Лунная соната - Карен Зее

— Устал! Наработался.

— Наработались? — Она старалась не смотреть на его мускулистое загорелое тело.

— Сейчас в Сингапуре полдень.

— Но у нас середина ночи.

— Однако вы тоже, кажется, не спите?

— Приснился какой-то дурацкий сон, и теперь не могу заснуть. — Саманта как бы оправдывалась перед ним, но почему? Она хотела повернуться и уйти, но музыка завораживала… какая-то страстная, экзотическая, зовущая…

Дэвид смотрел на Саманту, и ему казалось, что воздух вокруг нее заряжен чувственностью. Неужели ей не хочется испытать радость секса? Она же создана для любовных ласк.

Саманта, в свою очередь, как завороженная смотрела туда, где играла музыка, и ждала, ждала, сама не зная чего.

— Я пойду, — выдавила она наконец дрожащим голосом, переводя взгляд на Дэвида.

— А может, останетесь?

Эти его слова и странная гипнотизирующая музыка как будто пригвоздили ее к полу. Зачем она стоит тут и смотрит на этого колдуна? Он кажется таким огромным рядом с ней. Как же ей отклеиться от пола? Как сделать хотя бы шаг?

Дэвид улыбался, но молчал, только притоптывал в такт плывущему мотиву, от него исходили такие мощные флюиды, что, казалось, ему достаточно коснуться ее пальцем, и… Они оба были во власти каких-то бесовских чар.

— Ты так сладко пахнешь, — разорвал он чувственную паутину. Потом шагнул к ней ближе, наклонился и поцеловал ее в губы. Она замерла в его объятиях. Он прижал ее к себе и все длил и длил поцелуй… Саманта прильнула к нему и обвила его руками, готовая на все…

Трогай меня, трогай где хочешь, думала она и с радостью почувствовала, что его сильные пальцы исследуют ее жаждущее тело, почувствовала исходящий от него жар, проникающий сквозь тонюсенькую рубашку — халатик уже был на полу… Вкрадчивые страстные руки Дэвида доводили ее до экстаза, до полного исступления.

— Ты восхитительна, — шептал он. — Дай мне насладиться твоей плотью, и я доставлю тебе такое наслаждение, что ты забудешь обо всем на свете.

Саманта уже почти лежала в его объятиях. Дэвид подхватил ее на руки, и этого движения оказалось достаточно, чтобы безумные чары несколько рассеялись. Саманта вырвалась и отступила назад.

— Мы немного забылись, — смущенно пробормотала она и, подхватив с пола халат, исчезла из комнаты.

— Идиотка! — вслух ругала себя Сэми, нырнув в кровать. — Чего тебе еще надо? Ждешь, пока состаришься?..

Нет, все правильно, потом будет хуже… она поступила разумно… Но ей представлялось, как он целует ее грудь и зарывается лицом в непослушные кудри.

«Ты так сладко пахнешь», — звучало у нее в ушах.

Дэвид плюхнулся в кресло, приходя в себя. Какой там сон! Перед глазами стояла Саманта в полупрозрачной ночной рубашонке, со спутанными кудрями, заспанная и прелестная. Черт бы ее побрал! Господи, из железа она, что ли, сделана? Ведь он явственно чувствовал, как она буквально пылала, когда он ласкал ее грудь: чувственный рот Саманты не мог обмануть его. Я твоя, твоя, кричало ее тело, возьми меня!

Постепенно напряжение спало, и Дэвид зевнул. Тихонько пробираясь в свою спальню, он не удержался и шагнул в ту сторону, где находилась спальня Саманты. Дверь была приоткрыта. В комнате горел ночник. Дэвид осторожно вошел и замер на пороге: освещенная лунным светом, разметавшись, как после любовных игр, на кровати, она спала… Господи, когда он последний раз смотрел на спящую женщину, когда последний раз так страстно хотел лечь рядом и сжать красавицу в объятиях?

Саманта вздохнула и повернулась к нему спиной, а Дэвид, как вор, осторожно шагнул назад. Почему, почему он так хочет эту женщину? Такую уклончивую, всегда занятую, часто сердитую и постоянно отказывающуюся от его помощи? Ответа он не находил. Знал только, что при виде Саманты у него тут же вскипала кровь. Он упивался ее женским ароматом, запахом волос, кожи. При всей ее чистоплотности она источала какой-то ни с чем не сравнимый аромат, который сводил его с ума, едва он только оказывался с ней рядом. А какое наслаждение поддразнивать ее: она тут же вскипала и метала молнии. Так бы и съел ее!

Саманта сидела, скрестив ноги, на кровати и зубрила ненавистную экономику. Бизнес и закон — нет ничего противнее! Главное — она ничего не понимает, а ведь вроде не так уж глупа.

В дверь постучали. Дэвид, подумала она, кто же еще!

— Саманта? Есть кто-нибудь? Сэми?

— Никого, кроме меня. Входи!

Дэвид вошел в комнату и осмотрелся.

— Занимаешься? Что это был за шум?

— Лампа упала.

— Сама по себе? — спросил он лукаво.

Она стрельнула в него острым взглядом, но промолчала.

— Как насчет выпить?

Она отрицательно покачала головой.

— Мне надо заниматься. Бизнес и закон — вам говорит это о чем-нибудь?

— Мало, особенно когда я гляжу на тебя. Ну, Саманта, не хмурься. Отложи-ка свои тетрадки, и давай поболтаем, но сначала я все-таки принесу выпить и апельсины. Ну что тебя так расстроило? Ведь явно же не учеба, да? Ладно, жди.

Саманта встала с кровати, причесалась, собрала книги. Он прав, она действительно упряма и несговорчива, но что делать? Ей же действительно необходимо получить образование.

Надо пойти и объяснить ему, что она не такая уж и плохая, просто вынуждена относиться к себе строго. Это он может сидеть, почитывать детективы и не заботиться ни о чем.

Дэвид был на кухне. Он налил себе виски, а ей — божоле, положил апельсины и нож на поднос и уже готовился идти, когда вошла Саманта.

— Дэвид, я ценю вашу помощь, не думайте, что я совсем уж неисправимая. Но учиться за меня вы не можете.

— Прошу. — Он подвинулся, приглашая ее сесть.

Саманта устроилась рядом и моментально забыла о том, что ей надо заниматься. Какие там уроки, когда у нее в глазах потемнело от его близости. Резкий мужской запах пьянил ее, мутил рассудок. Как права Джина: сколько можно быть одной? Ее тело созрело для любви давно, так зачем она мучает себя? Во имя какого будущего лишает себя плотских радостей?

Но… но все же пока ей нельзя заводить любовную интрижку… а как иначе это называется? Мысль, что она вызывает в нем жалость, не шла из головы. Зачем же он тогда лезет со своей помощью? Зачем допытывается, чего она хочет? А жалости Сэми не терпит. Она сильная и независимая женщина, пусть и не богатая, но у нее есть цель. И она не намерена поддаваться чарам полузнакомого мужчины, даже если это копия «Давида» Микеланджело.

— Извините. — Она отодвинулась. — Мне не очень хорошо, видимо, вы в одном правы: я устала. Но выхода у меня нет, учебу я не брошу.

— Конечно, конечно, — согласился он.