Видеть (СИ) - "Axiom"

В руках у Димы был огромный, заполненный продуктами пакет.

— А я, ну, с работы только, — сказал Дима, — ну, — он посмотрел на Данила, вставшего на пороге своей квартиры без тапочек и выглядевшего так, будто он чего-то хочет. Чего-то ждёт. У Димы была только одна мысль: — По косячку?

Данил был рад это услышать.

— Я сейчас, — сказал он и пошёл за тапками, а Дима крикнул ему в след:

— Я есть хочу! Подождёшь?

— Ага!

========== 9. 26-01.09-10, воскресенье-пятница ==========

— Ну, как ты сегодня? — спросил Дима.

— Я? Ну, нормально, а что? Выгляжу так же странно?

Данил удивился вопросу. Почему Дима это понимает и подмечает? Разве не он из них двух должен меньше видеть? Разве не в этом суть употребления травки? Как, будучи наркошей и обдалбываясь всё время, он сохраняет рассудочность лучше, чем у большинства трезвых людей? Данил чистосердечно не понимал.

— Выглядишь… более-менее, — ответил Дима, снимая куртку, — не идеально, но, но вполне себе, — он похихикал. — Не могу, ну, объяснить. Чувствуется, что у тебя, ну, э, не всё в порядке. А как объяснить, ну, я без понятия.

Что-то на уровне интуиции, подвёл Данил, проходя в комнату Димы. Сам Дима сказал, что переоденется, быстро перекусит и подключится к нему. Если Данил хочет, он может уже начинать. Данил не хотел. Без Димы это ощущалось неправильно. Неестественно. Непривычно.

Хотя вчера он был уверен, что будет курить, даже если будет один. Хорошо, что так не вышло, решил он. Было бы совсем гадко.

Данил услышал, как заработала стиралка: как подавалась вода и крутился барабан, услышал, как Дима затопал на кухню, открыл и закрыл холодильник, как заработала микроволновка, как в итоге дзинькнула, как Дима хлопнул дверцей и затопал к Данилу. У него были громкие шаги.

Дима переоделся в толстовку и шорты, в руках была тарелка с бутербродами. Он завалился рядом с Данилом.

— Ничего не достал? — спросил Дима.

— Ну, это же твой дом, не буду я в нём лазить.

Дима облизал пальцы, выпучив глаза на Данила.

— Да? — он был удивлён. — Ну, тебе можно, всё-таки… не первый день, ну, этим занимаемся.

Дима оставил тарелку на диване и сполз на пол, подбираясь к ящику стенки. Данил заметил, что самокруток почти не осталось. Значит, скоро, Дима снова встретится со Стёпой.

— Бери, не стесняйся, — Дима кинул пакет на диван и сел рядом с тарелкой.

— Не буду, — улыбнулся Данил и открыл пакет. Достал по косяку себе и Диме. Но без него начинать не стал, дождался, когда он пропихнёт в себя бутерброды. — Ты хоть жуёшь?

Дима с усилием проглотил кусок.

— Не получается. Но я уже, ну, привык. Раньше желудок болел, ну, э, всё время, теперь уже нет.

«Ну надо же», — подумал Данил и решил, что так поступать с собой не будет.

Когда Дима отложил на край тарелку с крошками, Данил достал зажигалку. Прикурил и заметил, как к нему с косяком в губах пододвинулся Дима. Данил снова чиркнул зажигалкой, Дима зашипел самокруткой и выпустил дым. Данил зачарованно смотрел на вздымающиеся силуэты и полуприкрытые Димины глаза.

— Я тут подумал, — сказал Дима, — надо, ну, сделать дубликат ключей.

— Зачем? — не понял Данил.

— Ну, чтобы как утром не было. Мне было так, ну, неловко, неловко тебя будить. Типа… ты бы мог, ну, поспать, — взмахнул рукой Дима, — а мне пришлось, э, будить. В твой же выходной, блин, это отстойно.

— Да ничего, — успокоил его Данил, — сам виноват, что отключился. А тебе разве Паша ключи не возвращал? От квартиры.

— В том-то и дело, что возвращал. Ну, я ему сразу сказал, что, ну, не хочу, чтобы он был в квартире, пока меня нет. Ну, он бы точно от травки бы избавился, — посмеялся Дима. — Ну и он понял это. Спокойно ключи отдал. И я их, ну, э, куда-то дел. Забыл. Вот. Поэтому нужна запаска. — Дима приставил руку ко рту. — В следующий раз, если, ну, заснёшь, заснёшь, всё будет нормально.

— Я постараюсь всё-таки этого не делать, — затянулся Данил вместе с Димой. Глубоко. Основательно. И вместе они выпустили дым, перемешивая его меж собой.

Дима с улыбкой на это смотрел. А Данил смотрел на довольного Диму. Не мог от него оторваться. Не мог пропустить мимо глаз то, как он меняется, оживляется, приобретает краски и становится более расслабленным и свободным. Данил надеялся, что тоже становится таким, что травка и ему помогает избежать того, о чём он не хочет думать.

— Это, конечно, запоздалый вопрос, — начал Данил, — но тебе в квартире не жалко курить? Всё уже наверняка провоняло. Хозяева квартиры ничего не скажут, если придут с проверкой?

Дима озадаченно свёл брови и похлопал глазами.

— Это моя квартира.

Данил подавился.

— Се-серьёзно?

— Ну, не официально моя, но да. Её тётка моя, ну, э, купила. Пару лет назад решила поработать заграницей, ну, в Италии, надо было, чтобы за квартирой кто-то присмотрел, ну, и сказала: «Чего Димочка будет квартиру снимать, пусть, ну, в моей, простаиваться не будет». Вот. Митенька. Она меня Митей называла. Ну, забываю, — Дима вскинул брови, — что Митя тоже моё имя. Вот. Ну, как переехала, так и осталась там, живёт, открытки присылает. Могу показать. Вот. Если она неожиданно вернётся, будет, ну, конечно, конечно, херово, но пока не собирается, — Дима заржал. — Пользуюсь, пока могу.

— Офигеть, — только сказал Данил. — Повезло тебе.

— Несказанно, — торжественно произнёс Дима и закрыл глаза, затягиваясь. — На улице, кстати, холодно становится, ты заметил?

Данил тоже затянулся. Он лишь заметил, что цифры, которые показывал прогноз погоды, меньше тех, что были пару дней назад. Холода он не почувствовал.

***

С самого начала рабочей недели Данил находился в ожидании её завершения. Он ждал пятницы, как праздника, но не по той причине, что его коллеги. Те хотели пойти выпить, с кем-нибудь встретиться, они строили грандиозные планы на выходные. Данил же хотел поскорее прийти к Диме, покурить, поговорить. Он замечал за собой, что чаще думает о том, как встретиться с ним, как Дима привычно с нескладной улыбкой скажет: «Привет», и предложит перекурить, как он будет смеяться, скакать между словами, теряться, повторяя их и свои излюбленные «ну» и «э». Данила это успокаивало. В квартире Димы он чувствовал себя как дома, там, где ему рады, где его послушают, где с ним будут разговаривать.

Данил не знал, как расценивать своё состояние. Как зависимость? Настоящую зависимость, без шуток? Если да, то от чего? От травки или от общения? Или от Димы?

К нему медленно тянуло. Он был открытым и принимал Данила, он не отказывал ему и всегда был готов протянуть руку, ну, или самокрутку, ухмыльнулся Данил, это подкупало.

Каждый день, когда Данил возвращался с работы, он смотрел на дверь Диминой квартиры без номера. Хотел подойти и позвонить, услышать дребезжащую трель и шаги Димы, хотел увидеть его распахнутые красные глаза и услышать голос.

Ведь после того, как он говорил: «Здравствуйте», он говорил то, что Данилу нравилось. То, что привлекало и завлекало.

Но так же, каждый раз, как он смотрел на его дверь, он с силой уговаривал себя дождаться пятницы. Говорил перетерпеть, переждать, он не умрёт от пары дней, ничего с ним не случится, и с Димой тоже ничего не случится, он будет там и будет ждать Данила, чтобы пригласить его.

Единственный раз Данил был близок к провалу, когда во вторник на площадке заметил задымление. Он с удовольствием втянул запах, который так и манил к Диме. Данил простоял под дверью его квартиры добрых двадцать минут, уговаривая себя уйти домой и приготовиться к завтрашнему дню. Никаких «за» и «против» он не собирал, он надеялся на одно-единственное «должен», которое почти что на него не влияло. Он знал, как нужно себя вести, что нужно делать, всё было просто: надо было отойти от квартиры Димы, подойти к своей и зайти внутрь. Не забыть закрыть на замок и всё, дело сделано, но именно это сделать было сложнее всего. Он не мог противиться себе и своим желаниям, он хотел забить на работу, на свой внешний вид, на свой социальный облик и пуститься с Димой вовсе тяжкие, ведь так приятно и положительно для него это было. С этим он чувствовал себя живым, с этим он мог отложить кубик Рубика и забыть о нём, забыть о том, что его надо каким-то немыслимым образом собрать. Забыть о том, что он обязан сделать это до конца своей жизни.