Лунная соната - Карен Зее

— Саманта Бенетт?

Она молча кивнула.

— Распишитесь в получении. Это вам.

Сэми в растерянности отступила назад: букет был роскошный. Редкие, необычайной красоты цветы изумительно пахли и были подобраны в букет с удивительным изяществом. Она протянула руку и вынула из его середины карточку.

«Я думал о Вас все утро и почувствовал острое желание порадовать маленького эльфа. Надеюсь, этот скромный букет напомнит Вам, что в жизни есть не только проблемы, но и радости. Дэвид».

Саманта растерялась. Что это такое? Как понимать его порыв? Поставив цветы в скромную керамическую вазу — другой на складе не нашлось, — она весь день любовалась ими. Это были цветы из ее фантазий — и вот они стоят у нее на столе. Неужели… неужели ее мечты сбываются?

Весь день Саманта думала, как ей поступить: спросить у него, почему ему так хочется делать ей приятное, и поблагодарить? Или… Но ничего определенного решить не смогла, а вместо этого представляла себя и его где-нибудь на пустынном пляже, далеко отсюда… или видела, как они пробираются сквозь тропический лес в Мексике… или любуются на разрушенные архитектурные памятники майя… или где-то там, там… на полу перед камином предаются любовным ласкам, а потом… Дальше этого ее мечты не шли.

Она вздохнула, посмотрела на пыльную мебель. Вот она, действительность, жить надо на земле, а не на облаках.

* * *

Дэвид вскочил в грузовичок и завел мотор. Да, сегодня он поработал на славу, можно побаловать себя отдыхом. Интересно, как она отреагирует на его цветы? Господи, не знаешь, с какого боку подойти к этой женщине. Через дорогу пробежал кролик, и Дэвид весело присвистнул ему вслед.

Дома он сразу поднялся в кабинет: надо было кое-что сделать, отчет из Мексики уже давно дожидается его. Интересно, где Саманта? Неужели еще в своем пыльном офисе? Может, хоть его цветы немного украсят это кладбище старой мебели. Все-таки она одержимая, не хочет даже вокруг себя посмотреть. Цветы — это, конечно, слишком примитивно, но вряд ли она примет что-нибудь другое, эта колючка.

Дэвид не был уверен, что она оценила его порыв, при ее характере можно ожидать чего угодно, она непредсказуема.

— Спасибо за присланные цветы. — Саманта постаралась сказать это как можно вежливее, но сухо.

Она устала и была голодна, но промолчать было бы верхом невоспитанности. В доме звучала все та же прекрасная экзотическая музыка, два голоса — мужской и женский — пели по-испански, явно о любви: она уловила слово «амор». Видимо, и цветы, и музыка входят в арсенал обольщения…

— Я рад, что они вам понравились, — сказал Дэвид, откладывая в сторону отчет. — Надеюсь, они скрасили вам день? Саманта, ну почему вы смотрите такой букой? Что может быть лучше аромата цветов, стрекотания кузнечиков, звезд на ночном небе? Чем цветы помешают вашей учебе? Улыбнитесь мне и скажите, что я прав, ну?

Но его взгляд говорил ей, что не только цветы, звезды и кузнечики могут доставить радость. Ее сердце предательски забилось под этим страстным, влекущим взглядом, тело охватила истома.

— Хорошо, вы правы, и скажу откровенно: да, они скрасили мой день, мне было приятно на них смотреть и представлять, что… Впрочем, это не так уж и важно, — что я представляла.

Дэвид прикрыл глаза, слушая ее.

— Присядьте, я принесу выпить или сделаю чай, вы же еле на ногах стоите и голодны, по всей вероятности.

Она нерешительно переступила с ноги на ногу.

— Объясните мне, почему вы так заботитесь обо мне? Я же не ребенок, вполне могу сама налить себе вина, сделать бутерброд и согреть чай.

— Можете, не сомневаюсь, но на самом деле вы совершенно не приспособлены к быту, беззащитны и переоцениваете свои силы… Вот поэтому я и хлопочу вокруг вас.

— Таким образом вы хотите приручить меня?

Он рассмеялся.

— Саманта, как мне нравится ваша манера увиливать от прямого ответа и… от собственных желаний. Да, да, не хмурьтесь. Не скрою, я был бы рад хоть немного приручить вас.

— А если я этого не хочу? Неужели вы не понимаете? Я не хочу проводить время с вами, мистер Макмиллан. У меня его просто нет, этого времени!

— Да вы же даже не представляете, чем и как я стал бы вас развлекать, — сказал он бесстрастно, как бы отвлекая ее от смысла сказанного.

— О, я не сомневаюсь, что вы очень талантливы и опытны в делах такого рода. Уверена, женщины просто вешаются на вас. Но я… это не входит в мои планы, я имею в виду развлечения с вами, пусть даже самые утонченные.

— Что ж, благодарю за искренность. Ваше усердие в смысле учебы и ваша скромность достойны восхищения, но не моего.

— На том и расстанемся.

Они стояли рядом — так близко и так далеко друг от друга. Дэвид думал о том, что же происходит в этой хорошенькой кудрявой головке, а Сэми хотела только одного — упасть в его объятия и ни о чем не думать: ни об учебе, ни о квартире, ни о дедушке, ни о складе.

— И все-таки, Саманта, неужели два-три дня нарушат ритм ваших занятий? Или вечер в ресторане… вы что, забудете то, что проходили? Сейчас вы молоды, но платите слишком высокую цену за свое будущее, в котором вас ждет только старость, пусть даже и обеспеченная.

— Дэвид, поймите же, я не могу, не могу именно сейчас, летом, отказаться от занятий. Но то, о чем вы мне прожужжали все уши, то есть прогулки под луной, любовь на пустынном пляже и прочие радости, как я понимаю, с вами, тоже не даст мне счастья в будущем. Я не хочу играть в любовь, поймите вы наконец, у меня уже была одна игра, в результате которой я осталась одна с сыном на руках, а вы уговариваете меня, как какую-то восемнадцатилетнюю дурочку… Я знаю, что молода, но бросать остатки молодости под ноги хотя бы и вам не входит в мои планы.

— Однако вы предъявляете мне счет, Саманта. Похоже, из вас выйдет хороший специалист. Играть в любовь… Я говорил об удовольствии пообедать в ресторане, пойти на прогулку, отправиться куда-нибудь на экзотический остров, а вы…

— Да, наши понятия об удовольствиях отличаются.

— Правда? — усмехнулся он, а потом внезапно обнял ее и запечатал рот поцелуем.

Это было столь неожиданно, что Саманта, не отдавая себе отчета, ответила на его поцелуй. Поцелуй длился и длился, и ни один из них не хотел закончить его. Тело Саманты затрепетало независимо от ее воли… Дэвид был такой большой и сильный, его руки так вкрадчиво скользили по ее груди, плечам и дальше, дальше, что она потеряла над собой власть, отдаваясь сладостной ласке и так же самозабвенно лаская его. Когда он наконец отпустил ее губы, она мало что соображала, комната плыла у нее перед глазами, а ноги почти не держали ее… Что он с ней сделал? Ей это не нужно, да и ему тоже: кругом полно женщин, готовых на все.