Видеть (СИ) - "Axiom"

— Ну, можно ничего не делать, — сказал Дима. — Разве это, ну, не самое лучшее?

Данил и близко не знал, как будет лучше. Он дышал через рот. Он хотел снова поцеловать Диму и поцеловал. Тот не мог ответить, не мог поймать его ритм, но положил свои руки на его плечи. Данила прикосновения, поглаживания возбуждали, они отсылали в мозг колкие импульсы, от которых внутренние органы стягивались. Настолько сильно, что Данил чувствовал, как теряет рассудок. Он был пьян.

— Извини, что так, — сказал Данил.

— Ничего, — повторил Дима, тяжело дыша.

Данил чувствовал его в своих руках, чувствовал его дыхание и сердцебиение. Оно громыхало, а дыхание шумело в ушах.

Данил опустил руки, но так и не смог убрать их с Димы. Он погладил его по шее, спустился по плечам к талии, с талии на бёдра. Остановил ладони на границе, где шорты прикрывали ноги.

— Я не знаю, что делать, — повторил Данил, смотря вниз.

— А что ты хочешь? — спросил Дима на ухо.

— Не знаю. Просто, блядь, не знаю. — Данил сжал Димины ноги. Потом забрался пальцами под шорты. Грудь Димы поднялась.

— Я не уверен, что у меня, ну, встанет, — прошептал Дима.

— Почему? — спросил Данил, трогая его кожу. — Из-за травки, да?

Дима кивнул.

— Но я попробую?

— Я не против.

— Почему? — спросил Данил с улыбкой и сжатыми бровям. Он не понимал его поведения, как и своего собственного. — Почему ты разрешаешь мне это делать?

— Ну, потому что… ну, разве я могу выбирать? То есть, ну, могу отказаться? У меня и так никого нет, а ты… тебя… блядь, я не против, правда, я не хочу от этого, ну, отказываться. Мне хорошо, правда. Мне… мне это нравится, — Дима положил руку на пальцы Данила. — Но из-за травки… я типа… немного импотент. Я даже не помню, когда последний раз, ну, дрочил. Вообще. — Дима закусил губу, а Данил подумал, что это сексуально.

— Давай попробуем, вдруг получится.

— Ладно, — кивнул Дима.

— Хорошо.

Данил положил руку на пах, прощупал член Димы и поцеловал в губы.

========== 10. 02.10, суббота ==========

Ничего не получилось. У Димы так и не встал, зато встал у Данила. Дима помог ему своими руками. Его прикосновения были верными и отзывались у Данила положительным фрикциями. Данилу давно не было так хорошо.

Утром он проснулся от музыки. Телефон крутил её всю ночь. Данил обнаружил, что опять отключился, на этот раз рядом с Димой, почти сгребая его в объятиях.

Он аккуратно выпустил его, вытягивая руки. Взял телефон и отключил музыку. Дима спал крепко. Данил уже не чувствовал нужды. В комнате стоял спёртый запах травки. Данил сполз с дивана и попробовал открыть дверь балкона. Влился прохладный воздух. Данил оставил дверь на микропроветривание. Сам огляделся и тихо прошёл в коридор. Нашёл ванную, перед этим открыв дверь в маленькую кладовку, заполненную коробками, и ополоснул лицо. Глаза почти не покраснели. Он отряхнул руки и пошёл на кухню. В ней он ещё ни разу не был.

На столе с одного края лежало два батона, завёрнутых в целлофан, рядом стояло три банки с вареньем, с другого края стояла ваза, заполненная конфетами и печеньем. Около чайника стояли коробки с чайными пакетиками, сахар в банке, соль, перец, кофе и жестяная банка с вилками и ложками.

Данил посмотрел в чайник – воды на двоих хватит, и поставил его кипятиться. Из шкафа сверху достал себе крайнюю, прозрачную кружку. Тарелки стояли в порядке увеличения размера и глубины. В другом шкафчике на нижней полке стояли специи, а на верхней – синяя сумочка с белым крестом, должно быть, там лежали лекарства. Данил закрыл шкафчик и достал пакетик с чёрным чаем. Ещё раз огляделся и решил, что может съесть несколько бутербродов с вареньем и закусить печеньем. Как-то Дима предлагал, стало быть, можно считать, что его предложение распространяется и на сегодня.

Когда закипел чайник, Данил полностью залил кружку. Прихватил чайную ложку и сел за стол. Из пакета с хлебом достал три кусочка и завернул обратно. Он действовал согласно правилу Димы: взял – положи на место.

Из трёх вареньев он выбрал клубничное и намазал его на хлеб. Оно оказалось приторно сладким, но утоляло аппетит.

Ночь выдалась хорошей, задумался Данил, глотая варенье с ложкой. Никогда не думал, что дойдёт до такого. И Дима оказался не против. Тогда его слова не насторожили, настроение не располагало, но сейчас – они волновали.

«У меня и так никого нет», — знакомые слова, бьющие по больному. Насколько часто Дима сам задумывается о том, что он… один? Что, несмотря на треволнения Паши, большую часть времени Дима теперь проводит в одиночестве? Неудивительно, что он хотел бы не расставаться с Пашей. Если верить его рассказу, отношения у них были хорошие, даже не срались, наркотики – буквально первая и последняя капля, которая раскидывала каждого по своим углам.

«Наверное, так можно сказать и про меня, у меня тоже никого нет», — заглотил ложку Данил.

Паршивое чувство.

Данила отвлекли тяжёлые шаги. Дима встал. Данил услышал, как он открыл дверь балкона. По всей видимости, постоял немного, а потом пошёл в коридор. Его шаги становились громче. Дошли до Данила. Данил не успел повернуться. Дима обнял его за плечи со спины, прижимаясь щекой к уху.

— Я могу так сделать? — спросил Дима.

— Так ведь ты уже, — заметил Данил.

— Могу перестать, — спросонья его голос звучал ещё медленнее. — Ты как?

— Я… я прекрасно, — Данил сам не ожидал от себя такого ответа и выпил чая.

Дима отпустил его, потрепав по плечу, обошёл стол и сел напротив. Глаза были сощурены.

— А ты есть не хочешь? — спросил Данил.

— Хочу.

Как-то Данил ему не верил. Он вспомнил себя после травки и это было ужасное чувство, Дима же держался ровно, как обычный человек, который ничего не употребляет.

— В холодильнике картошка есть, будешь? — спросил он, потирая глаза.

— Я наелся, думаю, — ответил Данил, кивая на варенье.

Дима нехотя встал, чуть заваливаясь телом вперёд, но выпрямляясь, и с силой отлепил дверь холодильника. Та забренчала стеклянными банками на дверце. Дима вытянул глубокую сковородку и поставил её на стол.

— Извини, — промямлил он. — Сил не хватило.

В это Данил верил.

— Может, помочь? — просил он.

— Всё о’кей, — Дима показал сомкнутые в круг большой и указательный пальцы.

Из шкафчика достал тарелку, а из банки около чайника – вилку. Вилку уронил на стол и свободной рукой протёр лицо.

— Тебе точно нужна помощь, — сказал Данил, вставая и забирая у Димы тарелку. Тот даже не сопротивлялся. Только сонно посмотрел на него и слабо улыбнулся.

— Спасибо. Ты этот, ну, как его, джен-джен-т-льмен, — захихикал он.

Джентльменом Данил себя не считал. Ни с какой стороны.

Он убрал крышку со сковородки, взял лежащую внутри лопатку и спросил:

— Сколько тебе?

— До краёв.

Сначала Данил подумал, что это шутка, потому что Дима взял самую большую и глубокую тарелку.

— Серьёзно?

А Дима посмотрел так, будто ничего необычного не сказал.

— Ну да, — ответил он, не моргая. — Жрать же хочется.

Данил покивал головой и наложил до краёв. Лопатку положил обратно в сковородку, а тарелку поставил в микроволновку на холодильнике. Сковородку тоже убрал сам. Холодильник был забит под завязку, совсем не так, как у него.

— Достань ещё кетчуп, — попросил его Дима. — Он на дверце.

На дверце чего только не было: и джемы, и соусы, и банки с разным содержимым, Данил даже не стал читать, что там, только искал глазами красную упаковку с надписью «Кетчуп», остальные игнорировал. Нашёл почти тогда, когда дзинькнула микроволновка.

— Спасибо, — сказал Дима.

Данил поставил перед ним кетчуп и тарелку.

— Ты точно, ну, не будешь?

— Точно, — ответил Данил и съел ещё ложку варенья.

Дима не обманул. Как бы Данил не сомневался, он опустошил тарелку за десять минут.