Дневник беременной или Лучшее средство никого не убить - Елена Саринова

- Что, "ну" то? Были дела... А ты знаешь, это я опять про старосту...

- Солена?

- Ой, не про колокол, - и притянула к себе горячий ароматный чай.

- А про что? - села напротив нее Стэнка.

- Про дочь его старшую, Аду. У нее просидьба(1) через день.

- Да ну? - открыла Стэнка рот. Нет, она ту Аду знает хорошо: фигура, как у снежной бабы (одни достоинства кругом). С волосами лишь не свезло - зимой прошлой застудила сильно грудь. Это - "причина" для всей деревни. Но, Стэнка знает и "видит", что пострадало то, что ниже. Гораздо груди ниже. Вот волосы и лезут по половине гребня в день. Но это, скорей всего - "сюрприз" для жениха(2). - А кто жених то у нее? Она ведь от стожковых парней нос воротила.

- Сам батюшка ей и нашел, - хмыкнула Солена в кружку.

- И по каким просторам с фонарем полкал? - ехидно уточнила травница.

- А-а, тут недалеко. В Луговинах. И семья знатная. Всё, как Ада любит. Правда, она своего жениха еще и вполглаза не видала - он только из столицы прикатил. С учебы. И сразу - женитьба и в ремесло к отцу.

- А что за ремесло?

- Так мебельная мастерская. Лучшая в Луговинах. Мебель делают по последней моде. Самого нашего князя ею обставляли.

- О-о, - вздохнула травница. - Прощай наш старый кедрач.

- О чем ты? - хлопнула Солена глазами.

- О приданом Ады. А что, у старосты - кедрач, а у семьи мужа - мастерская. Или ее за красоту и кроткий нрав в такие выси пендельнули?

- Нет. Говорю ж тебе: не виделись они друг с другом. Через день просидьба. Ада - заранее вся не своя. Переживает.

Ну, Стэнка на ее месте тоже "переживала" бы - у старосты еще одна дочь есть. И без "сюрпризов" жениху... Жениху... И что-то шевельнулось в душе у Стэнки:

- Солена?

- Ась? - застыла та с ватрушкой у рта.

- Ты почему так долго не показывалась? У нас ведь не умер никто. На сенокос ты не ходила. Так почему?

- Ой, - вдруг, зарделась ее подруга.

- Со-лена! - протянула Стэнка. - Ты "загуляла" у меня? Точно! И с кем?

Девушка заёрзала на лавке:

- Ну и... "загуляла". А что с того?

- Так распрекрасно! Давно пора. И с кем? Или секрет?

- Ну... тебе скажу, - решилась, наконец, она. - Да ты знаешь его.

- Я много, кого знаю. Угадывать мне, что ли?

- Не надо... - и выдохнула. - Леош... Леош... Ну?

- Ой-й.

- Ну, Леош! Из Зеленчуйки! Мы с ним и другом его, Дамианом, на День Петра и Павла...

- А-а! - ну, хоть имя, наконец, узнала. - Леош, значит? Курносый тот и озорной. Ну, ты даешь, подруга!

- А что? - смущенно хмыкнула она. - У нас все по-серьезному с ним. Я и в гостях была у его родителей. Люди такие добрые. Да и отец Зоил тоже...

- А причем тут отец Зоил? - выпала из грез на землю Стэнка.

- Ну, я же исповедуюсь ему.

- По-нятно.

- Стэнка, ты прекрати. Иначе Я опять начну.

- Ладно! - вскинула руку травница. - Прекращаю. Только... если ты мне расскажешь: во всех ли делах твой Леош так хорош.

- Стэнка! - залилась краской Солена.

- А что, на то тебя отец Зоил не благословил?.. Молчу! Молчу! Рассказывай давай ты. Ну? - и, отодвинув свою кружку, подперла щеку кулаком...

До вечера Стэнка ходила под впечатлением: ну, надо же, ее Солена "загуляла". "Все по-серьезному". А по-другому Солена не умеет. И Стэнка за подругу очень рада. А уж сердечко ее...

- Пока жива, буду следить. Зеленчуйка - по берегу пять верст. А трав нам хватит.

И даже пусть не только трав. Это же Солена. И если уж она не заслужила счастье, то кто тогда? Ада? Марыля? Тут Стэнка фыркнула. Потом задумалась и уже в последний миг обернулась к двери.

- Доброго вечера, краля моя, - упала рядом с высоким порогом сумка.

- Петр.

- Соскучилась? - раскинул руки мужчина.

- Ага! - через мгновенье оказалась Стэнка в них.

А дальше все завертелось в бесстыдной буйной страсти. Подумаешь, без любви? А где ж ее...

- М-м... Ха-ха-ха! Мне щёкотно, Петруша! Щёкотно!

- О, какая же ты сладкая, - переметнул он Стэнку по-хозяйски на живот. Целуя жадно, вновь заводил усами. Снизу - доверху.

- А-ха-ха-ха-ха! - засекотила та зажатыми ногами. - Петр! - и в самое ухо услышала:

- М-молчи. Молчи, - обхватив Стэнку, поддернул Петр ее к себе.

- О-о-о... - а как тут промолчать? Подумаешь, страсть без любви?.. Где взять любовь на всех? И где она, стэнкина?..

Петр засобирался восвояси перед сумерками. До Луговин всего три с небольшим версты - особо торопиться некуда. Стэнка, лежа на перине, сначала наблюдала за ним довольной сытой кошкой. Потом потянулась и, как была, нагая, соскочила на пол:

- Помочь тебе?

Мужчина, застегивая пуговицы на рубашке, хмыкнул:

- Уж ты поможешь, научен. Налей мне лучше холодного кваса.

- Как скажешь, - задев его бедром, прошла Стэнка мимо из горницы.

- У меня сегодня разговор был с вашим богатеем Прицей.

- Господином Новиком? - остановилась она.

- С ним, - бросил Петр.

- И что он от тебя хотел? - спросила, не оборачиваясь.

- Вопрос другой: чего он хочет от тебя? Новик Прица предложил брать твой налог с него. В полном объеме. Стэнка? - вплотную подошел он к ней и снял с шеи растрепавшиеся волосы. - Стэнка?

- Что? - дернула она плечом от нового прикосновения усов и резко развернулась. Мужчина вмиг застыл, водя глазами по девичьему, еще разгоряченному лицу, и вдруг, отпрянул назад:

- Ты, как мертвая вода: сколько тебя не пей, а все не напиваешься... Я его прекрасно понимаю.

- Кого? - качнулась Стэнка к косяку двери. - Господина Новика? А ничего не было у нас с ним. И никогда не будет. И деньги эти брать не смей. Иль, взял уже?

- Нет, - тряхнул мужчина головой и пошел из дома прочь...

Стэнка вышла на крыльцо чуть погодя, уже одетой, с холодным кувшином кваса в руках. Молча поднесла его залюбнику, подтягивающему на своем коне подпругу. Тот также молча выпил половину и обтер рукой усы.

- Когда ж ты их сострижешь? - пальчиками вытянула оттуда Стэнка крошку хлеба. И засмеялась.

Петр, глядя на нее, тоже улыбнулся и обхватил девушку руками:

- Ни-ког-да. Мне нравится, как ты верещишь... Ну, что, прощаемся еще на месячину?

- Ага, - отвела Стэнка руку с кувшином в сторону.

- Тогда целуй меня так жарко, чтобы хватило на весь срок, - и сам припал к ее открывшемуся рту. Стэнка ответила ему, как будто не было перины смятой. Да это мало. Мало, чтоб заглушить жажду любви и голод молодого тела. И Стэнка целовала, целовала, не отрываясь. И вдыхала хлебный запах кваса на усах Петра... - У-ух. Где твой квас? Мне б его еще...

- Где? - хрипло отозвалась она. - Не знаю. А, вот, - и как вообще не разлила?

Мужчина прильнул к горлу кувшина... Ну, надо же. Она, Стэнка - "мертвая вода". А квас, значит - "живая"?

- Ну, мне пора, - выдохнул Петр в пустое глиняное нутро. - Открывай створку, отводи любимым землякам глаза.