируем на самом краю пропасти.

— И когда ты собиралась мне сказать?

— Сказать что?

— Не притворяйся глупой, тебе не идет. Я знаю, что вы с твоим дорогим Колей ехали вдвоем в купе.

Да е-мое. Опять этот Коля. Как меня все задолбало.

— Снова твоя сука Любочка настучала? — рычу, и по тому, как нервно дергается у нег щека, понимаю, что попала в точку. Это дело рук Тимофеевой.

Наверное, услышала, как мы ругались из-за Миронова и решила дальше бить по больному, чтобы нас поссорить. И, кажется, в этот раз у нее получилось…

— Какая разница кто настучал? Главное, что ты сама — смолчала.

— Да потому что рассказывать нечего. Да, нам достались билеты в одном купе. И что такого? Миронов только пару раз заходил, а все остальное время проводил со своей компанией.

С ужасающей ясностью понимаю, что Краев мне не верит. В последнее время один некрасивый эпизод накладывался на другой, отъедая лимит доверия, и сейчас он закончился.

— Да ты что, — ухмыляется, — у меня другая информация. Он отлучался и не раз, причем надолго. Не знаешь куда?

— Понятия не имею! Может, курил, может, с кем по телефону разговаривал, может, в вагон-ресторан ходил. Я за ним не следила.

— Конечно. Зачем следить, когда он и так летит к тебе на крыльях любви, стоит тебе только пальцами щелкнуть.

— Миша, какие крылья? Какая любовь? Ты о чем вообще? — мне едва удается говорить спокойно, — мы были просто попутчиками. Он даже ночевал где-то в другом месте.

— Опять врешь? На ночь он уходил к себе? Или, вернее сказать, к тебе?

— Да не вру я! — все-таки срываюсь на крик, — а вот твоя драгоценная Любочка, давно мечтает снова к тебе в штаны забраться! Вот и гадит изо всех сил.