Семь главных игр в истории человечества. Шашки, шахматы, го, нарды, скрабл, покер, бридж - Оливер Рейдер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В воскресенье, 29 апреля 2007 года, в 17:01 Шеффер, возвращавшийся домой из командировки, сидел в зале аэропорта Сан-Франциско и ел арахис вместе с дочерью Ребеккой, детство которой пришлось на период работы ее отца над проектом в области шашек. В ожидании посадки Шеффер зашел в свой университетский аккаунт, чтобы проверить, как продвигаются дела у его программы (все это время Chinook молчаливо искала решение для шашек). Увиденное обескуражило его. Журналы событий были пусты – машины на другом конце сети не работали. Постепенно до Шеффера дошло: они не работают потому, что у них больше нет работы. Спустя 18 лет он добрался до финала. И только что доказал, что при идеальной игре партия в шашки будет математически гарантированной ничьей. Он отыскал дно колодца.
Шеффер сыграл с богом вничью.
«Шашки решены», – тихо сказал он.
Ребекка улыбнулась и обняла его: «Поздравляю, папа».
Шахматы
Ну, а потом мы в шахматы сыграем
И будем пялиться с тобою друг на друга,
Пока не постучатся в наши двери.
– Т. ЭЛИОТ, «БЕСПЛОДНАЯ ЗЕМЛЯ»[14]Пятница, вечерние сумерки. В Гринич-Виллидж на Манхэттене весна. Горожане и студенты прогуливаются по парку Вашингтон-сквер, целуются на скамейках, носятся на скейтбордах в пустом фонтане и делают вид, будто не замечают наркодилеров, превративших парк в свою вотчину. «Курево, Курево! Кому курнуть?» – предлагают они.
Этим туманным вечером завсегдатаи парка, седые шахматисты-каталы, сидели за каменными столиками в его юго-западном углу. Перед каждым игроком на поле из 64 клеток в полной боевой готовности стояли 32 фигуры – половина белые, половина черные. По периметру лежали полупустые пачки сигарет с ментолом и недокуренные сигары, а также зажигалки Bic, мятые одно- и пятидолларовые купюры и пустые кофейные чашки. Там также имелись шахматные часы с двумя циферблатами, готовые начать обратный отсчет пяти минут, которые отводятся на блиц – молниеносную игру.
Я подошел к столику, оценивая физиономию потенциального противника – мужчины примерно 50 лет в вязаной шапочке и поношенном твидовом пиджаке, пристально смотревшего на побоище, учиненное на доске в результате его игры.
– Что, хочешь партию сыграть? – спросил он.
– И во что мне это обойдется? – поинтересовался я.
– Да не переживай, брат, договоримся.
В Нью-Йорке много мест, где собираются любители шахмат: от магазина Chess Forum, находящегося в нескольких кварталах к северу, до парка Вашингтон-сквер; от Шахматного клуба Маршалла до парка Юнион-сквер, где играют на старых офисных стульях и перевернутых ящиках из-под молочных бутылок. У шахматных столиков в парке Вашингтон-сквер есть свое музыкальное сопровождение: щелк, шлеп, щелк, шлеп. Эти звуки производят пластмассовые фигуры, касающиеся мраморных столешниц, и торопливые переключения кнопок часов. Здесь в детстве играл Бобби Фишер. Одним из завсегдатаев был Стенли Кубрик. На этих скамьях сиживали бесчисленные гроссмейстеры, зачастую инкогнито. Бытует мнение, что шахматы – неторопливая игра, требующая глубокой сосредоточенности. Переосмысленная уличными хастлерами-каталами, зарабатывающими на жизнь с помощью стратегического манипулирования пластмассовыми фигурками, игра превратилась в бибоп – виртуозный и полный импровизаций.
В 1917 году художник Марсель Дюшан и несколько его друзей забрались на мраморную триумфальную арку парка и провозгласили парк и его богемные окрестности свободной и независимой Республикой Вашингтон-сквер. При себе у них были игрушечные пистолеты-хлопушки, спиртное, закуска и воздушные шары. В подпитии они декламировали стихи и, привязав шары к парапету, палили из пистолетов в темноту. По этому случаю Дюшан написал декларацию, текст которой представлял собой повторяющееся слово «поскольку». После того, как революционеры слезли с арки, власти навсегда заперли ее дверь.
Вскоре Дюшан перебрался из Нью-Йорка в Буэнос-Айрес и объявил, что посвящает свою жизнь шахматам. Он не шутил. В Аргентине Дюшан собственноручно изготовил шахматные фигуры, вырезав их из дерева. На фотографиях можно увидеть монархов в стиле ар-деко, сказочные ладьи и трагически склонивших головы коней. Дюшан был сильным шахматистом. Он представлял Францию на нескольких шахматных олимпиадах и играл бок о бок с чемпионом мира Александром Алехиным.
«Я пришел к выводу, что, хотя не все художники – шахматисты, все шахматисты – художники», – говорил Дюшан.
Другие ведущие шахматисты придерживаются аналогичного мнения. Гарри Каспаров, один из величайших мастеров, полагает, что «шахматы – это уникальное познавательное поле, та сфера, где наука и искусство соединяются в человеческом представлении, а затем оттачиваются и совершенствуются по мере накопления опыта»[15]. Некоторые считают эту игру диалектической. «Шахматы никогда не достигнут своих высот, если пойдут по стопам науки, – сказал однажды бывший чемпион мира Хосе Рауль Капабланка. – Поэтому давайте… превратим противоборство техник в битву идей». Анатолий Карпов, еще один бывший чемпион мира и соперник Каспарова, говорил, что «шахматы – это все: искусство, наука и спорт».
Другие шахматисты более технократичны: их взгляды в значительной степени определяются идеалистическим техническим проектом, уходящим корнями в эпоху Просвещения. Магнус Карлсен, бывший вундеркинд, а ныне действующий чемпион мира, считает шахматы наукой. Как он выразился в разгар недавней защиты своего титула, искусство «нужно искать в другом месте».
Согласно наиболее авторитетным гипотезам, шахматы появились примерно полторы тысячи лет назад в Индии, где их называли чатуранга. Скорее всего, они представляли собой миниатюрный тренажер для отработки военных стратегий. Так, фигуры соответствуют элементам реальной индийской армии тех времен: исключительно важный раджа (или король), колесница (сегодняшняя ладья) и слон. Несмотря на непрекращающиеся споры о происхождении шахмат, некоторые исследователи полагают, что они, в отличие от многих других игр, не являются продуктом эволюции
