Суррогатный наследник (СИ) - Артье Елена

На тот момент ей казалось, что на неё свалилось больше, чем она могла вынести. Эмма сидела на лавочке в многолюдном парке и ощущала своё полное одиночество и безысходность. Большую квартиру, доставшуюся от родителей, она обменяла на бюджетный вариант и этих денег должно было хватить на операцию, но требовалась ещё длительная дорогостоящая реабилитация.

Блуждая взглядом по сторонам, Эмма зацепилась за баннер с адресом известной гинекологической клиники, занимающейся проблемами оплодотворения. А что, если ей стать донором яйцеклеток? Ведь это должны быть неплохие деньги. Так она попала в базу клиники, и там же решилась на суррогатное материнство, поняв что сумма от продажи яйцеклеток слишком мала, чтобы покрыть предстоящие расходы.

— Нет в мире большего счастья, чем материнство, и нет большего горя чем смотреть, на своего смертельно больного ребёнка, — закончила тихим голосом Эмма, огладиживая живот, где чувствовались толчки не_её ребёнка.

Никлас потёр свой нахмуренный лоб и положил руку на стол, постучав по нему указательным пальцем. Что-то такое он и предполагал.

— Хорошо… Я только не понимаю, зачем был нужен этот маскарад? Эта пыль в глаза?

Эмма лишь горько усмехнулась:

— Богатые не хотят доверить своего ребёнка дёшево одетой проблемной женщине. Все хотят думать, что суррогатное материнство это только вид заработка и никому не интересно, что к этому подталкивает. До встречи с герром Феликсом я столкнулась с несколькими отказами, после чего пришлось озаботиться своим внешним видом.

— Боюсь тебя огорчить, но мой брат выбрал тебя не потому, что ты переоделась в дорогое платье и сделала себе укладку. Ты просто похожа на Ханну и я уверен, что это главная причина, почему именно ты носишь их ребёнка.

— Я не встречалась с его женой, если вас это интересует. Мы вообще практически не виделись, а на встречи он приходил один.

— Так он знал о твоей дочери? Поэтому увеличил аванс на ещё один платёж?

Никлас даже выдохнул, решив, что на ещё один вопрос он нашёл ответ. Это так было похоже на Феликса: помочь другому в трудной ситуации, особенно больному ребёнку. Вот только страх, промелькнувший в глазах Эммы и то, как она обхватила себя руками, сказали ему, что он сделал неправильные выводы. И её слова это только подтвердили:

— Нет, он не знал о Марте. Точнее не так — в досье есть информация о том, что у меня есть дочь и наличие детей является плюсом для суррогатной матери. Вот только…

Эмма задумалась, а затем, словно что-то поняв, посмотрела прямо в синие глаза:

— Вы ведь так сути и не поняли да? И контракт не читали?

— Эмма, хватит говорить загадками. Честно — я уже устал додумывать и строить какие-то версии. Я не понимаю, каким боком к моему будущему племяннику относится твоя дочь и почему ты не пришла на обследование.

— У Марты несколько дней скачет температура, я почти всю ночь не спала и, честно говоря, совсем забыла про обследование.

— Ты же понимаешь, что это ненормально для ребёнка?

Никлас выразительно кивнул на выдающийся живот, заставив Эмму покраснеть и торопливо проговорить:

— Я хорошо о нём забочусь, вам не о чем беспокоиться! Просто сейчас я немного не в форме потому что волнуюсь о Марте…

— Так поэтому мой брат не знал о болезни твоей дочери? Ты боялась показать, как уход за ней воздействует на тебя? Боялась штрафов?

— Дело не только в этом. Если бы вы прочитали внимательно контракт, то узнали бы, что к суррогатному материнству не может быть допущена женщина, имеющая такого больного ребёнка. Даже если это не генетическая болезнь. Никто не хочет подвергать даже малейшему риску своего будущего ребёнка.

Вот, наконец она это произнесла и даже зажмурилась от облегчения: все карты раскрыты и теперь не ей решать, что с ними делать.

Николас вновь нахмурился, переваривая новые данные: об этой стороне проблемы он даже не подумал. Вот что значит не читать внимательно документы. На какие ещё подводные камни предстоит ему наткнуться? Теперь он понял чего так сильно боялась Эмма.

— Каким же образом тебе удалось скрыть такую важную информацию?

— Деньги решают всё: не только помогают вылечиться, но и закрыть на некоторые факты глаза.

— Например, на липовый адрес…

— Например…

Не в силах смотреть в его глаза Эмма отвернулась и отошла к окну, невольно поглаживая напрягшийся живот. Этот разговор лишил её последних сил и в то же время немного ослабил узел сплетённых между собой совести, обмана и колющей глаза правды. Наконец, она решилась задать главный вопрос:

— Теперь, когда вы всё знаете, что вы намерены делать дальше? Откажетесь… Разорвёте со мной контракт?

Не услышав ответ она повернулась в пол оборота и посмотрела на Ника.

— Есть ещё кое-что… Марта не знает о том, что я ношу суррогатного ребёнка и я прошу вас не посвещать её в это. Независимо от вашего решения.

Ник лишь покачал в неверии головой, медленно встал и молча вышел в коридор.

Глава 12

Никлас сидел в кабинете фамильного особняка, который переоборудовал в мастерскую, и просматривал отчёты о строительстве очередного объекта. Тот настолько отличался от того, что раньше выполняло его архитектурное бюро, что приходилось самому отслеживать все этапы, начиная от планирования и макета, заканчивая контролем за соблюдением технологий на этапе строительства.

Детский оздоровительный центр. Что это, как не очередная насмешка судьбы? Когда он начинал курировать этот проект, то совсем не думал о назначении этого объекта. Точнее не так — не задумывался. Он никогда не посещал благотворительные вечера, если его просил Пихлер, хотя и сам иногда переводил деньги в какой-либо фонд. Почему? Да просто было страшно соприкоснуться с такими проблемами, смотреть в обречённые лица и с натянутой улыбкой убеждать, что всё у них будет хорошо. Конечно будет, только не у всех и не сразу. Он сознательно этого избегал и предпочитал не задумываться об этой стороне жизни, пока судьба не подкинула ему сначала наследство в виде Лоренцы, а теперь и знакомство с Мартой.

Он так и ушёл в тот день из их квартиры, просто сбежал. Вынужденную ложь Эммы он понимал и не понимал одновременно. Странное, двойственное чувство. Это душило его, пробиралось своими щупальцами в мозг и, что самое страшное, проникало в сердце, вызывая сочувствие и жалость. Что бы он сделал на её месте? Даже представлять не хотелось.

— Мне нужно подумать, — кинул он тогда на прощание.

Хотя о чём тут можно думать? За прошедшую с того дня неделю Ник так и не набрался смелости им перезвонить и узнать как у них дела. Даже на повторно назначенное обследование не пришёл, получил результаты по электронной почте. Он ничего им не должен был, достаточно того, что Феликс уже им выплатил.

Ник переехал в особняк, загрузив себя работой. Изучил досконально контракт с Эммой и понял, что проштрафилась она знатно. Но, несмотря на это, Никлас понимал, что не сможет отказаться от своего племянника. Он старался абстрагироваться от сочувствия к по сути чужой женщине и сделал для себя вполне определённый вывод. Да, её дочка больна, но генетически она никак не зависит от его племянника, созданного, так сказать, из биоматериала его родственников. А потому он не видел смысла придавать огласке этот факт. Требовать применить штрафные санкции — он не настолько циничен и жалок, чтобы обирать нуждающуюся в деньгах женщину. И осуждать методы решения ею своих проблем он тоже не брался.

Да он принял своё решение и мог бы спокойно дожидаться рождения своего племянника, вот только что делать с воспоминаниями о двух людях, которых жизнью потрепало ещё больше, чем его, он не знал. Никогда раньше он не мог заподозрить в себе такую сентиментальность. А может быть именно поэтому и избегал словно чумы таких людей, боясь погружаться в их мир, полный страданий и борьбы за выживание.

Он видел чистый искренний взгляд девочки в чертежах, находил ошибки в планировании, представляя как она на своей коляске пыталась выехать из комнаты, раз за разом стукаясь о косяк. Делал правки, вновь и вновь возвращаясь мысленно в маленькую тесную квартиру.